Сергей Бузинин - «Генерал Сорви-Голова». «Попаданец» против Британской Империи
– Шрам? – Алексей, удивленный словами Бернхема, приподнялся с земли. – Вы умеете видеть в темноте, Фред?
– Иногда. Но на эту тему мы поговорим как-нибудь потом, а сейчас нужно заканчивать работу, – неохотно буркнул скаут и, развернувшись в сторону деревеньки, вновь прильнул к прицелу.
К рассвету от деревеньки Матонги остались только еле тлеющие на промозглом ветру головешки. Усевшись неподалеку от тотемного столба, Пелевин чистил винтовку и недовольно встряхивал головой каждый раз, когда одиночные выстрелы наемников, добивавших немногочисленных раненых, рвали погребальную тишину туманного утра.
Убрав маузер в седельную кобуру и рассчитывая вздремнуть часок-другой до отхода, Алексей раскатал одеяло. Но едва он успел прилечь и закрыть глаза, как в размеренный шум собирающегося к отходу отряда вплелся пронзительный девичий крик.
– Хо! Парни! – удивленно заорал Сид Бэккер – обрюзглого вида тип в засаленном сюртуке с чужого плеча, чье лицо наискось пересекал шрам от бутылочной «розочки». – Вы только погляньте, че я раздобыл!
Бэккер нагнулся и резким рывком вытянул из-под куста трепыхающуюся девчушку лет тринадцати.
– Я-то думал, тут мешок какой валяется, а тут вона чо! – Бэккер сально захохотал и задрал пленнице и без того короткую юбчонку, сшитую из куска одеяла. Девчонка извернулась и впилась зубами в руку мучителя, но тут же полетела на землю, сбитая с ног мощной оплеухой.
– Ишь ты, бесовское отродье! Кусаться вздумала! – Не удовлетворившись полученным результатом, наемник жестко пнул негритянку в живот и, схватив ее за волосы, потащил к общей стоянке. Не сумев проволочить выдирающуюся из рук добычу и пяти ярдов, Бэккер швырнул девочку на землю и, повернувшись в сторону Бернхема, заорал:
– Хэй, чиф! Смотри, какой я тебе подарочек приволок! Девка – самый смак, зуб даю, ни разу еще под мужиком не валялась! – Наемник сладострастно облизнул губы и продолжил: – Так чо ты, чиф, первым ее попользуешь, а там уж и мы присоединимся. Я после тебя, вторым пойду, а дальше парни, как жребий выпадет.
– Без меня, – глядя на наемника, скривился Бернхем. – Не хватало мне еще с детьми барахтаться.
Командир презрительно сплюнул и отошел в сторону, но и препятствовать распаленному похотью подонку не стал.
– Ну, нет – так нет! – обрадованно завопил Бэккер, хватаясь за пряжку пояса. – Тады я первый буду!
Девчонка, глядя на перекошенную в азартном предвкушении морду наемника, испуганно сжалась в комочек, прижимая к груди обрывки прожженной бумажной блузы.
Алексей, с отвращением взглянув на перевозбужденного толстяка, с силой рванул Бэккера за шкирку и отбросил его в сторону от пигалицы.
– Ты чо, Алекс! – возмущенно завопил Сид, поднимаясь с земли. – Ты чо без очереди-то лезешь?! Я девку нашел, значит, я первый буду!
– Не тронь ее, – жестко бросил Пелевин. – Она же сдохнет под тобой, боров ты жирный!
– А те чо с того, – заорал Бэккер, разбрызгивая слюну. – Сдохнет – пулю сбережем! А ну! Уйди к чертям с дороги! – Сид поднялся с колен и, набычив голову и растопырив руки, бросился к Пелевину, но получил короткий и жесткий удар кулаком в челюсть и рухнул на землю.
– Ах ты ублюдок! – Выплевывая кровь и обломки зубов, Бэккер выхватил револьвер и навел на Алексея. Нажать на курок он не успел. Последнее, что наемник увидел в своей жизни, это сноп огня, вырывающийся из ствола «веблея» Пелевина.
Мертвое тело еще падало на землю, когда Алексей, заслонив собой девчонку, шагнул вперед и, подняв с земли револьвер Бэккера, навел оружие на ошеломленную толпу.
– Я надеюсь, мы разойдемся миром, – отчетливо процедил Пелевин, не сводя напряженного взгляда с готовой к прыжку оравы. – У меня в руках еще одиннадцать смертей, а вы знаете – я не промахиваюсь!
– Алекс! Не дурите! Уберите оружие! – Бернхем, пытаясь удержать ситуацию под контролем, шагнул навстречу приятелю. – Обещаю, что как только мы вернемся в колонию, я сам выступлю на суде свидетелем защиты и поясню, что здесь имела место чистой воды самооборона…
– Какая на хрен самооборона, чиф! – всколыхнул толпу визгливый вопль. – Какой к чертям суд! Эта мразь моего друга пришила, а ты ему королевский суд! Вздернуть ублюдка на месте – и вся недолга!
– Захлопни пасть, Мастерссон! – Бернхем, положив руку на кобуру, злобно взглянул на кричащего наемника. – Я в твоих рекомендациях не нуждаюсь, и пока я здесь командир, то сам буду решать, что, когда и с кем произойдет.
Не желая продолжать спор, Мастерссон бросился к стоящим неподалеку от него козлам, выхватил первую попавшуюся винтовку и навскидку выстрелил в Алексея. Пуля прошла мимо – дрожащие руки и ходящие ходуном легкие не лучшие помощники для стрельбы. Наемник еще передергивал затвор, когда звонко хлопнул ответный выстрел, и пуля сорок четвертого калибра взломала ему грудную клетку и отбросила на пару футов назад.
– Не стрелять! – заорал Бернхем, пытаясь перекричать беспорядочную пальбу, но все усилия оказались тщетны. Люди, еще час назад беспрекословно выполнявшие любые его распоряжения, почувствовав дыхание смерти у своего виска, засыпали градом пуль камень, за которым укрылись Пелевин и трясущаяся от страха девчонка. Через минуту, когда патроны в барабанах револьверов и магазинах винтовок иссякли, стрельба прекратилась.
Воспользовавшись кратким затишьем, Алексей повернулся к девчонке и прошипел на исиндебеле:[34] – Беги! Пока они не стреляют – беги! – Видя, что та не шевелится, он оскалил зубы и прорычал уже по-русски: – Да беги же ты, дура!
Отвлекая внимание на себя, Пелевин выкатился из-за камня, дважды неприцельно выстрелил и тут же, стараясь одним прыжком долететь до воронки, отпрыгнул влево. Благо после ночного побоища земля была сплошь ими изрыта. Прыжок вышел не совсем удачным, и Алексей еле успел откатиться за завалявшийся перед воронкой труп, когда две вражеские пули, вонзившись с жирным чавканьем в деревенеющее тело, забрызгали его чуть теплой кровью.
«Ирония судьбы, не иначе, – подумал Алексей, судорожно набивая патронами каморы барабана после того, как высадил оставшиеся патроны в приближающегося наемника. – Вчера мы убивали кафров, а теперь я должен быть благодарен мертвецу за то, что он спас мне жизнь сегодня…»
Коченеющее тело негра никак не отреагировало ни на новые раны, ни на благодарность вчерашнего врага – мертвым безразличны проблемы и радости живых. Даже если те стоят на самой границе жизни и смерти.
– Да куда ж вы, паршивцы, с суконным-то рылом, – оскалился Пелевин, приподнимаясь из своего укрытия и выпуская оставшиеся заряды из трофейного револьвера. – Я же предупреждал, что не промахиваюсь, – констатировал Алексей, видя, что еще двое противников отправились в места, богатые дичью.
Пример погибших приятелей несколько отрезвил остальных наемников, и они, попрятавшись, кто где сумел, буквально засыпали убежище Пелевина градом пуль.
– Однако долго я здесь не пролежу, – хмыкнул Леша, кидая взгляды по сторонам в поисках нового укрытия. – Доктора уверяют, что долгое возлежание на холодной земле может прискорбно отразиться на здоровье.
Но как только несколько пуль с противным визгом пролетели в нескольких дюймах над его головой, желание иронизировать пропало напрочь. Бегать под прицелом дюжины стволов для здоровья, может статься, еще прискорбнее.
Озаренный внезапной мыслью, Алексей кубарем выкатился из своего убежища. Переместившись на пару ярдов вперед, он рыбкой нырнул в ближайшую воронку и как можно плотнее прижался к жесткой африканской земле. Поступок, вопреки всякой логике, привел к ожидаемому результату, и встречный залп взрыхлил землю футах в десяти от его укрытия. Ну кто еще, кроме сумасшедшего русского, вместо того чтобы попытаться разорвать дистанцию с превосходящим его в огневой мощи противником, рванет навстречу верной смерти?
Упокоив двумя выстрелами ближайшего наемника, Алексей перевернулся на спину и испустил в небо жуткий волчий вой. Услышав клич извечного врага, отрядные лошади словно сошли с ума. Сорвавшись в безумной панике с импровизированной коновязи, скакуны, создавая преграду для прицельной стрельбы, с диким ржанием рванули в разные стороны, сбивая с ног стоявших на пути людей.
Воспользовавшись суматохой, Пелевин по-пластунски дополз до кустов и, сунув пальцы в рот, засвистел. Услышав зов хозяина, его конь, давным-давно приученный и к ружейной пальбе, и к волчьему вою, и к львиному рыку, радостно всхрапнул и за пару махов добрался до леса. Ласково похлопав по шее верного друга, Алексей вынул из седельной кобуры маузер и обвел взглядом стоянку.
– Извини, приятель, ничего личного, – прошептал он, найдя среди общего мельтешения фигуру проводника. – Если кто и сможет меня в этих дебрях найти, то только ты, дружище… – и нажал на курок.
