Дизель и танк (СИ) - Тыналин Алим

Позвонил в заводоуправление, сообщил, что буду завтра. Пусть готовятся к приезду.

Оставалось главное. Сохранить в тайне истинную цель работ. Для этого я подготовил официальную легенду. Форсирование дизеля для тяжелых грузовиков. Вполне правдоподобно, никаких подозрений не вызовет.

Уже вечерело, когда я закончил сборы. За окном зажигались первые фонари, по улице прогрохотал последний трамвай. Завтра утром поезд в Нижний. Впереди самая сложная часть работы — превратить автомобильный дизель в танковый мотор.

Перед уходом я еще раз проверил сейф. Особо секретные материалы надежно заперты, ключ — в специальном кармане. Огляделся, вроде ничего не забыл. Можно отправляться домой, собирать вещи. Завтра предстоит долгий путь.

Курьерский поезд Москва-Нижний отправлялся с Курско-Нижегородского вокзала в восемь утра. Я прибыл за полчаса, сразу прошел в вагон первого класса.

Купе оказалось полупустым — только пожилой инженер с Сормовского завода, представившийся Станиславом Казимировичем Любомирским, да молодой военный с двумя шпалами в петлицах.

Любомирский, седой, с аккуратно подстриженной бородкой клинышком, оказался интересным собеседником. Всю дорогу до Владимира рассказывал о новых станках, закупленных в Германии. Военный молча читал «Красную Звезду», изредка делая пометки в блокноте.

За окном проплывала весенняя страна. Проталины на полях, сонные деревни, дым от паровозов на станциях. На полустанках бабы в цветастых платках продавали вареную картошку и соленые огурцы.

Я разложил на откидном столике чертежи. Нужно еще раз проверить расчеты системы охлаждения. При форсировании дизеля тепловыделение возрастет в полтора-два раза. Значит, придется полностью переделывать систему циркуляции.

На станции Павлово в купе подсела молодая женщина в строгом сером костюме, с портфелем, туго набитым бумагами. Представилась как Ольга Борисовна Каштанова, инженер с «Красного Сормова». Быстро включилась в разговор с Любомирским о проблемах с поставками инструментальной стали.

После Мурома я задремал под мерный стук колес. Приснился Коробейщиков, который углем чертил на стене огромную схему танка, приговаривая свои поговорки. Проснулся от толчка. Поезд притормаживал перед мостом через Оку.

Нижний встретил промозглым весенним вечером. Над Волгой висел туман, в котором тускло светились огни пристаней. Извозчик, пожилой бородач в потертом армяке, неторопливо повез меня в квартиру рядом с заводом по булыжным мостовым.

Дома я перекусил с дороги в столовой, затем отправился отдыхать.

Разложил на столе бумаги, еще раз просмотрел план работ. Завтра с утра на завод. Нужно организовать испытательный стенд, начать доводку дизеля. Времени в обрез.

За окном шумел вечерний город. Где-то внизу цокали копыта по булыжнику, гудели автомобили, звенели трамваи.

Я достал из саквояжа папку с наиболее важными чертежами, их нужно передать моей команде завтра утром. А пока стоит хоть немного отдохнуть. День предстоит непростой.

С утра я разбирал бумаги в съемной квартире на улице Кооперативной, в двух кварталах от завода. Небольшая комната с видом на заводские трубы была обставлена просто. Железная кровать, письменный стол, книжный шкаф и старое кресло. На стене карта города и схемы двигателей.

Варвара пришла рано, около семи, она жила неподалеку. В простом синем платье, с неизменным кожаным портфелем. Пока я готовил чай, она раскладывала на столе свежие расчеты.

— Я тут всю ночь считала систему охлаждения, — сказала она, доставая исписанный блокнот. — При форсировании нужно не просто увеличить радиаторы, а полностью изменить схему циркуляции.

От самовара поднимался пар, в открытое окно доносились заводские гудки. Мы обсуждали технические детали, склонившись над чертежами. Варвара говорила быстро, увлеченно, то и дело поправляя выбившуюся прядь волос.

В начале девятого мы отправились на завод. Утренний Нижний уже проснулся — по булыжным мостовым грохотали телеги, звенели трамваи, спешили на работу люди.

Заводские корпуса встретили нас привычным гулом станков и запахом металлической стружки. У проходной уже ждал Звонарев, с неизменным кожаным портфелем.

— Наконец-то! — он просиял. — Пойдемте, я покажу, что мы подготовили для испытаний.

Мы прошли через механический цех, где у станков сосредоточенно работали люди в промасленных спецовках. Под потолком медленно плыл мостовой кран, неся в захватах огромную шестерню.

Звонарев привел нас в дальний корпус. Раньше здесь склад запчастей, теперь помещение переоборудовали под испытательную лабораторию. У стены высился массивный стенд с системой датчиков, в углу гудел новенький генератор.

— Вот, смотрите, — он развернул чертежи на большом столе. — Мы уже рассчитали новую систему охлаждения. При форсировании двигателя придется увеличить площадь радиаторов примерно на сорок процентов.

К нам подошел Руднев, высокий, нескладный, в очках с медной оправой. Его лиловый сюртук, подарок тетушки, резко выделялся среди спецовок.

— А с топливной аппаратурой что делать будем? — спросил он, раскладывая на столе детали. — При таком давлении впрыска обычные форсунки не выдержат.

— У меня есть идея, — Варвара достала из портфеля исписанный убористым почерком блокнот. — Нужно изменить геометрию распылителя и усилить корпус.

В этот момент в лабораторию вошел Циркулев, длинный и худой, как жердь. Его движения, как всегда, были плавными, почти танцующими.

— Леонид Иванович, — он методично разложил на верстаке инструменты, — я тут продумал систему измерений. Нужно контролировать не меньше двадцати одного параметров одновременно.

Я осмотрел помещение. Места достаточно, вентиляция хорошая, силовых кабелей хватает. Можно начинать работу.

— Так, — я собрал всех вокруг стола. — План такой. Первый этап — это форсирование существующего дизеля. Варвара, вы отвечаете за систему охлаждения. Руднев — топливная аппаратура. Циркулев — измерительный комплекс.

— А сроки? — спросила Варвара, делая пометки в блокноте.

— Месяц на предварительные испытания. Потом…

Я не успел договорить — в лабораторию вбежал запыхавшийся Вороножский, его седые волосы торчали дыбом:

— У меня получилось! Новый состав катализатора дает увеличение полноты сгорания на двенадцать процентов!

— Николаус не подвел! — добавил он, бережно доставая из кармана пробирку с каким-то порошком.

Ну конечно, как же здесь могло обойтись без Николауса.

— Отлично, — кивнул я. — Организуйте серию испытаний с новым составом. Только без фанатизма — помните случай с «Артуром»?

Вороножский смутился, он помнил, как разбил предыдущий катализатор.

К вечеру я распределил основные задачи. Варвара колдовала над чертежами системы охлаждения. Руднев собирал экспериментальную форсунку. Циркулев настраивал измерительные приборы, а Вороножский что-то бормотал, обращаясь к пробирке с катализатором.

— Товарищ Краснов, — я услышал этот скрипучий голос еще в коридоре и поморщился. — Позвольте с вами поговорить!

Ну вот, опять нелегкая принесла. Снова этот Звяга на мою голову. Только на этот раз у меня есть для него сюрприз.

Глава 25

Броня

Как я и сказал, скрипучий голос Звяги в коридоре заставил меня поморщиться. Впрочем, на этот раз я готов к встрече.

План созрел еще вчера, когда я анализировал расстановку сил на заводе. Я уже тогда придумал, как нейтрализовать парторга, вечно путающегося под ногами.

— Леонид Иванович! — Звяга вошел, прихрамывая сильнее обычного. Его потертая кожанка поскрипывала при каждом движении. — Необходимо обсудить вопросы партийной дисциплины!

Я окинул взглядом лабораторию. Варвара склонилась над чертежами системы охлаждения, ее темные волосы были собраны в небрежный узел. Руднев в нелепом лиловом сюртуке колдовал над форсункой, то и дело поправляя сползающие очки в медной оправе. У дальней стены Вороножский что-то бормотал, обращаясь к пробирке с катализатором.