Ташкент - Москва книга вторая, Халхин-Гол до и после, часть первая (СИ) - Akhmerov Farid

И Сталин не заставил себя долго ждать. Как всегда поприветсвовав и приказав всем не вставать, а продолжать трудиться дальше, он подошёл к маршалу и подполковнику.

- Показываете свои достижения. – С улыбкой скомандовал он.

Джамилов привлёк внимание окружающих к большому экрану. На нём сначала группа специалистов полигона приближающаяся к многострадальному Т-26. На большом экране были видны удивлённые лица военных, которые чётко знали, что броня машины не должна была выдержать удары бронебойных снарядов. На снимавшего их Гарника Камоевича никто не обращал внимания. Затем Карапетян снимал броневые плиты, выставленные в ряд на специальных подставках. Все они имели пробоины различного диаметра, но обращало на себя внимание их чистота и правильная округлость, как будто они выполнены режущим инструментом. И, конечно, пространство за плитами. Оно было покрыто пеплом от всего, что там горящего находилось. Деревянные щиты, находившиеся в метре от плит, ещё дымились на момент съёмки. Потом Карапетян снял свой дозиметр. Было видно, что показания счётчика лишь немного превышают норму. Тем временем восхищение специалистов слегка схлынуло и появилась возможность снять из далека, что защита почти не повреждена. Следующий файл показывал более подробно повреждения защиты, после завершающего выстрела по танку. И конечно, последний сюжет был посвящён танку, прибывшему после обстрела своим ходом на позицию.

Сталин внимательно смотрел на большой экран и по окончании произнёс:

- Вот о чём мне восторженно орал по телефону Павлов. Он кричал, что мы теперь можем делать с нашими врагами всё, что хотим.

Ахмеров почувствовал, что в нём что-то закипает. «Ярость благородная – что ли?», - сам себя спросил подполковник, и вдруг почувствовал, что совсем успокоился. Да, бог с ними, что будет, то и будет.

- У Павлова, товарищ Сталин, зелёнка давно, видимо, на лбу проступает. – Сказал Ахмеров и стал ждать вопроса.

Вопрос последовал незамедлительно, только со стороны Ворошилова:

- Это как зелёнка, для чего зелёнка?

Сталин тоже вопросительно посмотрел – обоснуй.

- Я извиняюсь, товарищи руководители, но у нас в конце 20-го века был анекдот такой.

На вопрос – зачем расстреливаемым мазали лоб зелёнкой, был такой ответ: - чтобы пуля инфекцию в голову не занесла.

Через секунду раздался громкий смех наркома обороны. Сталин тоже улыбался в усы.

- Так, что будем делать с новыми изобретениями? – отсмеявшись, спросил Ворошилов.

- Будем делать, - утвердительно начал Сталин, - а кто будет делать, и где будем делать – это мы решим. Главное – знаем как.

- Товарищ Сталин, я опять извиняюсь, проект «Симбиот», надеюсь, не будет отвергнут? – Ахмеров решил добить этот вопрос до ясности.

- Не беспокойтесь, товарищ подполковник, генштаб над ним работает. А теперь, давайте поедим спокойно.

Обед прошёл, как пишут в газете, «в тёплой, дружественной обстановке». Только перед тем как приступить к еде, Сталин попросил Джамилова распечатать текст Фёдорова «Симбиот», но зачем это нужно не сказал. Причём в двух экземплярах. Так как книга была очень популярна среди ташкентских специалистов, Богдану Алексеевичу, который успел пообедать загодя, не составило труда распечатать текст. Богдан Алексеевич поинтересовался, нужно ли переплетать. Оказалось – ненужно.

Пообедав, как всегда, просто и вкусно, Сталин сказал Ворошилову:

- Пойдём, Клим. А то, Павлов уже заждался нас, наверное.

После ухода вождей Владимир Иванович подошёл к Ахмерову и спросил:

- Ты чего это так раздухарился? Хочешь огорчить Татьяну Михайловну и внуков?

- Нет, не хочу, но так всё надоело. Эти генералы армии с интеллектом и развитием урядников. Защищать Родину не хотят, а хотят вперёд «на Венгрию», как вот такой командир из фильма «Щорс» подсказывал главному герою.

- Помню я этот фильм. Он, кстати, в этом году должен выйти на экраны страны. И говорил это командир Таращанского полка. Но и ты помни, мы с тобой сейчас для них (Павловых, Жуковых, Куликов) – пыль на сапогах последнего урядника. Захочет и смахнёт с сапога одним движением щётки. И Берия может не помочь.

- Ладно, Владимир Иванович, постараемся не огорчать наших близких.

- Вот, ты сейчас перечислил их подряд, а ведь, я где-то именно в этом порядке слышал или читал эти фамилии. Причём, это было в 1939 году.

- Наверное. Павлов был инспектором автобронетанковых войск при командовании 57 особого корпуса на Халхин-Голе.

- Жуков сейчас у нас кто – комдив простой, в конце 1938 года получивший это звание. А Павлов уже комкор с 1937 года, герой Испании. Чует моё сердце, из приказа Яковлеву на атаку 11 легкотанковой бригады без подготовки и без пехоты, на позиции японцев под Баин Цаганом тоже уши Павлова торчат. Яковлев, ведь, мемуаров не оставил. Мёртвые мемуаров не пишут. За этот приказ Штерн хотел под суд отдать Жукова, но кто-то убедил Сталина, что это был единственный верный ход. Так и хочется стукануть Иосифу Виссарионычу.

- Вот видишь, теперь и ты раздухарился. Хорошо хоть через три дня в Америку уезжаешь. А то бы мы с тобой таких дров наломали.

- Нет, ну ты вспомни, Жуков лично отдаёт приказ Яковлеву атаковать японцев на Баин Цагане силами его 11 легкотанковой бригады и даёт ему в поддержку стрелковый полк Федюнинского, причём Жуков не знает, где, сейчас находится полк. Яковлев тем более. То есть атакуй без пехоты. Без артилерии. Без разведки. А ведь можно было послать с Яковлевым, хотя бы комендантскую роту, хозвзвод, автороту, роту снабжения. Штабных поднять, хоть командиров, хоть писарей с посыльными и секретчиков всяких. Батальон, худо-бедно, набрался бы. Да и сами танки могли произвести артподготовку позиций японцев своими 45 мм пушками, у них в боекомплекте по сто снарядов в каждом. Половину можно было истратить на артподготовку. Надо было торопиться, говорил Жуков, оправдываясь. Если танки напоролись на противотанковые средства в засаде, значит, враг никуда не спешил. Всё-таки, хочется стукануть Иосифу Виссарионычу.

- Товарищ Сталин сам всё это читает. Ты думаешь он просто так взял «Симбиота».

Глава 20. А не поехать ли тебе, Клим, в Ташкент?

Выйдя из института, Сталин с Ворошиловым неспешным шагом пошли в сторону кабинета вождя. По кремлю в то время, руководство ходило без сопровождения охраны. Да и охраны в том виде как нынешние ФСО и другие службы в то время не было. Если руководство страны, куда-то шло или ехало их сопровождали люди в форме. Никаких качков в шикарных пиджаках с наушниками в ушах и с рациями в петличках, тогда ещё не было. А кремль это была их резиденция, в ней они ходили без всякой охраны.

По пути старые товарищи негромко обсуждали сложившуюся ситуацию.

- Так ты считаешь, что снаряды с новым сердечником смогут поражать немецкие машины в лоб с километра?

- Да, Коба, это было удивительно, но даже 37 мм «пукалка немецкая», уверено пробила 50 мм катаную броню. А уж, наша «сорокопятка», без проблем. Ты же сам видел кадры. А дополнительная защита из супербетона выдержала даже полковушку с 500 метров и 45 мм с километра. Да, придётся усилить ходовую на Т-26, но это того стоит. И если мы успеем всё это проделать до нападения, то пехота наша получит хорошую поддержку. Можно будет, не спеша продолжать разработку танка близкого по своим ТТХ к ОБТ (основной боевой танк) конца 20-го века. Но, кроме того, Карапетян говорил, что если бетонную защиту сделать конформной, то есть повторяющей контуры основной брони, она может быть ещё процентов на тридцать легче.

- А технологически это возможно?

- Конечно, товарищ Сталин. Это же бетон, какую опалубку сделаешь, такую форму получишь. И начинать это делать надо сейчас. Бетону для того чтобы набрать максимальную прочность нужно время.

- А как эти результаты воспринял Павлов?

- Он, товарищ Сталин, рвётся в бой. Хоть сейчас «заводи моторы – вперёд к последнему морю».