Александр Прозоров - Освобождение
Однако битва еще не кончилась и положение у Федора было просто аховое. Он был зажат между горами и стенами города. Отступать ему было просто некуда, разве что к городским воротам, из которых показался еще один отряд селевкидский концы, поскакавший в центр прорыва. Именно там кружилась конница Ганнибала, развивая наступление.
— Поднять щиты, — скомандовал Чайка, решивший умереть вместе со своей героической армией, но не обращаться в бегство.
Глухой лязг был ему ответом. Пять сотен пехотинцев сомкнули строй, приготовившись принять на себя удар почти семи тысяч человек. И этот удар не заставил себя ждать. Словно морская волна солдаты Антиоха накатились на бойцов Федора, охватили с правого и левого фланга и направились дальше, буквально сдвинув их со своего места и утащив за собой. Нет, финикийцы бились как львы, и гоплиты падали замертво целыми десятками, но сзади их подпирало такое количество греков, которое было не остановить нескольким сотням пусть и отчаянных бойцов. Отбиваясь от града ударов копейщиков, наступавших беспорядочной толпой, Федор вдруг понял, что это не атака, а самое настоящее отступление разбитой армии. Просто ему посчастливилось оказаться на его пути, вот и все. И греки так жаждут прорваться к спасительным стенам Селевкии, что просто унесут его и всех бойцов с собой даже по частям, если понадобится. Или разрубят и растопчут. Но он был против, хотя и вынужден был отступать под напором превосходящего противника.
— Неизвестно, кем лучше быть раздавленными, — крикнул он бившемуся рядом Лехе, — вот этими или слонами.
— Один черт, — весело крикнул Ларин, засаживая под ребро неосторожно раскрывшемуся бородатому гоплиту свой зазубренный затупившийся от непрерывной сечи клинок, — хотя со слоном так весело не поговорить.
Спустя двадцать минут такого боя, Федор вдруг заметил, что над ним нависают стены, а сверху посыпались стрелы. Быстро подняв голову, он увидел, что остатки его отряда бьются у самого рва Селевкии, наполненного водой из реки. А местные лучники уже упражняются в меткости, пытаясь поразить карфагенян со стен, благо расстояние теперь позволяло. Часть греков, столкнув отряд Чайки с дороги, устремилось к воротам, но, к своему удивлению, обнаружило там конницу Ганнибала, перекрывшую им путь к отступлению. Драка завязалась у самых ворот, что были еще открыты и выпускали подкрепления, пытаясь спасти безнадежную битву.
Пехотные подразделения пришли на помощь обеим стонам, и бой у ворот закипел с новой силой. Антиох не желал признать поражение, а возможно еще на что-то надеялся. Тем временем Чайку оттеснили уже к самой воде. Потеряв щит, он из последних сил рубился на мечах с греком, желавшим утопить его труп. Пропустив удар в голову, от которого зазвенело в ушах, Чайка покачнулся, но успел избежать нового удара, разрубившего воздух в двух сантиметрах от плеча. Перехватив руку противника с мечом, Федор двинул ему в зубы рукоятью фалькаты, вложив в этот удар всю ненависть к грекам. И гоплит упал в воду уже со свернутой челюстью.
— Вот так-то, — назидательно заметил Федор, едва успев зацепиться за край земляного бруствера, — знай наших.
Над головой тотчас просвистело несколько стрел, одна из которых впилась Федору сзади в плечо, швырнув его на землю. Взвыв от боли, Чайка поспешил отползти обратно на несколько метров от края, хотя бежать дальше было некуда. Повсюду пестрели панцири гоплитов Антиоха. Сознание от нового ранения помутилось. И в этот момент он увидел, как вдоль рва несется отряд испанской конницы. Его вел командир в черных доспехах, щедро раздавая удары мечом направо и налево. Греки бросились врассыпную, позабыв о Чайке и его немногих выживших бойцах. А конница устремилась в погоню, рассеивая и добивая противника.
— Вовремя вы, ребята, — ухмыльнулся Федор, падая без сил на колени и зажимая рукой окровавленное плечо, — вовремя.
В этот момент все поплыло у него перед глазами, и Чайка уткнулся лицом в теплую землю.
Глава семнадцатая
«Родина предков»
На сей раз он оклемался гораздо быстрее, хотя все равно пришлось проваляться без малого месяц. Лекари пользовали Федора не в походном лагере, а в самой Селевкии, которая пала, захваченная врасплох солдатами Ганнибала, ворвавшимися туда на плечах неприятеля. Об этом Чайка узнал от самого Ганнибала, явившегося проведать его в один из первых дней, когда к Федору вернулось сознание.
— Если бы не ты, Чайка, — похвалил его тиран, возвышавшийся над его постелью словно статуя командора, — то мы не смогли бы выиграть эту битву. Твоя награда ждет тебя. Ты знаешь, я умею быть благодарным.
Федор, лежавший на постели у окна в одном из богато отделанных каменных зданий, выстроенных по греческому образцу, слабо улыбнулся.
— Я лишь немного задержал их, — пробормотал он, и добавил, вздохнув, — зато моя армия уничтожена.
— Получишь новую, — не моргнув глазом заявил тиран, но все же слегка нахмурился, вспоминая сколько бойцов полегло в этой грандиозной битве, — кроме того Кумах жив, лежит в соседнем доме. Так что, кем командовать пехотинцами у тебя есть. А артиллерийский обоз и… нового начальника мы тебе дадим. У меня хватает толковых командиров.
Федор молча кивнул. Он уже знал, что Бейда погиб, раздавленный селевкидским слоном. Зато Исмек выжил в этом столпотворении, хотя большинство его погонщиков и самих животных были убиты в жестоком сражении. Также Чайка не мог получить никаких сведений относительно Летиса, который сражался на острие атаки и пропал без вести. Среди мертвых, усеявших плато, его не нашли. Федор молил богов, чтобы его друг вернулся в мир живых.
— На побережье выгружаются слоны из Карфагена, а в этом бою мы захватили немало индийских, так что у твоего Исмека будет много работы, — добавил Ганнибал.
Подойдя к узкому окну, больше напоминавшему бойницу, Великий Карфагенянин задумался, глядя куда-то вдаль, на горные цепи. Чайка не спешил прерывать его царское молчание. Он вообще больше никуда не спешил. Второе ранение подряд немного охладило его пыл, а он уже по опыту знал, что торопиться некуда. Сначала придется выздороветь. Ведь за один день эта война не закончится. И хотя Ганнибал ему не успел пока рассказать, куда дальше направятся войска, и собирается ли он идти по пути Александра Македонского до самой Индии, Федор понимал, что это будет долгая кампания. Индия не Индия, но в Финикию они уж точно вторгнутся, а там придется биться за каждый город, ведь Финикия примыкала к Сирии, главной вотчине Антиоха Третьего, если не считать Вавилона и всех остальных земель, что лежали за ним.
Хотя, узнав о приближении своего великого соплеменника, финикийцы вполне могли поднять восстания. Большинство финикийских городов строились как военные базы на островах и могли долго держать осаду. На Кипре уже стоял флот Ганнибала и о его приближении по суше финикийцы не могли не знать. Во всяком случае, волнения могли начаться в тех городах, что лежали во владениях Антиоха. Арвад, Библ и Сидон имели шанс получить свободу от греков быстрее, чем Тир. Но именно в этом и была главная, по мнению Федора, проблема, о которой Ганнибал пока с ним не говорил. Тир — прародина Карфагена — был сейчас во власти египтян. Вернее тех же греков из династии Птолемеев, управлявших Египтом после покорения этой богатой страны Александром Македонским. Но «других греков», с которыми у Ганнибала войны пока не было. И хотя Атарбал как-то обмолвился Федору, что воины Гасдрубала движутся вдоль побережья к Египту, но рискнет ли его великий брат начать войну с Египтом, Чайка не знал. И никто не знал, что на уме у этого человека, которому принадлежало уже полмира. Впрочем, Федор служил у Ганнибала не первый год и был уверен, что армии Карфагена, македонцев и скифов не остановятся на границе с Египтом, и Тир будет освобожден. Наверняка понимали это и Птолемеи.
Долго молчавший Ганнибал, неожиданно развернулся и направился к выходу.
— Поправляйся, — наказал он, уже развернувшись в дверях, чтобы уходить, — завтра я покидаю город. Селевкиды потерпели поражение и отступают вглубь своих территорий. Две армии, опоздавшие к битве у Селевкии, стерегут меня на главных направлениях нашего наступления. Одна готовит мне встречу у ворот Антиохии, по пути в Финикию. А другая армия перекрывает путь на Вавилон. Сам царь пока неподалеку. И я должен присматривать за ним, пока Антиох не сбежал в Сирию или Вавилон.
— А где сейчас скифы и македонцы? — уточнил Федор, задержав тирана в дверях.
Кое-какая информация у него была, но хотелось услышать последние новости из уст самого тирана, заварившего всю эту кашу.
— Македонцы немного задержались, а скифы уже здесь, — коротко сообщил Ганнибал, — стоят лагерем под Селевкией. Но о них тебе лучше расскажет твой друг, который недавно виделся с царем. А ты, как придешь в себя, должен отыскать меня, где бы я ни находился. Вместе со своей новой армией, которая пополняется прямо сейчас.
