Грегори Киз - Империя хаоса. Тени Бога
Обзор книги Грегори Киз - Империя хаоса. Тени Бога
Империя Хаоса
ПРОЛОГ
Он сжался как пружина, от напряжения дрожал каждый мускул. Стиснув зубы и глядя на ангела сквозь щелки прищуренных глаз, он заворчал.
– Ты еще можешь изменить свое решение, – рассудительно произнес ангел, – и подчиниться мне.
Он расправил свои легкие оперенные крылья. На месте лица у него, как всегда, был сияющий овал.
Петр чувствовал во рту привкус крови, но превозмог себя и заговорил так, как и хотел, – отчетливо чеканя каждое слово:
– Я – Петр Алексеевич! Я – русский царь. Ты не можешь мне приказывать.
– Я ангел Господень.
– Ты самозванец. Ты лжец и предатель.
– Я спас тебе жизнь. Я спас твою империю. Я помог тебе удержать в повиновении староверов. Ты представил меня им как ангела.
Петр заметался по каюте, глубоко засунув руки в карманы кафтана. Лицо его, так часто ему неподвластное, судорожно дергалось.
– Чего ты хочешь? – выкрикнул он. – Чего вы, дьявольское отродье, от меня хотите?
– Я прошу у тебя самую малость. Разве я когда-нибудь претендовал на невозможное? Разве я требовал у тебя наград за свою службу?
– Ты просишь не малого, ты просишь все. Сейчас я вижу тебя насквозь.
– Сомневаюсь. Но если ты так хочешь умереть, что ж, хорошо.
Петр вынул из кармана небольшую вещицу кубической формы, с углублением на одной из сторон. Куб издавал звук – высокий и чистый.
Ангел насторожился:
– Что это?
– Подарок одного моего друга. Как оказалось, очень мудрого человека.
Петр положил в углубление шарик размером с дробину, и в ту же секунду пронзительный звук сотряс, казалось, всю Вселенную. У Петра сердце сжалось и затрепетало. И ангел почувствовал нечто подобное и огнем наполнил жилы Петра, и словно ветер ворвался и разметал ангела, каждое перышко растворилось в огне, превратившись в тонкую струйку дыма.
Но со смертью ангела боль не прошла. Волной чудовищной муки она обрушилась Петру на голову и увлекла куда-то вниз, и он вдруг почувствовал себя невесомым, казалось, будто он падает с огромной высоты в бездну.
Красные Мокасины, словно от резкого толчка, проснулся и обнаружил, что уже стоит на ногах. Он еще какое-то мгновение пошатывался, обретая устойчивость и пытаясь понять, где находится, но видение иного мира еще крепко держало его, отчего деревья вокруг, и земля, на которой он стоял, и звезды над головой казались чем-то нереальным.
Он достал трубку и щепотку Древнего Табака, раскурил трубку от тлеющего уголька, выкатившегося из потухшего костра. Теплый, с привкусом мускуса дым, вытекая из ноздрей, возвращал его к жизни. Постепенно мир вокруг обрел форму.
Он – Красные Мокасины, принадлежит к племени чокто, он их вестник войны, он творит для них чудеса, и сейчас он находится на территории натчезов, на холме, возвышающемся у Великого Водного Пути. Вершина холма плоская, размером с индейскую деревню, а вокруг нее – болота и топи, для обитателей подземного мира это выход на поверхность.
За спиной кто-то тихонько кашлянул, он обернулся и увидел Поедателя Кожи.
Поедатель Кожи принадлежал к народу натчезов, потомкам Солнц. Его смуглую кожу покрывали еще более темные татуировки, слегка расплывшиеся: он встретил восьмидесятую зиму своей жизни.
– Я почувствовал, – пробормотал Поедатель Кожи. – Ты знаешь, что это было?
– Нет, – ответил Красные Мокасины. – Но что-то очень значительное, что-то очень сильное. Все дети моей Тени умерли, возвращаясь оттуда.
– Да. Как только с запада начали приходить странные вести, я отправил их туда посмотреть, что там происходит. И они что-то увидели.
– На западе простирается большая земля, – произнес Поедатель Кожи.
– Я знаю. Но это все, что дети моей Тени успели рассказать мне. Если бы я только знал, где на западе… – Красные Мокасины замолчал, задумавшись.
Поедатель Кожи тоже о чем-то задумался, раскуривая свою трубку.
– Таким сильным, как ты, я не был даже в самые лучшие свои годы, – сказал он. – Возможно, ты самый сильный из всех людей, которых я встречал на своем веку. Но мой народ старше твоего народа, и натчезы помнят то, что чокто помнить не могут.
– Я согласен с этим, дедушка.
Они не были родственниками. Красные Мокасины так назвал старика только в знак уважения.
Поедатель Кожи широко раскинул руки:
– Место, где мы сидим, показывает, как устроен мир. Ты видишь это? Под нами и вокруг нас – глубины, из которых берет начало время. Земля вздыбилась, и ее лицо обращено на четыре стороны света. Ровная поверхность вершины являет собой весь срединный мир. Это напоминает рисунки на бумаге, которыми пользуются французы.
– Ты имеешь в виду карту? Но на карте изображено то, что находится на Земле. Реки, горы, города…
– Но случись городу переехать с одного места на другое, разве он и на французской карте переедет? Только в том случае, если они нарисуют новую карту, ведь так? А здесь же тебе нужно знать только одно – как правильно смотреть. Здесь мир всегда видится таким, каков он есть на самом деле.
Красные Мокасины, попыхивая трубкой, немного нахмурился, вдумываясь в слова старика. Затем он встал и, монотонно бубня, начал ходить по кругу, с каждым разом описывая больший круг и выдыхая дым то в одну сторону, то в другую. Снова он вошел в мир духов и видений.
Как только он углубился в этот мир, вид холма изменился. Равнины, горы и леса появлялись и исчезали у него под ногами, словно он действительно шел по невероятно детально составленной карте. Он пересек Великий Водный Путь, который англичане называли Миссисипи. Прошел над редким перелеском, и теперь внизу была только трава. Здесь наконец он нашел темное место и никак не мог рассмотреть, что там, словно это была какая-то пустота. Именно здесь дети его Тени услышали крик и почувствовали присутствие странной силы.
Он повернул назад, отмечая про себя ориентиры. Вновь вернуться в земли натчезов, которые находились в центре плоской вершины холма, было несложно. На мгновение, оказавшись в центре центра центров, он почувствовал головокружение, но почти сразу же, тряхнув головой, обрел ощущение реальности.
– Ты нашел его? – спросил Поедатель Кожи.
– О чем это вы там все трещите и не даете человеку поспать спокойно? – заворчали рядом.
Красные Мокасины обернулся к огромному, с широким лицом и носом-картошкой англичанину, восседающему на своих одеялах.
– Доброе утро, Таг, – сказал Красные Мокасины.
– Утро? – Таг покрутил головой, удивленно таращась во тьму. – Черт тебя дери! Если хочешь знать, утром солнце светит. – Он еще раз огляделся кругом, уже с более обеспокоенным видом. – Чего это вы повскакивали? Духи, что ли, к нам пожаловали?
– Нечто в этом роде. Ты все еще собираешься посмотреть на Нью-Пэрис?
– Ты что, хочешь сказать, что нам в другую сторону?
– Именно это я и хочу сказать. Мне нужно заглянуть кое-куда.
– Ну, если там есть женщины и ром, то старик Таг не будет особенно возражать.
– Что ж, – медленно начал Красные Мокасины, – у нас возникла вот такая непредвиденная ситуация…
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
МАГНЕТИЗМ
Хорошо известно, что тела оказывают воздействие друг на друга посредством притяжения – гравитации, магнетизма и электричества, эти примеры показывают направление и ход развития Природы и тем самым позволяют предположить, что помимо названных могут существовать и иные силы притяжения.
Сэр Исаак Ньютон. Оптика, 1717Где заканчивается закон, там начинается тирания.
Джон Локк. Второй трактат о правлении, 16891
Гравитация
Бенджамин Франклин, исполненный самодовольства, встал из-за хорошо отполированного дубового стола и окинул взглядом разношерстную публику. Комната для собраний в верхнем этаже Египетской кофейни тонула в льющемся сквозь большие окна бледно-молочном солнечном свете. В нем плавали замысловатые завитки табачного дыма, смешиваясь с едва заметными струйками пара, поднимавшимися над доброй дюжиной чашек кофе. Ему вдруг показалось, что он собирается держать речь перед полотном голландского художника, которое когда-то он сам же ему и заказал.
Франклин остановил взгляд на маленькой скамеечке и сделал движение, словно намереваясь стянуть ткань, под которой скрывался какой-то предмет прямоугольной формы. Но вместо того чтобы представить этот предмет вниманию любопытных, он убрал с лица дьявольскую улыбку, повернулся к аудитории и откашлялся – приготовился ораторствовать. Кофейные чашки звякнули о блюдца: десять мужчин и две женщины приготовились ему внимать.
– Все вопросы о Тайном союзе были заданы, и ответы на них получены. Сейчас же я позволю себе небольшую демонстрацию. Но прежде всего хочу вас спросить, уважаемые дамы и господа, и вас, мои оппоненты. Скажите мне, что на сегодняшний день доставляет нам наибольшее беспокойство?
