Ханна Хауэлл - Спасенная любовью
– Я просто считала, что лечить умеют все, – сказала она спящему Брайану, обмывая его руки. – И это было очень глупо с моей стороны. Если я выросла в окружении женщин, которые владели искусством врачевания в совершенстве, это еще не значит, что за пределами земель моего клана много умелых целителей. Если бы я тогда задумалась, то вспомнила бы, что женщин нашего клана часто вызывали к кому-нибудь именно потому, что они такие хорошие целительницы. Тогда я бы поняла, что мои идеи – глупость. И то, что я была еще ребенком, меня не оправдывает.
– Почему же многие из нас в детстве не очень-то задумываются о будущем, – сказала Фиона, закрывая за собой дверь и подходя к кровати Брайана. – Он выглядит лучше.
– Его раны по-прежнему чистые и уже начинают заживать, – сказала Арианна.
– Хорошо. Я пришла тебя сменить. Сначала я с ним посижу, потом меня сменит Мэб, а ты сходи к своим мальчикам и отдохни. Или прогуляйся по саду, сегодня выдался солнечный денек, редкий случай.
Арианне не хотелось уходить от Брайана, но Фиона была права, ей нужно отдохнуть, выйти из этой комнаты и подышать свежим воздухом. Если она доведет себя до изнурения, Брайану от этого лучше не станет. Арианна кивнула Фионе, встала и вышла из комнаты, собираясь пойти и найти Мишеля и Аделара.
Два часа спустя Арианна села на каменную скамью в саду Фионы. Она понимала, что скоро ей придется идти спать, общение с мальчиками подорвало ее последние силы. Но светило солнышко, в саду повсюду была видна молодая поросль, и ей хотелось еще немного посидеть тут, продлить удовольствие. Она прислонилась к дереву, росшему возле скамьи, и подставила лицо солнцу.
– Подозреваю, что спать в кровати тебе было бы удобнее.
Арианна быстро заморгала, села ровно и посмотрела на Каллума. Он подошел и сел рядом с ней. Арианна взглянула на небо и по положению солнца поняла, что проспала довольно долго. Но ее тело все еще требовало отдыха. Она слегка удивилась, что ее кузены все еще в Скаргласе. И немного смутилась, спохватившись, что уделяла так мало внимания родственникам, что даже не знала, уехали они или нет. А ведь они приехали, чтобы ей помочь.
– Я думала, вы все уже уехали.
– Мы ждем тебя, – сказал Каллум.
– А-а… я не знаю, когда Брайан окончательно выздоровеет.
– Вообще-то мы ждем, чтобы узнать, как ты захочешь поступить, когда он выздоровеет. Остаться или уехать. Я вижу по твоему лицу, что он тебе даже не намекнул, что будет потом. Так что мы все вместе с тобой будем ждать, когда он это сделает.
«Каллум слишком проницательный, – подумала Арианна, – всегда таким был». Она подозревала, что ужасы, пережитые им в детстве, каким-то образом выработали в нем способность видеть, что у человека на сердце. Он был сиротой, в детстве подвергался унижениям и, пока его не спасли кузен Арианны Пейтон и его жена Кристи, успел познакомиться с худшими сторонами человеческой натуры. Тогда-то, в те мрачные дни, он и научился оценивать людей и понимать, что за человек перед ним и чего он хочет. Сейчас он был дорогим и любимым внуком в семье деда по отцовской линии, представителя мощного клана Макмилланов, и исполнил свой детский зарок вырасти большим и сильным и научиться драться, чтобы он мог защищать невинных. Впрочем, Арианна не считала, что нуждается в его защите.
– У нас не было времени подумать о будущем, – сказала она.
Как и следовало ожидать, Каллум лишь насмешливо изогнул бровь: ее слабое оправдание ничего другого, кроме насмешки, и не заслуживало.
– Вот как? Но он нашел время стать твоим любовником.
Арианна почувствовала, что ее лицо заливает румянец.
– Это тебя не касается.
– Касается, Арианна, ведь мы тебя подвели.
– Ничего подобного!
– Да, подвели. Мы все. Мы не встали за тебя горой, как должны были, ведь мы твоя семья. Ты прожила во Франции пять лет, и никто из нас ни разу не приехал тебя навестить.
Это до сих пор задевало Арианну, но она мысленно сказала себе, что это ребячество.
– Вы же не знали, что я хотела, чтобы вы приехали. Мои письма, которые могли бы навести вас на мысль меня навестить, к вам не попали, об этом позаботились Люсетты. А я не увидела ни одного письма от родных, в которых могла идти речь о вашем приезде. Так что вы не знали, что я хотела съездить домой или чтобы вы меня навестили. Из того, что вам было известно, вы могли заключить, что я всем довольна.
Каллум придвинулся ближе и обнял ее за плечи.
– Даже если у тебя было все хорошо, кому-то из клана, из твоей семьи, надо было тебя навестить. Нас должен был насторожить сам факт, что ты ни разу не позвала нас в гости и не спросила, можно ли тебе приехать домой. И редкие письма от твоего мужа или его родни, в которых они писали, что ты очень занята и не можешь приехать, тоже должны были вызвать у нас подозрения.
Да, должны были. Пожалуй, Арианну немного задевало, что этого не произошло. Но она знала, что дни летят быстро, путь от Шотландии до Франции неблизкий, а у ее родных много дел. Так что ее обида скоро проходила. Родные ей писали, значит, они ее не забыли. И поскольку все письма к ней или от нее просматривали Люсетты, ее родные, должно быть, начали задаваться вопросом, думает ли она о ком-нибудь из них вообще. Боль ее душе причинили в основном Люсетты, и эта рана заживет.
– Я не знала, что Люсетты вам писали.
– Только изредка. Думаю, они писали в тех случаях, когда понимали по нашим письмам, что нас начинает беспокоить, что ты не приглашаешь нас во Францию и сама не рвешься навестить нас. Они прекрасно понимали, что мы бы не потерпели такого обращения с тобой. Но это нас не оправдывает. Кто-то все равно должен был поехать во Францию и посмотреть, как ты живешь, а не верить на слово Люсеттам.
– Вообще-то Люсетты, кроме семьи Клода, хорошие люди и наши союзники, у вас не было причин подозревать, что они врут. Конечно, мне не давали возможности встречаться с другими Люсеттами. Тогда я думала, что им не нравится мое общество, но теперь я знаю, что это Клод или его семья постарались, чтобы никто из них не нанес мне визит.
– Это вполне в духе таких людей. Они не могли и близко подпустить тех, кто к тебе хорошо относился. Уж Клод точно не мог этого допустить, иначе вскрылось бы все его вранье, и кто-то из нас обязательно освободил бы тебя из ловушки, в которую Клод тебя заманил.
Арианна вздохнула:
– Похоже, Брайан вам все рассказал.
Она подозревала, что Брайан сделал это не просто так, он был зол на ее родных за то, что они, как он думал, проявили равнодушие.
– Про то, как Клод над тобой издевался? Да.
– Каллум, он меня ни разу не ударил.
– То, что он делал, это все равно издевательство.
– Теперь-то я это знаю. Брайан помог мне это понять, хотя я уяснила это далеко не сразу.
– Признаюсь, я тоже не сразу понял, почему ты с самого начала не раскусила этого Клода. Но потом я догадался, что он отравлял тебя медленно, кормил тебя своим ядом по капле.
– Брайан называет это точно так же! Клод действовал незаметно. Как вода, которая медленно, постепенно промывает в скале углубление. Когда я начала понимать, что он со мной сделал, мне стало стыдно. Почему я это допустила? Я много об этом думала и пришла к выводу, что я была не настолько уверена в себе, как мне казалось. Поэтому я так легко смирилась с мыслью, что мне нужно очень многое в себе улучшить. А еще дело в том, что в нашем клане много хороших крепких браков. Я хотела, чтобы мой брак был таким же, и верила, что к тому же стремится и Клод. Его критика очень часто была замаскирована под советы. – Арианна пожала плечами. – Но теперь это уже не имеет значения. Я выздоравливаю. Я уже не слышу в голове его голос так часто, как раньше.
– Думаю, ты еще не до конца излечилась от него, вот почему ты боишься протянуть руку за тем, что хочешь.
Понимая, что кузен имеет в виду Брайана, она тихо сказала:
– Каллум, этого должны желать оба.
– Да, но ничто не мешает одному из двоих хотя бы попытаться убедить другого, что они оба желают одного и того же.
Арианна засмеялась вместе с кузеном и пообещала об этом подумать. «Шутки шутками, но в его словах есть здравый смысл», – подумала она, уходя из сада, чтобы наконец лечь спать. Нельзя насильно заставить человека любить, но это не значит, что нужно просто сидеть и ждать в надежде, что любовь вырастет. Как минимум, она может попытаться показать Брайану, что если он захочет ее любви, эта любовь его ждет.
Чего Арианна точно не могла сделать, так это открыто признаться в любви и надеяться на лучшее. Если он не передумал отправлять ее домой, она не хотела бы уехать с сознанием, что вручила ему свое сердце, а он его просто отбросил. Она решила действовать по-другому: показать ему всеми возможными способами, что он ей небезразличен. Если она ему нужна, как многие думают, то он увидит, что она о нем заботится, и захочет, чтобы она осталась.
Брайан проснулся под звук нежного голоса Арианны. Пока он выздоравливал, он много чего услышал. То, как Арианна за ним ухаживала, пока он лежал раненый, навело его на мысли, что она питает к нему глубокие чувства. От этого у него легко могло возникнуть искушение взять то, чего он не может иметь, и он старался бороться с этим искушением. Но в том, чтобы еще немного побыть рядом с ней, он не видел ничего дурного.
