Дарья Кононенко - Ответ большевику Дыбенко
Лось свернул самокрутку, привычно чиркнул спичкой о штаны, затянулся. Судя по трудной жизни Ковалева, удачу прокудакали все его родственники до седьмого колена - то он незаконный родился, то тифом человек болел, то холерой, то офицера чуть не застрелил на посту, то жена от него ушла. Это ж не он сам себя в ту чертову газету, где убитые были, включил, тем более Ковалевых на свете много, и это не обязательно был он. А она сразу - полезла до соседа-мельника. Живи себе хоть с товарищем Лениным, мне-то что. И вари ему ту отраву, которую ты называешь борщом.
Надеюсь, Штосс не нарвался на замаскированный патруль кадетов. Интересно, почему тут взрослых белогвардейцев называют кадетами? Далеко не все из них учились в кадетских училищах. У кого бы спросить, чтоб дураком не выглядеть?Прогрессор докурил, растер окурок носком нового сапога, надо бы Ярошенку спасибо сказать. Договорился- уже и фамилии склоняет. Да и прогрессорством как-то не особо получилось заниматься - обучил двух великовозрастных горлорезов грамоте и больше ничего. Хорошо, техника не позволяет воспроизводить автоматы, на которые так надеялись. Но знания здесь были нужны не те - кого интересует написание крэка на антивирус, если тут даже калькулятора нет? Вернее - даже не знания, а представления. Вот кто, какой городской чмырь, который видел деревню только в букваре, выдумал идею об особой нравственной чистоте крестьян? Лось прислушивался к рассказам на привалах - хорошо, люди седьмой год воюют, но рассказывают ведь и не только про войну. Братова жена взяла ребенка золовки и кинула свиньям. Хрум-хрум. Один сосед порубил другого соседа топором из-за вот такусенького кусочка земли, на котором были одни камни. Тесть вступил в интимную связь с дочкой, зять обиделся, прирезал обоих. Лучше уже про войну слушать, про дурных артиллеристов, бумажные подметки и кашу, заправленную ружейным маслом. И у прогрессора до сих пор не укладывалось в голове - как это - шестнадцатичасовый рабочий день? С таким трудовым законодательством не то, что в анархисты пойдешь - на луну залезешь. И Лось большей частью молчал.
Что он, мальчик из хорошей семьи, может рассказать им? Пересказывать литературные произведения? Ага, разбежался. Энни Уилкс страшна, когда читатель удобно устроился с книгой, да еще и грамотный, и писательским мастерством интересуется. А этим - горох об стенку. Или там как стрелок к башне шел. Ну не знает рассказчик, зачем он к башне шел, сам дочитать не успел. А как политическая ситуация в рассказе прояснилась, так прогрессор заткнулся и больше про стрелка не рассказывал. Какие политизированные слушатели, не хотят даже про выдуманную контру! А ужастики они и сами рассказать могут.
Но россказни-россказнями, а война сейчас не такая, которую всякие генералы изучали в военных училищах и вспоминали потом на сотой странице скучнейших мемуаров. И, главное, кто в этой войне выиграет? Мир перекроится независимо от победившей стороны, но крой будет разным. И Лось не хотел умереть зря. И насколько можно верить, даже не петлюровцу, а своему командиру? Сколько еще продержимся? Кац уже недобро глядит на оловянные ложки-миски-котелки. Или это он подстраховывается? Некоторые вещи лучше не знать. А вот как раз надо бы знать, что конкретно обещает гость? Или посол? И не окажется ли цена слишком высокой? И чем надо будет платить - самоубийственными налетами на превосходящие силы врага - или сдачей оружия? И что будет с теми, кто сдал оружие? Не поставят ли их носом к стене? И, если даже они и договорятся, то хватит ли людей вое-вать на два фронта сразу, а то и три? А если нет? Слишком много вопросов, которые только портят аппетит. А ведь есть еще и всякие атаманы мелкие, они за кого? Струк за белых, но он с Чернобыля, это заметно. А остальные? А тот, про которого сложили не особо приятную песню, где кровь Днепром течет? А Григорьев, если здесь есть этот атаман? Прогрессор окончательно запутался в политике и незаметно для себя выкурил уже вторую за утро самокрутку. Здесь еще не знали фразы о вредности курения.
А вот и Прокопенко, уже отмылся до человеческого вида. Тоже в разведку. И не страшно ему на себя восемь гранат цеплять? Это ж костей не соберешь. Прогрессор почесал в затылке, глянул на бесхозную каурую кобылу. А почему бы и нет? Седло у него было, ободранное, вытертое до белизны - жмотина Томашевский, истинная жмотина. Он же никогда хорошую вещь на кон не поставит. Как там хлопцы показывали? Сначала на спину посмотреть, потом потник стряхнуть, потом на спину ровненько положить, потник, конечно, тоже вытертый. Теперь седло закинуть, пнуть заразу по брюху, затянуть подпруги. Теперь отвязать кобылу, взять под уздцы, хромую ногу в стремя впихиваем и раз!
- А чего ты не с той стороны садишься? - Прокопенко рассеянно чесал коню между ушами.
- Мне так легче,- Лось поерзал, устраиваясь поудобнее.
Красиво в степи, что и говорить! Трава еще не выгорела, солнце еще не жарит, ветерок дует, слепней-оводов отгоняет. Фотоаппарата нет, а то такой пейзаж пропадает, море зеленое, бесконечное. Прокопенко степью не любовался, а повернул коня куда-то вправо. Прогрессор, тяжело вздохнув, последовал за ним. Интересно, где наши посты и достаточно ли народу. И бродят ли волки днем? Трава как-то подозрительно шевелилась. И можно ли убить волка из нагана? Одно дело, когда этот мешок блох сидит в клетке и вообще ручной, умильно подставляет служителю пузо для почесывания, а другое дело, когда по степи рыскает, в теплой компании. Балка, в балке конь стреноженный, пасется в свое удовольствие, и Ковалев, ест что-то. Вообще-то часовой на посту есть, не должен. Но это только по уставу. А Ковалев устав русской армии давно скурил, причем буквально. Так, Ковалев-то здесь, а немец где? Дезертировать ему некуда, да и не к кому, он еще с той войны гадский инсургент, полицейских два десятка перестрелял, его таки взяли, но очень вовремя отрекся царь и Штосса выпустили. И теперь интересно - куда он пропал? К селу, по словам Ковалева, поехал. Если бы была перестрелка, то ее было бы слышно. Волки? Но волки воют, рычат, лошадь бы тоже не молчала, да и Штосс - человек вооруженный, от-стреливался бы. А вот если его живым захватили? Аркан накинули - и привет. А поскольку Штосс своих не выдаст, то у него большие проблемы. Прогрессор некстати вспомнил какую-то книжку, где с кого-то содрали кожу. С одной стороны - двое - это не полк, а с другой стороны- если этого дурня и впрямь взяли в плен, то надо его оттуда вытаскивать как можно быстрее. А то пенсии по инвалидности здесь не платят. Опять же, два человека гораздо быстрее полка.
Прогрессор пнул кобылу каблуками в брюхо, а то разнежилась на солнышке, траву сметает, как газонокосилка. Прокопенко покрутил пальцем у виска и последовал за галопирующей кобылой. В селе немца точно не было, он дежурил с вечера, к негодованию хозяйки. Видно, у нее были на вечер некие планы. Лось только плюнул - кто-то пользуется любовью женщин просто так, а кому-то не жизнь, а безобразие.
- Дай гранату!
Прокопенко медленно и обстоятельно покрутил дулей перед носом у прогрессора.
- У меня ж только наган из оружия. Дай гранату.
Прокопенко медленно и аккуратно вытащил из кармана лимонку, сунул прогрессору.
- Спасибо.
- Нема за шо. Добалакались! Бачишь?
Лось пригляделся- да, действительно, едет много людей, человек пятьдесят и, черт! побле-скивают, где погоны.
- Тихо. Ты с коня слезь.
- Нашо?
- Не дрейфь, у меня идея. Ты слезь, главное. Прокопенко слез на землю.
- Так, веревочка у тебя есть,, сможешь руки обмотать, чтобы похоже вышло, а освободиться легко было?
Махновец заулыбался.
- Токо ж ты в сарай не попадешь.
- Я два дня патроны поганил, надрезал пули. Ты за меня не бойся, я по силуэту попаду.
- Ну, студент, если не сработает.
- Вместе сдохнем.
Враги приближались, от общей массы отделилось два всадника.
- Кто такие?
- Я вот к вам хочу, в армию вступить,- Лось предусмотрительно держал руки над головой, мало ли что контрикам в голову придет, - я даже махновца в плен взял.
Один из всадников, который потолще, почесал в затылке.
- А чего же он до сих пор живой?
Опаньки! А вот такие вещи в план не входили. Лось сглотнул, нет, выстрелить в эту скотину он уже не успеет.
- Так его же нужно допросить. А расстрелять всегда успеем.
- Вот хорунжий с вами разберется,- пробурчал второй всадник, потоньше, да и одет он был побогаче своего товарища.
Лось, мысленно кляня всех хорунжих на всем белом свете, поехал вслед за белыми. Уйти не получится, да и Прокопенка бросать как-то неудобно. Скрутили бедолагу по-настоящему, локти к лопаткам загнули, еще и на шею петлю накинули. Лось ехал медленно, стараясь не задушить махновца. Прокопенко цветисто матюкался.
Лагерь как лагерь, село как село. Только в форме солдаты, только погоны у них на плечах. А так - ничем от махновской братии не отличаются, точно так же по улице ходят, кур чужих нагайками лупят да с женским полом беседуют. А вот в хате старосты - хорунжий сидит. Молодой, это плохо. Форма поношенная, погоны химическим карандашом нарисованы, к гимнастерке какой-то орден приколот. Меч в терновом венце. Вот это очень плохо. Он из самых сливок белогвардейской армии, был с начала формирования. Прогрессор стоял спокойно, разглядывал стену, обклеенную дешевыми обоями в цветочек, будто в мариупольском доме терпимости.
