Михаил Ланцов - Александр 3
Русские войска продвигались легко и быстро. Подкупленные пограничные гарнизоны сложили оружие без боя. Мосты все были в отличном состоянии. Снабжение продовольствием шло отменное. Александр вез с собой большую команду фотографов, которые вели фотоотчет похода. Особенно они порезвились в Галиции, где было сделано огромное количество снимков класса 'встреча населением русских воинов-освободителей'. Да и в Венгрии тоже получилось очень неплохо отработать.
Наступление шло по плану - без единой задержки. Венгерские аристократы отлично понимали, что от успеха русской армии зависел исход войны и, как следствие, их независимость. Поэтому прикладывали все усилия к тому, чтобы корпус продвигался как можно быстрее и с как можно меньшими проблемами. Особенность этого рейда заключалась в том, что не было нужды вести какие-либо боевые действия. Перед частями корпуса ставилась только одна задача - максимально быстро добраться до Токая. Это вылилось в забавное технологическое решение - по всему трехсот пятидесяти километровому маршруту пешего пути были сосредоточены подводы, собранные силами местных администраций, в количестве, достаточном для погрузки всех пеших. То есть, фактически, весь корпус везли на телегах, фургонах, колясках и прочем. Никто пешком не шел. А лошади вместе с подводами менялись каждый дневной переход. В связи с чем, Московский корпус смог достигнуть Токая уже третьего июля, делая в среднем по сорок километров в сутки. И уже на следующий день погрузился на корабли (преимущественно пароходы), что были ими 'захвачены' и двинулся на Будапешт, в который первый транспорт с войсками прибыл девятого июля, а десятого - корпус полностью сосредоточился в столице Венгрии. Таким образом, от объявления войны, до входа русских войск в Будапешт прошло всего две недели.
Франц-Иосиф даже не сразу что понял что происходит, почитая венгерскую кампанию русских войск совершенно бессмысленной или даже забавной. И известие о падении Будапешта повергло его в шок. Та скорость, с которой русские разбили венгерские ополчения, привела австрийского императора практически в панику. Вторым ударом по его психике явился итальянский десант в Хорватию, который стал угрожать флангу Южной армии австрийцев. Третьим ударом оказалась мобилизация Османской империи. Турки, конечно, уверяли Франца-Иосифа в том, что они хотят помочь, но его не оставляла мысль о том, что его южные соседи преследуют только одно желание - отхватить от империи хоть что-то. И беспокойство императора было не эфемерно. Дело в том, что с Османской империей сложилась очень непростая ситуация. Конечно, заключение союзного оборонительного союза и мобилизация войск было воспринято Веной положительно и позволило оголить все южные границы для усиления итальянского и прусского фронтов. Однако, несмотря на начало войны, османы границу перейти и помочь австрийским войскам не решились, так как формально из-за аккуратно организованной провокации получалось, что война для Австрии носит наступательный характер, а не оборонительный. И Османская империя не имеет юридических оснований в нее вступить. По этой причине итальянский десант, высадившийся в Хорватии, не встретил никакого сопротивления и стал угрожать Южной армии Австрии, занявшей прекрасные оборонительные позиции, окружением.
Поэтому, уже одиннадцатого июля он отдает приказ об отводе Южной армии к Вене, что серьезно оживило итальянский фронт. Оставшиеся для прикрытия отступления части сопротивляются, но все бесполезно - уже двадцать пятого июля русский и итальянский корпуса соединяются в пяти километрах южнее Вены и начинают готовиться к штурму. К счастью, в ходе отступления австрийцы понесли очень большие потери, прежде всего дезертирами, поэтому к столице смог дойти только двадцатитысячный корпус, причем сильно измотанный форсированными маршами. Общий штурм был назначен на двадцать седьмое июля, однако, он не состоялся - Вена взорвалась. Все прошло согласно договоренности, заключенной между Александром и Альбертом Ротшильдом. Венская коммуна разоружила оборонявшие город войска и начала переговоры с Сашей и Джузеппе о заключение мира. Само собой, побочным эффектом любого восстания подобного толка стали беспорядки, ведь организаторам приходиться обращаться к самым придонным слоям общества - люмпенам. Без них не проходит ни одна революция, так как тот человек, что хоть чего-то добился в этой жизни обычно не стремиться на баррикады. Зачем ему это? А вот люмпены, которым нечего терять, очень даже к этому делу пригодны. Но материал они сами по себе совершенно отвратительный, а потому территория, охваченная восстанием, непременно погружается в пучину хаоса и бандитского беспредела. А тут еще отряды русских диверсантов подливают масла в огонь, усиливая и без того разгулявшийся дурдом до совершенно необозримого уровня. В общем, Вене досталось.
Тем временем на северном фронте тоже все складывалось не в пользу Австрии. Бавария вывела свои войска из империи и заняла оборонительные позиции, так и не приняв участия ни в одном сражение. Даже корпус, посланный против итальянцев, и тот ни разу не выстрелил и сразу отступил в Баварию после создания угрозы Вене. Более того - понимая бесперспективность своего участия в войне, двадцать пятого июля Людвиг II Баварский, предлагает Пруссии перемирие, сопряженное с началом переговоров о заключение сепаратного мирного договора. Он мотивирует это тем, что не желает принимать участие в братоубийственной войне, которую развязал его южный сосед. Бисмарк благосклонно принимает это предложение.
В связи с чем, уже двадцать шестого июля Бранденбургская армия Пруссии начинает совершать марш-бросок через Саксонию, обходя Богемскую армию австрийцев с западного фланга, отрезая тем самым от снабжения. Впрочем, Иоганн Саксонский ситуацию сразу не понял и, вместо того, чтобы пропустить войска, не встревая в разборки, приказал армии остановить наступление Пруссии, покусившейся на суверенитет их Родины. Благое желание, только вот останавливать ему было не чем. Те двадцать три тысячи преимущественно ополчения, что у него имелось, даже квакнуть не успели перед наступлением двухсотпятидесятитысячной армии ландвера. Его армию смяли так быстро, что Иоганн едва успел бежать в Вену, дабы избежать пленения. Но король Саксонии был не в курсе того, что столица Австрии охвачена восстанием и, прибыв туда ночью, оказывается в плену у коммунаров. Да не просто так, а вместе со всей семьей, свитой и наиболее близкими родственниками. До обеда они не дожили, так как революционный трибунал приговорил их к смертной казни и немедленно ее привел в исполнение. Казнили всех, даже маленьких детей, что сопровождали родителей, развесив их вдоль Рингштрассе.
Таким образом, к первому августа ситуация на северном фронте стала для австрийцев совершенно бесперспективной - остатки Богемской армии спешно отступали через Южную Силезию в Галицию, постоянно неся серьезные потери и находясь под угрозой окружения значительно превосходящим противником. Саксония была смята и разбита. Бавария вышла из войны, толком в ней и не поучаствовав. А Ганновер, так и не приняв решение - на чьей стороне ему выступать, перешел к тактике Великобритании и стал заваливать дипломатические представительства Пруссии и Австрии нотами протеста и предложениями прекратить эту братоубийственную войну. То есть, дал понять, что воевать не будет.
Второго августа 1867 года, фон Мольтке, заключив кратковременное перемирие, пригласил фельдмаршала Людвига фон Габленца, последнего кадрового генерала в Богемской армии, выполняющего функции ее командира, на беседу, где сообщил много радостных известий. В частности о том, что в Вене восстание и провозглашена коммуна. Франц-Иосиф вместе со всей своей семьей и родственниками, что находились в тот момент в Вене, погиб. Иоганн Саксонский со своей семьей, попав в руки восставших, был ими повешен. Итальянские войска разбили Южную армию австрийцев и вместе с русским корпусом окружили Вену. Бавария вышла из войны, а Дания - де-факто в нее и не вступала. В общем, много чего интересного рассказал фон Мольтке Людвигу, а затем предложил ему не продолжать 'эту бессмысленную войну' и сложить оружие ради сохранения жизни вверенных ему людей.
В течение всего монолога фон Мольтке Людвиг угрюмо молчал, а после взял на принятие решение сутки - ему требовалось посоветоваться со своими офицерами. Дескать, сдаться он всегда успеет. На самом деле Габленц чувствовал себя преданным теми, кого он защищал и жаждал мести, а потому выступил с горячей речью перед офицерами и унтерами на общем собрании. Он донес до них обстановку на фронтах. И предложил отомстить тем, из-за кого они, практически выигравшие войну, оказались в столь позорном положении. Одобрение было полное и всеобщее. Поэтому, третьего августа фон Мольтке был глубоко шокирован предложением австрийца. Людвиг поклялся честью, что он и его люди сложат оружие, но только если им позволят совершить поход на Вену и раздавить своими руками то 'чудовище, что привело их отечество к позорному поражению'. Бисмарк, также присутствующий на этих переговорах одобрил эту идею. В конце концов, эту коммуну нужно было ликвидировать, и было бы очень неплохо сделать это руками австрийцев. Никаких оплотов революции в Европе он - Отто фон Бисмарк терпеть не намеревался.
