Грегори Киз - Тени Бога
— Вероника…
— И она ему обещала, что будет заботиться о вас, как ваша мама.
— А где мама? — спросила девочка.
— Дурочка! Она умерла, как и папа, — сердито ответил Стефан.
Адриана задрожала всем телом.
— Это подло, Вероника, — едва выговорила она.
— Разумеется. Дети, я вас ненадолго оставлю с тетей Адрианой. Вы будете хорошо себя вести?
— Да, мадемуазель, — ответил мальчик.
— Вероника, не оставляй меня с…
Но Креси успела захлопнуть за собой дверь. Дети стояли у постели Адрианы, девочка готова была вот-вот расплакаться.
— Идите сюда, — вздохнула Адриана. — Садитесь и расскажите мне, что вы думаете об индейцах.
— Я думаю, что они очень смелые, — сказал Стефан. — Когда вырасту, я стану индейцем.
— Что ж, вполне возможно.
— И я тоже буду индейцем, — сказала Ивонна.
— Глупость какая, — сказал Стефан. — Индейцами могут быть только мужчины.
— И солдатами могут быть только мужчины, а тетя Никки — солдат, — ответила девочка.
— Все верно, — сказала Адриана, — среди индейцев есть и мужчины, и женщины.
Глаза Стефана удивленно расширились, словно он впервые узнал об этом.
— Ну, наверное, — пожал он плечами.
Возникла пауза, и Адриана не знала, что сказать. После похищения Нико она избегала детей, их присутствие причиняло ей боль.
Стефан нарушил молчание, топнув ногой, он заявил:
— Не надо о нас заботиться. Я сам буду заботиться.
— А ты сможешь?
— Сможет, — уверенно сказала Ивонна. — Он мой брат.
— Нам не нужна ваша помощь, — заключил Стефан.
Губы Адрианы задрожали.
— Может быть… может быть, это мне нужна ваша помощь. Ваш папа на самом деле сказал… — Она снова плакала? — Ваш папа на самом деле сказал, что вы должны заботиться обо мне.
— А-а, это другое дело, — сказал Стефан. — Наверное, я смогу это сделать, но…
— Что?
— А вы не умрете?
— Ты же знаешь, люди умирают, но я постараюсь не делать этого.
— И я не собираюсь умирать, — уверенно заявил мальчик.
Слезы застили глаза Адрианы, и картина мира исказилась, словно она смотрела на него сквозь призму, в преломленных лучах света Адриана вновь увидела огненный ураган и раскаленный добела глаз keres.
— Стефан, позови тетю Никки, она где-то за дверью.
— Хорошо, а вы пока присмотрите за моей сестрой. Она младше меня.
— Ладно, присмотрю. Иди ко мне, Ивонна.
Когда мальчик ушел, Ивонна подошла ближе к Адриане. Она недвусмысленно посмотрела на кровать:
— Можно, я залезу?
— Конечно, дорогая, только осторожно, у тети Адрианы сломана нога.
Девочка забралась на кровать, улеглась и уставилась в потолок. Она была настолько осторожна, что даже не задела Адриану.
— У меня тоже нога сломана, видишь? — Ивонна согнула маленькую ножку. — Вот здесь. — Она показала на колено.
— Да, вижу, — ответила Адриана. — И я не понимаю, почему из-за моей сломанной ноги поднялась такая суета.
— Потому что ты большая, — пояснила Ивонна. — А ты знаешь какую-нибудь сказку?
— Я их очень много знаю.
— Расскажи мне одну.
* * *К тому времени, когда вернулась Креси, Адриана не успела дорассказать «Спящую красавицу»… Ивонна уснула.
— Какая идиллия, — сказала Креси.
— Я презираю тебя, Вероника. Я ожидала от тебя какого-нибудь предательства, но такого…
— Тсс, не буди ребенка. Ты же знаешь, я ненавижу, когда будят детей.
— Ну конечно. А где Стефан?
— Я оставила его ненадолго с мсье Вольтером, очень интересный человек, некогда удостоился чести сидеть в Бастилии.
— Мальчик с ним в безопасности?
— С мсье Вольтером любой мальчик в безопасности, равно как и девочки, но только не старше четырнадцати лет. Они разыгрывают дуэлянтов. Тебе что-нибудь нужно?
— Да. Найди Бенджамина Франклина. Скажи, что я хочу поговорить с ним… но без Василисы и Красных Мокасин. Я не хочу, чтобы они знали о нашей встрече.
— Гордая дева вновь впала в мрачное настроение? — спросила Креси.
— Успокойся, Вероника, — оборвала ее Адриана.
Когда Креси ушла, Адриана, как ни сдерживалась, посмотрела на лицо спящей Ивонны и улыбнулась. Обещание есть обещание, а она обещала Эркюлю позаботиться о его детях. Но как это можно будет сделать, если мир перестанет существовать?
11
Три короля
Унока спрыгнул с лошади, как королевский акробат, и влетел в палатку командующего.
— Дайте рому глотнуть, — выпалил он.
— О, а я думал, ты с донесением явился, — сказал Оглторп.
— Если хотите его услышать, генерал, дайте рому.
— Что, так плохо?
— Их там, наверное, тысяч пять.
— Всего-то.
— Вам что, мало?
— Их всего на тысячу больше нас. В Белграде турки превосходили нас вдвое. В итоге они потеряли тридцать тысяч, а мы — пять. Думаю, славный будет бой. — Он молча наблюдал за тем, как Унока залпом выпил ром и посмотрел на него вытаращенными глазами, явно не разделив его оптимизма. — Далеко они?
— Дня два пути.
— Превратим эти два дня в настоящий ад для них, ты не против? В сосновых лесах хорошо устраивать засады.
— Верно, я возьму с собой маронов.
— В этом нет необходимости, мистер Унока. Мы их и так уморили разведкой. Пусть немного отдохнут.
— Генерал, — спокойно взглянув на Оглторпа, сказал Унока, — если мы пойдем на врага шеренгами, то, говорю вам, мои ребята в таком деле никудышные. Перебьют их. А вот напасть из засады — в этом мы мастера.
Оглторп внимательно посмотрел на африканца и впервые заметил грязную, окровавленную повязку на его плече.
— Ты хороший парень, Унока, каких мало, и я рад, что мы с тобой в одном строю. И если ты хочешь участвовать в этой вылазке, я не стану тебя останавливать.
— Здорово иметь дело с отчаянным человеком, — обрадовался марон.
— Возьмите, какое нужно оружие, не скромничайте, — сказал Оглторп.
— Спасибо, генерал, а можно еще рому…
— Возьми бочонок для своих ребят.
* * *Несколько часов Оглторп сидел, склонясь над картами, и пытался определить, где пройдет линия фронта. Разумеется, первый удар будет нацелен на башни. Но на какую именно? И хотя армия в пять тысяч человек ничто по сравнению с масштабами европейских войн, он слишком переусердствовал с оптимизмом в разговоре с Унокой. Существовала огромная разница между преимуществом два к одному и четыре к одному. Но они могут растянуть линию фронта настолько, что его шеренги будут до смешного жидкими.
На их месте он не стал бы этого делать, особенно если бы спешил, а эти ребята, по-видимому, не хотят даром терять время.
Вошел Нейрн и тоже склонился над картами. Оглторп изложил ему свои соображения.
— В нашем положении самое лучшее — сохранять мобильность и мгновенно отвечать на атаки и маневры противника, — сказал он. — Мароны, чокто и ямакро должны непрерывно вести разведку и докладывать о точной численности и дислокации противника, включая десант, высаживаемый воздушными кораблями. Думаю, будет еще не одна высадка.
— Со всем этим мы можем справиться, — подтвердил Нейрн. — Франклин обеспечил нас двумя летающими без помощи дьяволов аппаратами. Мы подготовили для них команды из французов и аппалачей. Мы также собрали все имеющиеся у нас эфирографы и рассредоточили их по всей границе наших территорий, так что связь у нас будет.
— Хорошо. Ну и жаркий бой нам предстоит. — Оглторп обернулся на крики и пальбу, доносившиеся снаружи. — Что там происходит?
Оглторп и Нейрн выхватили пистолеты и выбежали из палатки.
Радостными криками и стрельбой в воздух встречали прибывший в лагерь отряд.
Привыкшему к малочисленным боевым группам Оглторпу казалось, что колонне не будет конца, хотя он знал, что в ее составе человек двести, не больше. Вид у солдат был такой бравый, что Оглторп готов был расплакаться. Колонну возглавляли крепкие молодцы в сине-желтых камзолах, у каждого мушкет и палаш. Впереди колонны ехали конные, один из них — король Филипп, на нем был французский, военного образца камзол. Король широко улыбался и, несмотря на свой малый рост и изрядную плотность тела, выглядел как настоящий солдат. Бросался в глаза возвышавшийся в седле человек в непривычном глазу мундире, его тонкие, бескровные губы застыли в улыбке, треуголку он снял, обнажив почти лысую голову.
— Это его величество Карл Двенадцатый, король Швеции, — пояснил Оглторп.
— Да, я встречался с ним в Венеции, — отозвался Нейрн. Завидев их, изгнанный из страны монарх спешился, за ним последовал и Филипп. Почти одновременно Оглторп и Нейрн сняли шляпы и склонились перед приближавшимися к ним королями.
