Андрей Бондаренко - Звонкий ветер странствий
По другую сторону нужного дома всё было совершенно по-другому, а именно, тихо и спокойно. Почти все окна оставались тёмными. Только в двух, расположенных на втором этаже и украшенных гирляндами тропических цветов, за неплотными кружевными шторами теплились чуть заметные огоньки – то ли от восковых свеч, то ли от масляных светильников.
– Мне именно туда и надо! – осторожно выглядывая из-за ствола молодой яблони, сообщил Фролка. – Туда, за цветочные гирлянды…
В стороне от окошек с гирляндами наблюдался прямоугольный стол, беспорядочно заставленный тарелками, бутылками и стаканами, между которыми располагались два ярко-светивших масляных фонаря. Рядом со столом – на толстых чурбаках – вольготно восседала парочка пьяненьких усатых мужиков, вооружённых длинными ружьями.
«Понятное дело, определили бедолаг всю ночь ходить дозором вдоль фасада дома, но и стол с закуской-выпивкой поставить не забыли», – понятливо усмехнулся внутренний голос. – «Расслабились что-то братья Гонсалесы… А, с другой стороны, кого им теперь опасаться? Почти всех гаучо с противоположного берега Рио-Рохо они перебили…».
Егор тронул Фрола за локоть:
– Всё, пусть мальчик Пепе уходит к развалинам и присматривает там за лошадьми… Иван, – тихонько подозвал Ухова. – Подползи к ним аккуратненько. Правого деятеля возьмёшь на себя.
– А как же левый усач? – не понял Ванька. – Его-то кто успокоит?
– Его Лаудруп срежет из арбалета. Понял? Как только Людвиг выстрелит, то и ты не зевай. Потом крепко хватай жмурика – вместе с ружьём – под мышки и волоки сюда, под яблони. Ну, не прямо сюда, где мы сейчас лежим, а подальше, вглубь яблоневого сада. Всё, выполнять…
Когда Ухов уполз в направлении стола, за которым продолжали беззаботно выпивать и закусывать нерадивые часовые, Егор поставил чёткие задачи и перед другими подчинёнными:
– Людвиг, по моей команде бьёшь в левого часового. В сердце или в голову – сугубо на твоё усмотрение. После этого оставляешь арбалет здесь, а сам – со всех ног – бежишь к телу, пронзённому стрелой, и тащишь его вслед за Уховым-Безуховым. Потом возвращаешься сюда и бдишь… Мы же с тобой, Фрол Иванович, следуем прямо под окошки с цветочными гирляндами. Видишь, одно из них чуть приоткрыто? Вот, я тебя и подсажу туда. Когда влезешь, то окошко бесшумно прикроешь и спрячешься куда-нибудь, например, в одёжный шкаф. Что дальше делать – сам сообразишь, уже, ведь, немаленький. Судя по тому факту, что надумал жениться… Всё пока ясно?
– А когда нам с Исидой вылезать из окна? – уточнил Фролка.
– Я – в качестве условного сигнала – камушек брошу в стекло…
Егор через окуляр подзорной трубы внимательно наблюдал за столом недисциплинированных охранников, и всё никак не мог решить – пора уже давать Лаудрупу отмашку, или надо ещё немного подождать? Как близко подобрался Ухов к столу?
Неожиданно – со стороны свадебных столов – зазвучала приглушённая музыка.
«Вот, похоже, и начался первый танец молодожёнов!», – заволновался нервный внутренний голос. – «Время поджимает!».
– Давай! – махнул он рукой (пусть и в темноте) Людвигу.
Чуть слышно прожужжала стрела арбалета, пущенная твёрдой и умелой рукой, левый усач, не издав ни единого звука, упал как подкошенный. Рядом со вторым часовым – словно из-под земли – выросла фигура Ухова…
– За мной! – выдохнул Егор, устремляясь вперёд.
Подбежав к стене дома, он соединил соответствующим образом ладони рук, принимая в получившийся «замок» сапог Иванова, и резко подкинул подчинённого вверх. Через секунду Фрол взгромоздился ему на плечи, тихонько распахнул нужное окошко, подтянулся и исчез в полутёмном проёме…
Егор подошёл к столу, от которого Лаудруп и Ухов уже оттащили трупы незадачливых часовых, вылил на землю содержимое большинства бутылок, саму же пустую стеклянную тару живописно разбросал на столе между масляными фонарями и тарелками, после чего несуетливо побежал к месту прежней дислокации.
Примерно через два с половиной часа шум свадебного веселья потихоньку начал затихать, огоньки в масляных фонарях задрожали и замигали, сигнализируя, что запас топлива в них подошёл к концу. Из-за угла дома неожиданно появились два нарядно-одетых, явно нетрезвых человека, один из которых держал в руке ярко-горевший факел.
Нарядные господа неторопливо подошли к столу, удивлённо осмотрелись по сторонам и, не обнаружив никого рядом, разразились – громким шёпотом (чтобы, надо думать, случайно не потревожить молодожёнов) – нескончаемыми потоками ругани на испанском языке, злобно сбрасывая со стола пустые бутылки. После этого благородные идальго, прихватив два гаснущих фонаря и слегка пошатываясь, удалились.
«Все верно, они подумали, что охранники пошло перепились и теперь безмятежно дрыхнут где-нибудь в тихом местечке», – шепнул прозорливый внутренний голос. – «Сейчас, наверное, просто-напросто пришлют новых часовых…».
Двух трезвых и надёжных бойцов, очевидно, не отыскалось. Поэтому минут через десять-двенадцать у стола появился одинокий пожилой типчик – с двумя пистолетами, небрежно засунутыми за широкий кожаный пояс, и новым масляным фонарём в руках. Типчик жадно высосал из всех обнаруженных бутылок те жалкие капли, которые в них ещё оставались, и усевший на один из чурбаков, начал чуть слышно насвистывать что-то безумно-печальное и тоскливо-меланхоличное…
Ещё через некоторое время, когда всё вокруг окончательно успокоилось, а на востоке чуть заметно посветлело, Егор вновь обратился к соратникам:
– Ну, брат Людвиг, продемонстрируй нам ещё раз свою поразительную меткость. После выстрела перезаряди арбалет, оставайся здесь и посматривай по сторонам. А ты, Иван, тут же беги к столу и срочно тащи нового покойника в компанию к старым…
Снова – чуть печально и жалостливо – пропела арбалетная стрела. Егор почти бесшумно подбежал к дому и, подобрав с земли маленький плоский камушек, ловко бросил его в нужную застеклённую раму. Через секунду-другую окно широко распахнулось, и он вновь принял на плечи подошвы сапог Фрола Иванова, который – в свою очередь – протянул руки к открытому окну…
«Прямо-таки классическая пионерская пирамида – из тридцатых годов двадцатого века – получается!», – пошутил внутренний голос. – «Смотри, братец, не упади только! Вот, смеху-то будет…».
Егор, конечно, немного пошатнулся, но не упал. А ещё через полторы минуты Фролка и его черноволосая возлюбленная (безутешная вдова идальго Рауля Гонсалеса?) уже твёрдо стояли на земле.
– Вперёд, к яблоням, – тихо скомандовал Егор.
«Как же всё гладко идёт!», – прямо-таки взвыл от досады внутренний голос. – «Ох, братец, прошу, будь настороже! Как бы неприятные сюрпризы не начали сыпаться на голову – нескончаемой и коварной чередой…».
Первый сюрприз в яблоневом саду их, как раз, и поджидал. Вернее, не совсем и сюрприз, а так, обычная недоработка, шероховатость, плод элементарной забывчивости, побочный продукт высокой динамики развития событий…
Исидора, счастливая и умиротворённая, облачённая в шикарное свадебное платье – белое, длинное, украшенное многочисленными кружевами, оборками и фестонами – завертела во все стороны черноволосой головой и начала что-то спрашивать у Фрола – голосом взволнованным и слегка удивлённым.
«Не самый удобный костюм для долгого путешествия по дикой пампе!», – скрупулёзно подметил внутренний голос. – «Это вы, братцы, виноваты! Не продумали толком – на последнем рабочем совещании – все детали предстоящей операции. Могли бы, и прихватить с собой сменную одёжку-обувку для спасённой барышни. Небось, сейчас у неё на ножках красуются бальные туфельки, плохо приспособленные для верховой езды…».
Но, как оказалось, совсем даже и не это беспокоило юную вдову.
– Исидора спрашивает, где её отец! – огорошил всех Фролка. – Мол, без него она ни за что не уйдёт отсюда…
«Действительно, про папашу девицы как-то – в этой суматохе и спешке – подзабылось!», – покаянно вздохнул внутренний голос. – «Нехорошо это, халтура натуральная…».
– Вот, ты, подполковник, и спроси у своей небесной симпатии, мол: – «Где подлые братья Гонсалесы содержат моего будущего тестя?». Глядишь, и поможем. Если, конечно, сможем…
Выяснилось, что пожилой и заслуженный гаучо по имени Джо Тупи был помещён в старый погреб, расположенный недалеко от кухонных помещений.
– Ладно, попробуем, – тяжело вздохнул Егор. – Значится так… Фрол, переведи-ка своей прекрасной пассии, что сейчас она должна остаться здесь, под надзором Лаудрупа и Ухова-Безухова. Людвиг, кстати, знает отдельные испанские слова и фразы. Так что, скучать ей не даст… Мы же с тобой, служивый, отправимся вызволять из темницы отца милой Исидоры. Он же, надеюсь, знает тебя в лицо? Ну вот, всё ему сам и объяснишь – чтобы он с нами пошёл своими ногами и со спокойным сердцем…
