Охотник на мафию. Часть 1 (СИ) - Шелест Михаил Васильевич

Несмотря на своё личное отношение к «ворам», Мамаев не поэтому уничтожил их Владивостокский костяк. Была, кстати ещё группировка Михо, объединявшая в себе блатных кавказских национальностей – в основном грузин – и группировка Врежа, объединявшая армянских блатных.

Мамаев вынужден был зачистить «трифоновских», так Трифон контролировал Александра Бабкина, их Ковалёвым нового сотоварища. Хотя оставался в Уссурийске ещё некий «Ткач», занимавшийся автоподставами и поставивший Бабкина на бабки.

Мамаев усмехнулся получившемуся каламбуру и продолжил размышлять как быть дальше. Кроме Ткача

Полковник милиции Юрий Николаевич Старовойтов – заместитель начальника УБОПа по оперативной работе – читал сообщение начальника отдела по бандитизму майора Руднева. Сообщение касалось кровавых разборок на рынке Вторая Речка.

Отложив сообщение, Старовойтов поморщился, достал из пачки сигарету, прикурил и посмотрел в окно, за которым по высокой насыпи, погромыхивая, катился трамвай под номером семь. За насыпью в обе стороны раскинулся Владивостокский молочный комбинат, приватизированный и проданный компании «Вим Биль Дан». За комбинатом высилась сопка «Холодильник», на вершине которой находилась система РЛС системы ПВО и – он знал – ангары с ракетами С-200.

Внутри сопки находились «секретные» склады госрезерва и ещё более секретный автомобильный туннель, выходящий за пределы города. Сейчас, Старовойтов знал, склады госрезерва дерибанят со «страшной силой». Об этом они буквально вчера в этом же кабинете «совещались за рюмкой чая» с начальником ГРУ Ковалёвым, который сетовал на беспредел золотопогонных интендантов.

Старовойтов в задумчивости начал настукивать пальцами какой-то ритм, но, поймав себя на этой нервической реакции, прервался. Он взял твёрдую пачку «Винстона» и, поставив её на один из «нижних» углов и прижав указательным пальцем «верхний», отстоящий «нижнего» по диагонали, стал раскручивать пачку вокруг образовавшейся виртуальной оси щелчками большого пальца. Пачка вертелась шустро, несмотря на образовавшийся вокруг «оси» дисбаланс.

Описываемая Рудневым ситуация сходилась с той, что описывали его агенты. Из всего выходило, что в городе началась очередная война за сферы влияния, которая, в общем-то, и не прекращалась с начала перестройки.

В начале девяностых "воры" попробовали "надавить" на местных, чтобы те платили в "общак". Для переговоров воровская элита бывшего СССР прислала во Владивосток грузинского вора «Ватулика». Договориться он не сумел: вскоре труп «Ватулика» с пробитой головой был обнаружен возле ресторана "Дары моря". Убийц так и не нашли, а смерть вора местные милиционеры списали на несчастный случай.

Вслед за «Ватуликом» в начале 1991 года во Владивосток прибыл ставленник иркутских воров «вор в законе» Банин по прозвищу «Бандит». Он развернул в местной уголовной среде активную агитацию, призывая приморцев "жить по понятиям", что очень не понравилось владивостокским авторитетам. Борьбу против воров возглавил местный авторитет и боксер Александр Макаренко («Макар Стреляный»). За это Макара едва не убили, подстрелив его из пистолета, и он был вынужден некоторое время скрываться на одной из подпольных квартир в Уссурийске.

С тех пор отстрел присылаемых ворами «смотрящих» продолжался, как и продолжался отстрел «ворами» Владивостокских лидеров. В тысяча девятьсот девяносто четвертом году «пропал без вести» Михаил Костюков по кличке «Билл», - ставленник хабаровского «вора» Джема - активно противостоявший чужакам. Недавно неожиданно погиб при весьма загадочных обстоятельствах Сергей Бауло, а теперь разгромлена группировка Трифона.

Казалось бы – это всё звенья одной цепи, но Юрия Николаевича грызли сомнения. Оперативные источники упорно перекладывали вину убийств Била, Баула, и Трифоновских на кавказцев, в частности на чеченцев. Однако, если смерть Баула считать хорошо замаскированным убийством, то вопрос: «кто его совершил?», скорее всего останется без ответа. Даже для чеченцев, отличавшимся параноидальными конспиративными комбинациями, такое убийство было бы слишком сложным. Ведь официально Сергей Бауло умер от остановки сердца.

Хотя...

Юрий Николаевич знал, что к губернатору края чеченцы давно ищут подход. И, в принципе, уже подвели к нему «своего» человека с русской фамилией Ковалёв, через которого «снабжают» край нефтепродуктами кустарного производства, привезёнными, в основном, из Чечни.

Но Старовойтов также знал и то, что в крае уже давно идёт обычный передел, в котором каждый, едва «приподнявшийся» бандит, с одной стороны стремился иметь больше «статей дохода», а с другой стороны пытался уберечь нажитое «непосильным трудом», превентивно уничтожая бывших своих «коллег» - конкурентов.

Однако «убийство» Баула сильно напрягало заместителя начальника бывшего «шестого управления» УВД Приморского края.

Личность Евгения Ивановича Наздратенко - второго в истории России главы администрации Приморского края - притягивала к себе внимание Старовойтова даже не с мая одна тысяча девятьсот девяносто третьего года, с момента назначения его на эту должность президентом Ельциным, и даже не в августе 1992 года, когда он организовал акционерное общество закрытого типа "Приморская акционерная корпорация производителей" (ПАКТ), учредителями которой стали директора крупнейших предприятий Приморья, а ещё ранее.

Благодаря количеству и, главное, качеству своей «агентуры», Старовойтов «копал» не по верхам, как обычные опера, а значительно глубже. Стиль его работы больше походил на работу «комитетчиков», за что его часто ругало руководство, так как для того, чтобы проверить оперативную информацию, часто приходилось обращаться именно к «соседям».

Сотрудников комитета государственной безопасности во Владивостоке называли не «смежниками», как обычно по стране, а «соседями», потому, что оба краевых управления находились на одной улице в зданиях с номерами сорок шесть и сорок восемь.

Так вот, в сферу оперативных интересов Старовойтова будущий губернатор попал ещё в девяностом году, когда один из оперативных контактов Юрия Николаевича, близкий к тогдашнему правительству СССР, сообщил ему, что в Москве было решено главой края поставить именно Наздратенко, тогда ещё обычного «бугра» золотодобывающей артели.

Проверяя информацию через свои региональные оперативные источники, Старовойтов, к своему удивлению, вдруг узнал, что в Приморье от Московских воров пришел «прогон»[2] о разрешении участия блатных в приватизации государственного имущества и выборах в органы государственной власти. А следом поступила информация о том, что негласный заместитель Наздратенко по артели Клигер, имевший за плечами несколько судимостей, «согласовал» выдвижение Евгения Ивановича на пост главы края с региональными криминальными авторитетами.

Это было так неожиданно и для Старовойтова, и для руководства краевого КГБ, что назначение в девяносто третьем году Наздратенко главой края прошло без «противления сторон». Однако за два года правления Евгений Иванович подорвал к себе доверие и КГБ, и МВД, и руководителей крупных производителей, и ближайшего окружения, и даже криминала. В девяносто пятом году Евгений Иванович шёл на выборы, имея в соперниках бывшего своего заместителя Игоря Петровича Лебединца, поддерживаемого Чубайсом, и «свергнутого» мэра Владивостока Виктора Черепкова, поддерживаемого народом.

И вот теперь, размышляя над раскладом криминальных карт, Юрий Николаевич склонялся к выводу, что расстрел группировки Трифона не вкладывался в алгоритм криминальных разборок. Территорию вряд ли Юрий Николаевич знал, что стоило снять, или ликвидировать ставленника Общака, как и приближённые, и рядовые члены сообщества разбегались, как тараканы, примыкая к следующему назначенцу, и дистанцируясь от прежнего, ибо никакой преданности лидеру в уголовном мире не существовало, так как не было уважения. В преступных группировках спортсменов некоторое уважение к лидеру за прошлые спортивные заслуги присутствовало, у блатных – нет.