Джон Кристофер - Смерть травы. Долгая зима. У края бездны
— Выходит, мы остались без гроша, — резюмировал Эндрю. — Я правильно понял?
— Если только вам нечего продать.
— Свою одежду. Это все.
— Неудача, что и говорить. Мы не одни такие. Хотя это, конечно, не сможет вас утешить.
— Посольство не в состоянии оказать нам помощь?
Его маленькие светло–серые глазки, обрамленные мягкими бесцветными ресницами, уставились на Эндрю.
— С радостью пришли бы вам на выручку! Но это удар и для нас. Откровенно говоря, нам придется теперь рассчитывать на благотворительность со стороны нигерийского правительства, чтобы хоть как–то продержаться.
— Тогда дайте хотя бы совет.
— Вы могли бы попытать счастья в армии, мистер Лидон, если вы в прошлом служили.
— Чтобы помогать им готовиться к войне против белых в Южной Африке?
— Приходится быть реалистами. Да и справедливость не помешает. С точки зрения черных африканцев, провокации трудно дальше выносить. Тут есть параллель с испанскими маврами. Да и сомнительно, чтобы от вас потребовали участия в военных операциях; ваша роль ограничится скорее всего инструктажем.
— Что позволит мне забыть об опасениях…
— Лояльность — не такое однозначное понятие. Вспомните хотя бы о том, что Нигерия состоит в Содружестве, а Южно–Африканский Союз — нет.
— Вы это серьезно?
— Почему бы и нет? — Секретарь принялся собирать остатки карандаша.
— А что–нибудь помимо нигерийской армии?
— Любая другая работа будет скорее лакейской.
— Где же нам жить? Пока мы остановились в отеле «Африка»…
— Полагаю, что прямо с сегодняшнего дня гостиницы станут требовать от европейских постояльцев оплаты наличными. Вам пока хватит денег, чтобы оплатить счет?
— В обрез.
— Хоть так. В противном случае они задержали бы ваш багаж.
— Значит, съезжаем. Но куда?
— С радостью помог бы вам советом. Однако боюсь, что в последнее время квартплата подскочила здесь до небес.
— Что–нибудь да найдется, — сказала Мадлен.
Младший секретарь со вздохом извлек из ящика стола визитную карточку.
— Попытайте счастья. Мне он не слишком нравится, да и репутация у него сомнительная, однако это весьма осведомленный малый. Думаю, вам будет невредно его повидать.
На карточке значилось: «Альф Бейтс, движимое и недвижимое имущество». Далее следовал адрес. Эндрю сунул карточку в карман.
— Спасибо, — проговорил он.
— Жаль, что не могу сделать для вас большего. — Немигающий взгляд снова уперся в Эндрю. — Будем надеяться, что все как–нибудь образуется.
2
Кэрол жила в районе старых колониальных вилл. Дом оказался низким кирпичным строением типа ранчо. Вокруг расстилались лужайки, бодро орошаемые дождевальными установками, благодаря чему розы, которыми была обсажена дорожка к дому, искрились от покрывающих их капелек. Подойдя к дому, Эндрю заметил на стене солнечные часы и вспомнил похожие часы в их саду в Далидже, обросшие толстым слоем льда.
Мадлен молча брела рядом. Сначала она вообще не одобряла идею встречи с Кэрол, затем стала советовать ему отправиться самостоятельно. Они пытались дозвониться до Кэрол, но линия оказалась поврежденной. В конце концов Мадлен уступила уговорам Эндрю. Сейчас она с убитым видом смотрела, как он нажимает на кнопку дверного звонка.
Дверь открыл высокий человек с очень светлой кожей в алом мундире, обшитом золотым кантом.
— Чем могу служить, сэр? — осведомился он со скандинавским акцентом.
— Я хотел бы повидать миссис Лидон, — сказал Эндрю.
Русая голова совершила вращательное движение.
— Сожалею, но миссис Лидон здесь нет, сэр.
— Когда же она появится?
— Сожалею, но этого я не знаю, сэр.
— Я могу оставить записку?
— Сомневаюсь, что… — Он не договорил, поскольку в доме зазвучал женский голос, имевший иной, более мягкий акцент.
— Карл, кто там?
Обернувшись на зов, дворецкий ответил:
— Господа спрашивают миссис Лидон, мадам.
— Попроси их войти.
Женщина встретила их в холле. Это была негритянка лет тридцати, среднего роста, одетая по европейской моде — в красном шелковом платье и домашних тапочках с золотым тиснением. Она не отличалась красотой, но производила впечатление очень важной особы.
— Мистер Лидон и миссис Картвелл! — провозгласил дворецкий.
— Не хотелось бы вас тревожить, — начал Эндрю. — Жена дала мне карточку с этим адресом. Я не предполагал, что здесь живут другие люди.
— Ничего страшного, мистер Лидон. Меня зовут Мария Арунава. Миссис Лидон — секретарь моего мужа. Она не сказала вам об этом?
— Нет, — покачал головой Эндрю, — не сказала.
— Проходите в гостиную, мы выпьем чаю. Или чего–нибудь похолоднее, если желаете.
Стены гостиной были выкрашены в светлые тона, на полу лежал изумрудный ковер на толстой пружинящей подкладке. Кресла и два дивана были покрыты белыми накидками с золотыми пуговицами. Благодаря жалюзи здесь царила приятная прохлада, поддерживаемая тихо жужжащими кондиционерами.
— Прошу вас, садитесь, — сказала хозяйка дома. — Чем я могу вам помочь?
— Я хотел повидаться с женой, — сказал Эндрю и после некоторого колебания добавил: — Она скоро вернется?
— Боюсь, что не скоро.
Хозяйка разглядывала их дружелюбно, даже с симпатией. Эндрю рассказал о приключении в банке. Она покачала головой:
— Вот ужас! На свете случается столько всего ужасного! Жаль, что с этим ничего нельзя поделать.
— Мы с женой собираемся развестись. Но я подумал, что она может нам помочь — скажем, позволить нам пожить у нее несколько дней, если у нее найдется свободная комната, пока мы не подыщем себе жилье…
— Я с радостью предложила бы вам остаться здесь, мистер Лидон. Но мой супруг придерживается строгих правил. Я не могу поселить в доме гостей без его разрешения.
— Я никогда и не осмелился бы просить вас об этом. Полагаю, моя жена находится сейчас вместе с мистером Арунавой в Лагосе?
— Вынуждена вас поправить, — с улыбкой молвила хозяйка. — Мой супруг — сэр Адекема Арунава. Он требует, чтобы люди сознавали, что он носит этот титул. Одно из его правил.
— Леди Арунава, — взмолился Эндрю, — прошу меня извинить!
Она покачала головой:
— Пожалуйста! Правила писаны не для меня. К несчастью, сэр Адекема сейчас не в Лагосе. Сегодня утром он улетел по делам в Момбасу. Миссис Лидон, разумеется, отбыла с ним.
— Надолго?
— Он не сказал. Речь шла об отпуске вслед за поездкой. Он не любит деловой жизни. Видимо, он поедет на водопад Виктория. Ему очень нравится это место, а миссис Лидон никогда там не бывала.
— Понятно. У вас есть какой–нибудь способ связаться с ним?
— Прямой связи нет. Однако у меня есть адрес его делового партнера в Момбасе. Вы могли бы написать супруге по этому адресу. Возможно, ваше письмо нашло бы ее.
— Спасибо. Я с удовольствием возьму адрес.
Светловолосая девушка неумело вкатила в гостиную тележку с серебряным чайным сервизом на верхней полочке и всевозможными пирожными на нижней.
— Спасибо, Молли, — сказала леди Арунава. — Можешь все это оставить.
Разлив чай в хрупкие чашечки, она передала их гостям. Затем указала на блюдо с пирожными. Мадлен бросила быстрый взгляд на Эндрю и ухватила самое большое. В целях экономии они ограничились в обед финиками и подозрительным апельсиновым напитком.
За чаем леди Арунава говорила общие слова о бедствии, постигшем Европу из–за «Зимы Фрателлини», и о своем сожалении по этому поводу. Ее печаль была неподдельной, но совершенно бесполезной. Эндрю вспомнил свою тетушку, супругу сельского викария, рассуждавшую за чаем об арабских беженцах под звонкие удары по мячу на соседней площадке. Интересно, какая ее постигла судьба…
Хозяйка ненадолго оставила их, чтобы принести обещанный адрес. Сидя в тихой, благородной гостиной, они не знали, куда девать руки.
— Посмотри хорошенько, как живут богачи, — сказал Эндрю. — Мы не скоро увидим это снова.
Мадлен поднялась, быстро подошла к нему, опустилась на ковер и подставила лицо для поцелуя.
— В чем дело? — спросил Эндрю.
— Ты совершенно прав — у нас не будет ничего подобного. Глупо притворяться, что это не имеет значения.
— Тогда поцелуй меня. Возможно, это действительно не важно.
Она покачала головой и встала с колен:
— Леди Арунава возвращается.
Записав адрес, они начали прощаться.
— Я тут подумала — вам придется очень нелегко, — сказала хозяйка. — В этом городе жизнь и так непроста, тем более для белых. У вас есть хоть какие–то деньги?
— Совсем чуть–чуть, — признался Эндрю, стесняясь побуждения заняться попрошайничеством и боясь поднять на негритянку глаза.
