Александр Прозоров - Удар змеи
Весеннее солнце способно творить чудеса. За четыре дня, что понадобились Риусу, дабы переложить и загрузить паруса, проверить такелаж, проконопатить и просмолить корпус, собрать и загрузить припасы, перенести из амбара оснастку каюты и кубрика экипажа и сделать еще множество дел, - за эти дни лед истончился до такого состояния, что бушприт парусника ломал его без малейшего труда. На Ладоге же о минувшей зиме напоминали лишь ледяные юбки, все еще красовавшиеся на прибрежных валунах. Неизменный для открытого озера свежий ветерок наполнил парус - ушкуй, кренясь на левый борт, повернул на север и помчался, отдаляясь от берега и медленно набирая скорость.
Торг в Кореле надежды Зверева не оправдал. В середине апреля, когда лед местами еще сковывает протоки и заливы, купцы сидят по домам, а корабельщики только-только прикидывают, сколько нужно заказать пакли и смолы для подновления ладей и стругов. Посему лавки в большинстве стояли еще закрытые, а кто занимался торгом - запас имели совсем скудный. Князь скупил все полотно, что было на рынке - но ему все равно не хватало еще локтей двадцати.
– Ладно, - смирился Андрей. - Садиться все равно в воду, можно и побыстрее разогнаться. Сделаем диаметр поменьше, всего и делов.
Он достал лист с чистовым рисунком и расчетами и стал прикидывать, каким должен выйти круг, чтобы на него хватило ткани.
– Ты, никак, княже, парус сшить задумал? - заглянул ему через плечо Риус.
– Что ты сказал? - вскинул голову Андрей.
– Ну, холстины купил, ровно на чайку. У меня про веревки прочные спрашивал… Рисунок вот с раскроем.
– Паруса! - хлопнул себя по лбу князь. - Ну конечно же! Паруса тут где-нибудь шьют?
– Есть место на том берегу… Да его видно, во-он тот амбар, - указал куда-то за Вуоксу корабельщик. - Там и парусины всегда запас, и канатов пеньковых…
– Парусина мне не подойдет. Толстая, тяжелая. А вот если они сшить смогут…
– Да запросто! Заказов-то ныне нет. Кто к сезону готовился, давно все отладил. А попортить снасти никто еще не успел. Коли приплатить, так завтра уже готово будет.
– Тогда чего стоишь? Вези!
И уже на следующий день Андрей держал в руках самый настоящий парашют. Пусть из холста, а не из шелка, пусть с льняными стропами, а не капроновыми - но выглядел он в точности так, какими далеко в детстве князь видел эти купола по телевизору. Тут же был и маленький вытяжной, уже намертво пришитый к центральному отверстию.
– То, что надо, - кивнул князь, хлопая седого мастера по плечу. - Я его сейчас сложу, как нужно, а ты мне из парусины сумку с лямками сошьешь. И стропы… Канаты эти к лямкам тоже пришей крепко-крепко.
– Тебе помочь, княже?
– Назад! - отогнал холопов Зверев, помня, что от правильной укладки парашюта зависит жизнь прыгуна. - Я сам.
– Какая забавная снасть, Андрей Васильевич, - вместе с Пахомом отступил Риус. - Нечто в Крыму к таким интерес?
– Нет, торговая душа, в Крыму интерес к воску, пеньке, салу… Токмо татары его не сами берут, его европейские купцы перекупают. Оружие они еще охотно берут, броню… Но такое басурманам продавать грех.
– Ты хочешь загрузиться пенькой и салом, княже?
– Нет, Риус, мне совершенно не до таких раздумий. Сам займись. Коли серебра не хватит трюмы забить, подброшу немного. Но от хлопот этих меня уволь.
– Тут, в Колыване, товар токмо через две недели появится, - оживился Рыжий. - Ты когда отправиться задумал, княже?
– На пару дней завернем, Полину предупрежу… - Андрей поморщился. Оставаясь с женой, он старался улыбаться, быть вежливым и ласковым. Но знала бы она, как тяжело быть спокойным и доброжелательным, когда в голове непрерывно взрываются бомба за бомбой. - Предупрежу - и вперед. Через Белоозеро. Думаю, товар можно закупить и там.
– Можно и там, - согласился корабельщик. - А ты, Пахом, свою долю добавить не хочешь?
– А мне прибыток ни к чему, - отмахнулся дядька. - Меня князь кормит.
Видимо, княгиня что-то почувствовала сразу. Еще только встречая вместе с девочками ушкуй, она заглянула в глаза Андрея и сразу спросила:
– Опять?
– Это ненадолго, милая, - на подобный прямой вопрос и отвечать легче. - У воеводы письмо. Понимаешь, поручитель мой, что из новиков еще в боярскую разрядную книгу переводил. Князь Михайло Воротынский. Он в ссылке сейчас, в Белозерье. Нужно его навестить… Ермолай, кстати, где?
– На горке храмовой в пятнашки бегает. Так коли в Белоозеро - может, и мы с тобой?
– Там же ссылка, милая. Зачем детям-то все это видеть?
– Недоговариваешь ты чего-то, батюшка, - покачала головой Полина.
– И торг еще небольшой мы задумали. И еще кое-какую мелочь… Но это недолго, хорошая моя. Скоро вернусь. Вот те крест, быстро.
– Ладно, - вздохнула княгиня. - Коли так, пойду тебя собирать. С ратным делом уходите или без?
– Без, Полюшка, без. Большой припас ни к чему.
– Коли без рати, так и то слава Богу, - перекрестилась княгиня. - Мужняя жена, а из двенадцати месяцев что ни год одна.
Человек предполагает, а Господь располагает. Лихой ладожский шторм, налетевший невесть откуда, скомкал планы путников, и от причала они отвалили лишь в день Кузьмы-морковника, когда по обычаю на Руси сеют морковь и свеклу.[25] После непогоды ветер переменился, и в первый же день ушкуй промчал все буйное озеро от берега до берега, и даже проскочил на несколько верст вверх по Свири. Места здесь считались неспокойными, и причаливать не стали. Тем паче что на борту княжеской яхты имелись и мягкая постель в небольшой, но выстланной коврами каюте, и стол, и отдельный сундучок с вином и провизией, и даже пара книжек в дорогу. Молитвенник и Жития святых.
Поутру двинулись дальше, и за двое суток пробились в Онежское озеро - чтобы в первый же день повернуть в Вытегру и опять ползти против течения. Но ко второму вечеру ушкуй добрался до волока, к полудню нового дня дружная бригада перетащила его на сверкающих салом салазках в Ковжу, и уж тут, вниз по течению, путники к вечеру оказались на Белом озере. Правда - у противоположного от Белозерского монастыря берега.
Сказать, что Кирилло-Белозерский монастырь - крепость, значит не сказать ничего. Монастырь превосходил размерами такие города, как Смоленск или Великие Луки, а некоторые башни его были столь велики, что и в московском кремле подобных не отстроено. За шатрами башен сверкали золотом десятки церковных луковок. Кирпичные стены вырастали прямо из воды, отражаясь в низких пологих волнах, а вот купола - рассеивались, желтея в воде слабым невнятным маревом.
Примерно треть монастырского острова находилась за пределами монастыря. Здесь стояли амбары и навесы, от берега выступали далеко в воду множество причалов, пока еще совершенно пустых. Как водится, братия держала богатое хозяйство и вела широкий доходный торг. Больше никаких построек и палисадов округ не имелось. Да оно и понятно: в таком огромном подворье места для всех хватало и внутри.
– Риус! - окликнул корабельщика Зверев, когда ушкуй подвалил к одному из причалов. - Трюмы на тебе. У меня тут иных хлопот довольно.
– Всегда с радостью, Андрей Васильевич! - весело отозвался Рыжий. - Загрузим по самое не балуй!
Ворота монастыря ничем не уступали московским. Две арки, причем почему-то разной высоты и ширины, могучая надвратная церковь с собственной звонницей. Правда, здесь, в отличие от стольного града, вороты были сложены из камня, а не срублены из дерева. Никакой стражи, естественно, не имелось. Однако Зверев искал не какого-то служку, а родовитого князя, и потому первый же остановленный смерд тут же указал:
– Князь Михайло? Дык, за церковью Введенской обитает, вон там, по дороге сей до патриарших палат, и влево маненько. Там дом приметный, с сосками деревянными на крыльце.
По «соскам» - резным деревянным полуаркам - Андрей узилище друга своего и нашел. Князь Михайло томился в ссылке в бревенчатом двухэтажном строении на четыре печи, с шестнадцатиоконным фасадом и встроенной каретной палатой. Въездную арку на боковой стене было трудно не заметить даже издалека.
Перед крыльцом под присмотром двух дородных нянек резвились опрятно одетые детишки. Сперва Зверев подумал, что это отпрыски хозяина. Потом вспомнил, что тому уже за пятьдесят. Потом решил, что пятьдесят - это, в принципе, не возраст. Потом выбросил все это из головы, поднялся и постучал в дверь.
– Сейчас, сейчас, иду! - поднялась со скамьи одна из нянек и, переваливаясь с боку на бок, побрела к двери.
– Князь Михаил Иванович дома ли? - поинтересовался гость.
– Как же, как же… На охоту ноне сбирается…
Толстушка вошла внутрь, и минуту спустя на крыльцо по поскрипывающим доскам уверенной походкой вышел одетый в ферязь без рукавов, плечистый, но с немалым животиком, муж с темной окладистой бородой.
– Вах! - не удержался от возгласа Зверев. - Да ты просто помолодел, княже!
– Кого я вижу, друг мой! - охнул старый воин. - Андрей Васильевич собственной персоной! Возмужал, возмужал. Иди сюда, дай обниму тебя! Какими судьбами тебя на святые земли закинуло? Нечто в молитвах вдруг вознуждался? Али иная потребность занесла?
