Оракул с Уолл-стрит 8 (СИ) - Тыналин Алим

— Мистер Стерлинг! — окликнул меня Джимми Коллинз, молодой клерк из Goldman Sachs. — Наконец-то знакомое лицо в этом безумии.

— Какое безумие, Джимми?

— Да вы что, не слышали? Последние три дня кто-то скупает акции оборонных заводов, как будто завтра начнется война. Winchester, Colt, DuPont, весь оборонный сектор летит вверх.

Интересно. Сначала атаки на мои компании, связанные с оборонкой, теперь массовые покупки других оборонных предприятий. Либо у наших противников раздвоение личности, либо это две фазы одного плана.

— А кто покупает?

— Вот в том-то и дело, никто не знает. Ордера поступают через мелкие брокерские конторы, которых раньше никто не видел. «Атлантик Трейдинг», «Континенталь Секьюритиз», «Европейский Инвестиционный Банк».

Те же принципы именования, что и у атаковавших меня фирм. Кто-то явно не любил тратить время на придумывание оригинальных названий.

— Джимми, а не замечал ли ты других странностей? Необычные операции, нестандартные сделки?

— Теперь, когда вы спрашиваете… Да, есть кое-что. На прошлой неделе кто-то скупал акции химических компаний. Не просто покупал, методично приобретал контрольные пакеты в небольших фирмах, производящих промышленные химикаты.

— Для чего?

— Понятия не имею. Но мой приятель из Chem-Trust говорит, что новые владельцы интересуются исключительно производством взрывчатых веществ и специальных сплавов.

Взрывчатка и специальные сплавы. В мирное время такое сочетание интересов выглядело подозрительно. В сочетании с покупкой оборонных предприятий, просто зловеще.

Покинув биржу с головой, полной новых вопросов, я направился к доками. У меня назначена встреча с одним из самых информированных людей Нью-Йорка, человеком, которого все знали как «мистера Смита».

Настоящее имя Смита тайна за семью печатями, но его связи в правительственных кругах были легендарными. Бывший сотрудник министерства торговли, он сохранил доступ к информации, которая официально не существовала.

Встреча была назначена в «Морской таверне», захудалом заведении у причала номер тринадцать, где пахло рыбой, дешевым виски и чужими секретами.

— Стерлинг? — подошел ко мне невысокий человек в сером костюме. — Смит. Садитесь, у нас мало времени.

Мы заняли столик в дальнем углу, где шум портовых кранов заглушал разговор.

— Что вы можете рассказать о недавних финансовых аномалиях? — спросил я без предисловий.

Смит усмехнулся:

— Прямо к делу. Мне нравится. Что именно вас интересует?

— Международные операции с американскими акциями. Координированные атаки на банки. Подставные компании с европейским финансированием.

— Ах, это… — Смит внимательно оглядел таверну, убеждаясь, что нас никто не слушает. — Да, кое-что знаю. Но информация дорогая.

Я положил на стол сто долларов. Смит покачал головой и показал пять пальцев.

— Пятьсот? За информацию?

— За информацию, которая может изменить ваш взгляд на мировую политику.

Любопытство победило жадность. Я добавил еще четыреста.

— Хорошо. Слушайте внимательно и никому не повторяйте. Последние полгода в Вашингтоне происходят странные встречи. Официально их не существует, но люди из европейских посольств регулярно навещают наших промышленников.

— Каких именно?

— Сталелитейных магнатов, оружейных заводчиков, химических концернов. Темы обсуждений засекречены, но мои источники говорят о «промышленной кооперации» и «международной стабилизации рынков».

— А конкретнее?

— Говорят о создании международного альянса промышленников. Цель — предотвратить экономические кризисы через контролируемое регулирование производства и цен.

«Альянс промышленной стабильности» — та же организация, о которой упоминал Честерфилд. Но если она ведет переговоры в Вашингтоне, значит, американские власти в курсе происходящего.

— А правительство поддерживает эти планы?

— Официально нет. Неофициально некоторые министры считают идею разумной. Особенно после недавних колебаний на бирже.

— Какие министры?

— Торговли, промышленности, даже военное ведомство проявляет интерес. Говорят о необходимости «международной координации» в случае экономических потрясений.

Если американское правительство рассматривает возможность передачи контроля над экономикой международной организации, ситуация серьезнее, чем я предполагал.

— Смит, а есть информация о германском участии в этих планах?

— Немцы? — он нахмурился. — Странно, что вы спрашиваете. Да, германские представители самые активные участники переговоров. Особенно люди от крупных промышленных концернов.

— Krupp? IG Farben?

— Именно они. Плюс несколько банков из Гамбурга и Франкфурта. Очень солидные люди, очень убедительные предложения.

Мы допили кофе в молчании. Картина становилась все более ясной и пугающей. Германские промышленники создали международный альянс под благородными лозунгами экономической стабилизации. И некоторые американские политики готовы были поддержать эту идею.

Возвращаясь в офис, я размышлял об услышанном. В 1931 году в Германии набирала силы партия, которая через несколько лет развяжет мировую войну. И уже сейчас германские промышленники готовили почву для контроля над мировой экономикой.

О’Мэлли ждал меня с новыми телеграммами:

— Босс, странные новости. Все атаки в Европе внезапно прекратились. Одновременно, как по команде.

— А что взамен?

— Вот тут становится интересно. Европейские партнеры сообщают о начале массовых покупок. Кто-то скупает акции американских железных дорог через лондонские банки.

— Какие именно дороги?

— Pennsylvania Railroad, New York Central, Baltimore Ohio. Все крупнейшие транспортные артерии Восточного побережья.

Железные дороги, оборонные заводы, химические предприятия… Кто-то методично приобретал контроль над ключевыми элементами американской экономики.

— О’Мэлли, а есть информация о покупках в других регионах?

— Да, босс. Из Чикаго сообщают о скупке сталелитейных заводов. Из Детройта — автомобильных предприятий. Из Питтсбурга — угольных шахт.

— Все через те же европейские компании?

— Все через них. Но есть новая деталь, теперь они не скрываются. Операции проводятся открыто, через крупные банки, с полным соблюдением законности.

Это меняло дело. Фаза тайных атак закончилась, началась фаза открытых приобретений. Кто бы не стоял за операциями, он больше не боялся огласки.

Телефон зазвонил. О’Мэлли снял трубку:

— Мистер Стерлинг, звонят из Сан-Франциско. Говорят, что неизвестные покупатели скупили контрольный пакет Pacific Maritime Bank.

— Те же методы?

— Те же методы, но в открытую. Никаких подставных фирм, никакого сокрытия. «European Industrial Consortium» прямо заявил о приобретении банка «для расширения трансатлантических операций».

Я подошел к карте и отметил новые точки покупок. Получалась стройная система: контроль над транспортом, промышленностью, финансами и коммуникациями. Классическая схема экономического завоевания.

— О’Мэлли, — сказал я, изучая карту, — наши противники перешли к открытой фазе операции. Теперь они не атакуют, они покупают.

— Но зачем?

— Чтобы через несколько лет контролировать американскую экономику изнутри. А когда придет время, использовать этот контроль в своих целях.

— Каких целях?

До прихода нацистов к власти оставалось два года. До начала войны — восемь лет.

— Подготовка к войне, О’Мэлли. Самой страшной войне в истории человечества.

И мы только что стали свидетелями первых шагов этой подготовки.

Дождь начался именно тогда, когда О’Мэлли больше всего нуждался в сухой погоде. Мелкие капли барабанили по козырьку его шляпы, превращая вечерний Манхэттен в размытую акварель из неоновых вывесок и мокрого асфальта.

Патрик О’Мэлли не любил играть в детектива. Его дело охранять босса, разбираться с неприятностями и иногда ломать пальцы тем, кто плохо понимает деловые предложения мистера Стерлинга.