Ханна Хауэлл - Спасенная любовью
Эван повернулся к Брайану, предоставив словесные нападки на врагов своему отцу и другим братьям.
– Я думаю, моя жена привычна к звукам битвы. Что касается Арианны, то она, может, и не носит с собой повсюду ножи, но подозреваю, что ей видеть и слышать битву тоже не в новинку.
– Возможно, им это знакомо, но это не значит, что им стоит наблюдать за битвой, когда они могут зайти в башню.
– Не волнуйся, Фиона скоро уйдет и прихватит с собой твою девушку. Она будет в безопасности. – Эван посмотрел вниз на людей, собравшихся перед стенами Скаргласа. – Они так увлеклись, выставляя свои требования, что вообще не заметили наших людей.
Брайан понял, что от Эвана толку не добьешься: он не поможет ему отправить Арианну в башню, – и тоже переключил внимание на Люсетта, Дево и их наемников. Он разглядел по меньшей мере десятка два явно хорошо обученных воинов, остальные же были просто люди с мечами, рассудившие, что ради нескольких монет можно принять участие в этой битве. Даже подготовленные люди не заметили, что их уже окружили. Впрочем, Макфингэлы и их кузены тоже хорошо знают свое дело.
– Думаю, пора приступать к разгрому, – сказал Брайан.
– Подождем еще несколько минут. Отец развлекается.
– Милорд! – обратился к нему Дево.
– О, я не лэрд, – ответил сэр Фингэл. – Лэрд – он. – Он указал на Эвана.
По выражению лица Дево Брайан понял, что француз, пожалуй, и душу бы продал, чтобы добраться до старого Фингэла. Впрочем, такое выражение лица время от времени случалось и у всех сыновей сэра Фингэла и у многих других, кому доводилось иметь с ним дело. Старый Фингэл ловко умел поддерживать в человеке стремление во что бы то ни стало выиграть спор, и сейчас это его умение им было очень на руку. Пока Люсетт и Дево пытались урезонить старого Фингэла, воины Скаргласа и их союзники просочились из замка и под прикрытием откоса медленно окружили Дево и его людей.
Дево обратился к Эвану:
– Вам следовало вмешаться.
– Зачем? Вы не говорили ничего интересного для меня.
– Хватит! – взревел Люсетт. – Эти мальчишки – мои племянники. Они французы, и мы намерены отвезти их обратно домой. Вы не имеете на них никакого права.
– Вы тоже. Их место здесь, с их опекуншей.
– Мой брат был сумасшедшим, никто не поручает опекунство женщине. Суд отменит это безумное решение.
– В таком случае принесите мне постановление суда, и, возможно, я над этим подумаю. – Эван покосился на Брайана и тихо сказал: – Пора спускаться к воротам. Сигимор ждет моего сигнала. И я его подам, как только ты и остальные займете свои места. Я бы с удовольствием спустился вместе с тобой убивать этих надменных идиотов, но если я уйду отсюда, они могут начать смотреть по сторонам.
Брайан стал быстро спускаться во двор замка. Как только Эван подаст сигнал, все произойдет очень быстро: Сигимор издаст свой знаменитый боевой клич, и все люди, скрывающиеся за откосом, выскочат. Брайан хотел быть первым, кто доберется до Люсетта. Этот человек должен заплатить за то, что сделал с Арианной.
При мысли об Арианне он оглянулся и посмотрел на лестницу, ведущую в башню. И с удовлетворением отметил, что Арианна и Фиона ушли внутрь. Как только откроют ворота, чтобы выпустить из замка его и его людей, женщинам будет уже небезопасно оставаться снаружи. Брайан сел на коня и посмотрел на Каллума, который как раз подъехал к нему.
– Я думал, ты будешь с Сигимором и остальными, – сказал он.
– Я передумал. – Каллум улыбнулся, но улыбка его была ледяной, и Брайан понял, что этот человек представляет серьезную опасность для любого, кто встанет у него на пути. – Я предпочитаю вступить в бой сидя в седле. – Он похлопал своего коня по шее.
– Люсетт мой.
Каллум снова улыбнулся. Брайан хотел взять с него обещание не гоняться за Люсеттом, но не успел: воздух разорвал боевой клич Сигимора. Ворота распахнулись, Брайан мельком увидел на лицах французов выражение ужаса, но потом устремил взгляд на Люсетта и рванулся вперед. Его не удивило, что Люсетт повернулся и попытался сбежать. Любой мужчина, который бьет женщину, обычно оказывается трусом, когда ему приходится иметь дело с другим мужчиной. Он обогнал Люсетта и отрезал ему путь к отступлению. Люсетт довольно быстро показал себя еще и плохим наездником, он дергал поводья, пока его конь не встал на дыбы и не сбросил всадника на землю. К тому времени, когда Люсетт поднялся на ноги, Брайан спешился и стоял перед ним.
– Я сдаюсь! – закричал Люсетт и стал трясущимися руками вытаскивать свой меч из ножен.
У Брайана возникло искушение просто убить мерзавца и идти на помощь остальным. Однако он внимательно следил за Люсеттом, француз вполне мог притворяться неуклюжим, чтобы усыпить его бдительность. Хотя ему не верилось, что кто-то способен притворяться так правдоподобно.
– Можешь оставить себе мальчишек и эту сучку.
– Я это и собираюсь сделать, – сказал Брайан. – Но ты слишком много знаешь, чтобы я мог позволить тебе вернуться домой. И когда ты первый раз ударил Арианну, ты вырыл себе могилу.
Люсетт вытащил меч, и по тому, как он это сделал, по его прищуренным глазам Брайан понял, что не зря был настороже. Он не сомневался, что разобьет Люсетта, но был доволен, что это окажется поединком, а не простым убийством. Брайан хотел, чтобы Люсетт попотел перед смертью. Когда француз напал, Брайан был к этому готов.
В первые мгновения Брайан удивился мастерству Люсетта, но потом сосредоточился только на том, чтобы положить конец его жизни. Люсетт оказался весьма проворным, и вскоре у обоих было уже по несколько мелких кровоточащих ран. Но Люсетт начал слабеть, его глаза заливал пот, ему стало трудно дышать, его грудь тяжело вздымалась.
– Ты даже не понимаешь ценности того, за что дерешься, – сказал Люсетт, пока они с Брайаном кружили один вокруг другого. – Эти щенки приходятся родственниками королю Франции. Они должны вернуться, чтобы предъявить права на свое наследство.
– Люсетт, ты для них приготовил только одно – смерть.
На этот раз, когда их мечи скрестились, кровь брызнула только у Люсетта.
– Идиот, ты мог бы заработать на них целое состояние.
– Возможно, но я все равно хочу тебя убить.
– Ради этой глупой сучки? Мой брат даже не задержался в ее постели, он спал с ней несколько раз, только чтобы порадовать родителей. Его больше привлекали прелести грубой деревенской шлюхи, чем леди Арианны. Или ты рассчитываешь отхватить ее приданое? Поздно, от него уже ничего не осталось.
– Этот вопрос я оставлю на усмотрение Марри. Я хочу только одного: убить труса, который избивает женщин.
Люсетт взревел от ярости и досады и бросился в атаку. Было нетрудно использовать его слепой гнев против него. Еще несколько яростных взмахов мечей, и Брайан заколол Люсетта. Он стоял, тяжело дыша, и смотрел на труп француза, когда услышал чей-то предостерегающий крик. Он повернулся на голос, и удар врага, атаковавшего его сзади, пришелся не в спину, а в бок. От острой обжигающей боли в боку Брайан едва не упал на колени, но устоял и легко сразил и этого врага.
Вокруг него царил хаос. Тяжело дыша и превозмогая боль, он посмотрел на сражающихся. Некоторые из шотландцев удирали, отступая так быстро, как только могли. Брайан обратил внимание, что Сигимор и его люди просто приглядывали за наемниками, которые, судя по всему, бежали из ловушки, но французов они крепко удерживали внутри. Брайан был полон решимости продержаться до конца битвы. Он стал прокладывать путь туда, где Сигимор, Каллум и Харкорт разили мечами французов, собравшихся вокруг Дево. Сам Дево демонстрировал куда большее мастерство, чем Люсетт, но уже явно устал. К тому времени, когда Брайан приблизился настолько, что мог слышать речь, возле Дево осталось всего двое французов, а сам он пытался торговаться за свою жизнь.
– Подождите!
Брайан подошел и остановился рядом с Сигимором.
– Я думал, ты хотел, чтобы все французы были убиты, – сказал Сигимор.
– С Дево я могу покончить без труда, – заметил Харкорт.
– Я знаю, но зачем раздувать родовую вражду, если можно без этого обойтись? Эта вражда уже почти угасла, но все может перемениться, если убить еще одного Дево. – Брайан обратился к Дево: – Ты ведь знаешь, почему мы хотели всех вас перебить.
– Чтобы дети считались пропавшими, – сказал лорд Игнатий.
– Да, чтобы им больше ничто не угрожало. Скажи, ты который лорд Игнатий, винодел или мучитель?
– Я винодел. Мое имя – мое проклятие, но, к счастью, я редко бываю в тех местах, где побывал мой печально знаменитый брат.
И Брайан ему поверил.
– Тогда решай сам, чем для тебя закончится эта битва. Или ты уйдешь, или тебя здесь похоронят.
– Разумеется, я бы предпочел уйти.
Он оказался гораздо моложе, чем ожидал Брайан, даже когда узнал, что это винодел. Вряд ли лорд Игнатий был намного старше Неда. «Если бы Дево знали о ценности мальчиков, они бы послали кого-нибудь старше и опытнее, – подумал Брайан. – Того, кто не попал бы в ловушку, совершенно очевидную для опытного воина».
