Сухой закон (СИ) - Дорохов Михаил Анатольевич

Дэн закатил глаза, а затем посмотрел осуждающе уже и на меня.

— Необычная ставка для новичка, мистер Алекс. Не проще ли было поставить на фаворита. Выигрыш будет небольшой, но все считают его гарантированным, — улыбнулась девушка, обнажив ровные тонкие зубки.

— Я полагаюсь на удачу, мисс Блум, — улыбнулся я в ответ.

Над ипподромом прокатился скрежет «включения» и помех мегафона.

— Дамы и господа, леди и джентльмены! Сейчас будет дан сигнал для старта! Внимание!

Толпа загудела громче и даже подалась вперёд. Кто-то в запале вскочил и перевернул лоток, висящий на шее у продавца-бегунка, предлагающего всем ход-доги. В той стороне сразу раздался смех, ругань и крик.

Блум посмотрела на меня и усмехнулась:

— Вы впервые на скачках, Алекс.

— Как Вы это поняли? — я посмотрел в зелёные глаза, где внутри прыгали бесята.

Нельзя было назвать её первой красавицей мира, хоть девушка и была очень хороша собою. Скорее, Блум подошли бы другие слова. Утончённая, озорная, лёгкая, грациозная.

А она, тем временем, отвечала:

— Это гандикап — гонка, где лошади примерно одних параметров. В первую очередь, веса. И она всего на семь фарлонгов, а это меньше мили. Очень хорошая чистокровная лошадь может пройти милю за две минуты. Так что у нас будет только эти две минуты, чтобы насладиться этим…

В этот момент щёки её раскраснелись, а глаза открылись шире. На бледных щеках появились ямочки. Блум явно любила скачки. Так, гнать от себя все это. А голове тут же возник осуждающий образ Али.

— … Поэтому все сейчас волнуются. Кто-то из-за денег. Кто-то, потому что любит эти соревнования. Всего две минуты… А Вы — спокойны, как удав. Посмотрите, разве это не прекрасно?

Она взмахнула рукой в сторону старта, и над нами неожиданно зазвучал громкий сигнал. Тут же с грохотом распахнулись стартовые боксы. Скакуны рванули по грунту, мгновенно взорвав его десятками копыт. Комья грязи взмыли в небо. Жокеи погнали своих скакунов вперёд под одобрительный крик зрителей. Большинство тех, кто сидел до этого на месте — вскочили со скамей, желая увидеть как можно больше.

Я украдкой бросил взгляд на Блум. Она замерла, поднявшись на цыпочках и подавшись в сторону несущихся мимо нас всадников. Казалось, она полностью отключилась от всего, что происходила вокруг, превратившись в статую. Впрочем, её брат тоже перестал бросать на нас недовольные взгляды, но, напротив, громко потрясал голубым билетом со ставкой и кричал что-то.

Я не стал отвлекать девушку, тоже сосредоточившись на том, что происходило на дистанции. Через несколько секунду «накрыло» и меня. Сгустки мышц, перекатывающихся под кожей скаковых лошадей, несущихся по ипподрому, казалось, превратились в совершенные двигатели, работая настолько чётко и быстро, что сам вид летящего скакуна завораживал. Если бы не комья земли, летящие в стороны, казалось бы, что лошади не касаются поверхности.

Впереди сразу забрал себе старт фаворит с говорящим номером один. Жокей на нём привстал так высоко, что мне даже стало за него страшно. Позади на половину корпуса шёл номер четыре, вороной жеребец, «бодающийся» за второе место с коричневой кобылой.

— Английская… скаковая… — вдруг медленно произнесла Блум, напряжённо глядя за усилиями этой пары наездников.

А позади нёсся номер пять. Признаться, я начал волноваться. Половина дистанции была уже пройдена, а Гарцующая ещё пока шла четвёртой, как будто медленно съедая невидимые сантиметры до тех, кто боролся за второе место. Поворот. И она на треть корпуса приблизилась к ним ещё.

Мои ладони уже покрылись потом, несмотря на погоду. Колено так и норовило предательски дрогнуть. Слишком высоки и мои ставки в этот день!

— Давай родимая! — сказал я на русском, не сдержавшись от волнения.

Блум не обратила на это внимания, продолжая смотреть за скачками.

— Гарцующая почти догнала номер четыре и номер восемь! Огнедышащая и Кронос продолжают бороться за второе место. А на первом идет фаворит! Пламя океана впереди! — комментатор тоже добавлял в голос драматизма. А может, и сам волновался.

Поворот. И мой номер пять — красивая гнедая кобыла, сократила ещё расстояние. Мощно.

— Приёмистая! Номер пять умеет бороться. Не то, что Огнедышащая и Кронос. Идут стабильно, но за фаворитом не могут угнаться, — вдруг послышался голос того толстяка, который стоял рядом в паре с молодой дамочкой.

Блум резко обернулась и ожгла его гневным взглядом. Ей-богу, не хотел бы я поймать такой. Говоривший даже опешил.

А голос из мегафона надрывно вещал:

— Предпоследний поворот, и Гарцующая выходит вперёд! Да. Новичок из Луизианы имеет все шансы на второе место! Ай-яй! Какая жалось! Это ошибка, дамы и господа.

Толпа разразилась диким и гневным рёвом. На предпоследнем повороте Пламя океана вдруг вильнул. Жокей чуть ли не слетел в грязь. Мне даже показалось, что в этот момент лошадь будто на долю секунды «зависла», потеряв ориентир.

— Жокей слишком высоко и близко встал. Это рискованно, дамы и господа. Как видите, сейчас все четверо идут почти параллельно. Последний поворот! И! Гарцующая выходит вперёд на треть корпуса.

А я хотел зажать уши. Трибуны ревели. Мне казалось, словно мои ноги приросли к полу или их залили бетоном. Сердце даже перестало биться. И…

— Гарцующая финиширует первой на половину корпуса! Да, номер пять умеет вести напористую борьбу! Новичок смог потеснить чемпиона прошлого сезона на пьедестале!

Колени мои превратились в вату. Я только сейчас понял, что волосы взмокли под шляпой.

— Поздравляю Вас! — Блум метнула на меня посуровевший взгляд.

— Блум, не расстраивайся. У нас есть все шансы пройти на короткой дистанции. Твоя Огнедышащая дойдёт первой. Я тебе обещаю! — вдруг отозвался Ден, — Тем более, с такой скоростью она в парных скачках отлично станет с нашим Ветром…

— Так это Ваша лошадь? — изумился я.

— Да. Мы готовили ее довольно долго, — девушка смягчилась, но уже взяла себя в руки. Что ж, мистер Алекс. Была рада с Вами познакомиться. И поздравляю Вас с победой!

— Новичкам везет… Ваша Огнедышащая прекрасно боролась, мне очень понравилось. Говорю как человек, который смотрит со стороны на это как на эстетику… — ответил я.

Блум бросила на меня странный взгляд, улыбнулась и подала руку. Я мягко пожал её, и девушка кивнула в знак прощания, удаляясь с трибуны вслед за братом.

— Это все подстроено! Как жокей Пламени мог так ошибиться? — разрывался рядом толстяк. Он уже откровенно плевал на то, что молоденькая девица, пришедшая с ним, бочком-бочком отдалялась от своего кавалера в сторону выхода.

Я двинулся следом в сторону помещений для выдачи выигрышей. Там творился форменный ад. Около общей кассы для ставок до ста долларов уже начинала образовываться гигантская очередь, а перед самими окошками возникла толчея из возмущённых американцев.

Я направился к небольшому вытянутому зданию из красного кирпича, на вывеске которого красивыми буквами тоже было выведено слово «касса». Только вот туда шли только те, кто ставил от тысячи.

Внутри было всего два окошка. И у каждого по паре богато одетых джентльменов. Когда до меня дошла очередь, я протянул свой заветный листок клерку в окошке.

— Добрый день, сэр! Вы за выигрышем? — дежурно улыбнулся он, хотя и так было понятно — зачем я пришёл сюда.

Впрочем, это в самой культуре американцев. Если с Вами здороваются и спрашивают «как вы?», это совершенно не означает, что надо рассказывать что с тобой произошло и чем ты обеспокоен. Скорее, наоборот, на тебя посмотрят с удивлением. Ибо ты грузишь собеседника в ответ на вопрос, который предполагает от тебя однозначной реакции и перехода уже к сути разговора. И, тем менее, я сказал:

— Добрый. Да, я за выигрышем.

— Фин МакЛаски? — поверил документы клерк.

— Он самый, — не моргнув соврал я.

— При ставке три тысячи долларов… о, сэр, Вы ставили на номер пять! Поздравляю Вас, — при этом от меня не укрылось, как клерк стрельнул на меня глазами, будто фотографируя, — Ваш выигрыш составил пятнадцать тысяч!