Возвращение в Петроград (СИ) - Тарханов Влад

Правда, мы смогли добиться, что Палеолога из Петербурга отзовут, и туда назначат более лояльного нашим устремлениям человека.

— Может быть вас, генерал? — подал голос Ротшильд.

— Очень может быть, барон. — вернул реплику Ротшильду Дюпон, после чего продолжил. — Думаю, все мы заинтересованы в том, чтобы ни наши структуры, ни наши государства к этому отношение не имели. Мы готовы оказать тайно поддержку силовой акции, но явно влезать в это дело мы не будем.

— Не говорите загадками, генерал. — Ротшильд уже не скрывал своего раздражения.

— Я предлагаю использовать структуры австрийских коллег. В качестве прикрытия. В качестве исполнителей — идейных наемников. Я имею ввиду поляков. Причем боевую группу, опять-таки связанную с венскими коллегами. Есть там у нас один подполковник, который служил под началом полковника Редля и не на самом лучшем счету у нового шефа контрразведки.

— Того самого Редля, которого обвинили в работе на русских? — уточнил Ротшильд.

— Да… и обвинение было высосано из пальца. Но это здорово усложнит всю интригу и отведет от нас подозрения. Надеюсь, такой сценарий всех устроит? — увидев, что собеседники согласно кивнули головой, генерал продолжил. — Остался вопрос финансирования, надеюсь, мы сможем решить его через швейцарские банки, не привлекая при этом внимание к вашим родственникам?

Последняя фраза относилась к Ротшильду, который только ухмыльнулся в ответ. Для всего нужны деньги. Но в уничтожение самой антисемитской империи в Европе краснощитовые бароны готовы были вложиться. Им это казалось весьма удачными инвестициями.

— Этот вопрос я лично проконтролирую. Если это всё, господа…

Но тут раздался стук в дверь и в комнату вошел один из телохранителей сэра Эдуарда. Он наклонился к уху барона и что-то прошептал, после чего быстро покинул помещение.

— Господа! Тревожные новости. –еще более мрачно произнес Ротшильд. — Вчера во время поездки на фронт погиб император Карл Габсбург. Напомню, что его наследнику, кронпринцу Отто чуть более года. Ситуация в Вене более чем взрывоопасная! Как все это не кстати!

— Нам надо действовать немедленно, я бы сказал, что самые лучшие сроки для проведения акции — вчера. — заметил как-то сразу потерявший свое самообладание полковник Дэнси.

С последним утверждением молча согласились все присутствующие.

[1] Вообще-то Ла-Бред правильнее считать не замком или крепостью, шато переводится как имение, но в отношении старинных поместий, имелось двоякое толкование этого термина. На французском это звучало бы как шато-форт.

[2] Точнее, Эдуард Альфонс Джеймс де Ротшильд, сын Альфонса Джеймса де Ротшильда, один из представителей французской ветви рода.

[3] Сэр Клод Эванс Мэрчбэк Дэнси в РИ дослужился до подполковника, с 1900 года сотрудничал с МИ6. Больших высот не достиг, но считался довольно неплохим специалистом. Свое время пропустил в Россию Троцкого, к которому спецслужбы Великобритании имело много вопросов.

[4] В РИ под Камбрэ, применив танки, англичане достигли некоторого успеха, но немцы сумели справиться с этой проблемой и выровнять ситуацию. Тяжелое кровопролитное сражение закончилось ничем.

Глава тридцать девятая

Петр попадает в засаду

Глава тридцать девятая

В которой Пётр попадает в засаду

Вышний Волочёк. Москва

2 сентября 1917 года

Литерный императорский поезд проехал станцию Дно. Пётр сидел в блиндированном личном вагоне, в кампании племянника и племянниц. Матушка, вдовствующая императрица, поначалу наотрез отказалась ехать на коронационные торжества в Москву, но регент умел уговаривать, точнее, приказывать. Вечные капризы оставшейся без власти и влияния старой датчанки его порядком утомляли, надо сказать, что ту в Копенгагене не сильно-то ждали. Жить приживалкой у своих сильно прижимистых родственников Мария Фёдоровна не хотела категорически. Вернулась в Петроград и примирилась с сыном. Весьма скуповатый Пётр всё-таки выделил ей приличествующее содержание, а вот «найденные» фамильные драгоценности не вернул — подарил несколько комплектов не столь дорогих украшений, все-таки императрица, а не кухарка!

— Дядя Мишкин! Когда мы уже приедем? — император Алексей Николаевич, которому не так давно исполнилось тринадцать лет, скривил смешную рожицу. Своего дядю он не боялся, даже как-то привязался к нему, хотя регент и уделял ему не так уж много времени. Но отношения их оказались достаточно близкими и доверительными.

— Еще немного осталось. Вышний Волочёк проезжаем. А там и до Москвы рукой подать.

— Дядя Мишкин! А когда я стану императором, ты разрешишь мне на лошади кататься? Маман мне запрещала, только пони. «А я уже не ребенок!» —почти обиженно произнёс будущий самодержец.

— Разрешу, но только не во время коронации и не в Москве. Вернемся в Петроград, поедем на Манеж, там тебе подберут смирную кобылку. Ну, а потом и до боевого коня дело дойдёт.

Мальчик успокоился и побежал к сестрам, которые находились в соседнем купе. Пётр же вернулся к изучению документов, которые лежали на его рабочем столе. И регент явственно ощутил, как ему не хватает времени — не только пообщаться с молодым императором, который рос весьма подвижным и любознательным ребенком, но и с собственным сыном, которому тоже необходимо отеческое внимание. Одного наследника он упустил. Пришлось принимать весьма непростое решение. Но иного выхода тогда не оказалось. Государь не имеет права показывать свою слабость.

Летне-весеннее наступление российской армии шло не без сложностей, но оно шло! Сыграла свою роль и артиллерия, которую поставили на бронепоезда. Это были орудия, которые должны были разместить на крейсерах«Светлана» и «Адмирал Бутаков». Всего было сделано сто семьдесят 130-мм пушек с затворами типа Виккерса и длиной ствола в 55 калибров. Эти здоровенные дуры имели отличную баллистику, закидывали снаряды на расстояние до двадцати километров, и именно обстрел тылов австрийских войск бронепоездом «Святич» из пары таких морских пушек привел к смертельному ранению императора Карла. Всего на фронте действовало тридцать таких машин смерти — шестьдесят морских орудий перепахивали оборону австро-венгерских войск вдрызг. В прорыв были отправлены три кавалерийские дивизии Первой конной армии совместно с бронедивизионами, матчасть для которых усиленно клепались на заводах Петрограда. Но самым неприятным сюрпризом для союзников России оказалось даже не почти полная оккупация (освобождение) Румынии и выход русских армий к болгарским перевалам, что открывало дорогу к Стамбулу, а неожиданный (после высадки десанта в Констанце, а после Варне и Бургасе) удар на Босфор. Русские корабли смогли произвести высадку сильного десанта на азиатском берегу Черного моря, десантные корабли шли под прикрытием броненосцев и дредноутов Черноморского флота, которые перепахивали снарядами турецкие укрепления. Надо сказать, что Колчак правильно учел уроки Галлипольской операции союзников. Поэтому десант стремительным броском захватил господствующие высоты, разогнав гарнизоны укреплений, обеспечивая возможность высадки основных сил и уверенное расширение плацдарма.

(Схема укреплений Босфора на 1915 год)

Защитников босфорских укреплений османов насчитывалось порядка шестнадцати тысяч солдат и офицеров при 175 пушках. Впрочем, времена, когда турки громили своих врагов многочисленной и передовой артиллерией давно канули в лету. Береговые батареи комплектовались устаревшими орудиями. Основные укрепления располагались вдоль Босфора, дабы перекрыть возможность прорыва вражеского флота в мраморное море. Высадка начиналась неподалеку от мыса Эльмаз с тем, чтобы стремительным маршем выйти к фортам и батареям азиатского берега пролива. Вот только захватив эту часть Босфора и создав мощный плацдарм, на который высадились четыре пехотные дивизии и несколько артиллерийских бригад, русская армия на Стамбул не пошла. Командовавший сухопутными силами генерал от инфантерии Василий Егорович Флуг отдал приказ окапываться и строить блиндажи и прочую фортификацию. Благо, время турки им дали. Высадка десанта произвела в Стамбуле эффект разорвавшейся бомбы. Триумвират младотурков успешно перегрызся между собой, Энвер-паша был сделан козлом отпущения и изгнан из правительства, всю власть в своих руках сосредоточил Ахмед Джемаль-паша, в столице стало неспокойно. Извечные противники младотурок, панисламисты и реакционные мусульманские вожди, подняв на знамя своей борьбы султана Мехмета V Решата. На их беду, Джемаль-паша оказался решительным человеком и замарать руки не боялся. Столица утонула в кровимусульман, правда, осталось, как всегда и не правоверным – погромы в греческих и еврейских кварталах при любых волнениях в Стамбуле — дело более чем привычное. Гибель султана Мехмета никого не удивила.