Александр Афанасьев - Наступление. Часть 1
— Сэр, ракета Минитмен не самое привлекательное, что есть в американском образе жизни — резко ответил Вэбб.
— Зато благодаря ей всякие умники спокойно спят по ночам! — не менее резко отреагировал Карлуччи.
— Довольно! Джентльмены, достаточно.
Присутствовавший здесь же заместитель директора ЦРУ Роберт Гейтс заметил, что обстановку на СНБ новый почти что президент не контролирует. Команды уже нет, каждый тянет в свою сторону. Карлуччи явно идет ва-банк, ему нужны новые заказы для своих контор любой ценой. Пусть и ценой краха экономики.
Карлуччи замолчал, всем своим видом показывая раздражение.
— А что еще можно предложить мистер Вэбб? — контролируя голос, спросил Буш.
— Можно попытаться раскачать экономику. Создать искусственный инфляционный вал. Но боюсь, просто так этого не сделаешь. Для того, чтобы реализовать план, мы должны одномоментно вбросить в систему большое количество рублей. Сделать это проще всего, скупив большое количество товаров и вывезя их за пределы СССР — продать. Тем самым операция не только окупает себя, но и приносит прибыль. Мы не можем просто взять и разбросать деньги на улице. Но у нас, как я понимаю, резко сократились оперативные возможности.
Все взоры устремились на судью Уэбстера, тот не понял глаз на своего подчиненного, но про себя решил, что сделает так, чтобы этот человеку был его бывшим подчиненным. Так подставить перед всеми, поставить вопрос ребром — надо уметь.
— Уилл, что у нас с агентурой? — как то весело спросил вице-президент.
— Связь потеряна.
— Это понятно. С кем?
— Сэр, это не тема для Совета. Доложу лично.
В этот момент начальник отдела внутренней контрразведки ЦРУ Олдридж Эймс получил очередную партию материалов о работе советского отдела ЦРУ — потому что именно ему поручили проверить работу и найти причину провала — а кому как не ему? Уже к вечеру эти материалы окажутся на «почтовом ящике» — несмотря на то, что Олдридж Эймс точно знало, что в советском посольстве нет агентуры ЦРУ он не рисковал держать связь через советское посольство, нельзя было исключать риск ухода.[97] Выемку из «почтового ящика» дважды в месяц делал один и тот же человек в чине полковника КГБ. Личная встреча с агентом у КГБ была только один раз, проводил ее лично генерал Дроздов. Личное дело Олдриджа Эймса лежало в сейфе начальника первого главного управления КГБ СССР. Как раз в этот момент в Ясенево, в бывшем кабинете Крючкова его рассматривал седой, благообразного вида человек с пальцами музыканта и странным старинным перстнем на одном из пальцев.
— Господа, почему эта тема замалчивается на заседании СНБ? — заговорил генерал Одом, оно и понятно, высокопоставленный офицер АНБ уловил запах крови, конкуренты, ЦРУ, слоны в посудной лавке со своими средневековыми методами целое здание бездельников — мы что, потеряли агентуру в стране Советов?
— Сэр, у нас идет всеобъемлющая проверка службы безопасности! — резко отреагировал судья Уэбстер — я привлек к делу ФБР, чтобы не было замыленности глаза, чтобы нас проверили независимо и объективно. Как только пройдет проверка — я буду готов говорить об этом. Но сейчас я не желаю, черт побери. вываливать из корзины грязное белье, чтобы кто-то топтался вокруг этой кучи в благоразумных башмачках и делал глубокомысленые заключения!
Все были уже на взводе.
— Между прочим, СНБ предназначен для обмена информацией и оказания помощи друг другу — впроброс заметил Карлуччи, умело подливая масло в огонь.
— Прекратите! — снова сказал Буш — немедленно. Я выслушаю мистера Уэбстера после окончания заседания. Мистер Вебб, у вас — все?
— Приблизительно — да, сэр, если у кого-то не будет ко мне вопросов.
Вопросов особых не было — здесь собрались в основном оборонщики, в экономике они мало что понимали, вопросов не было.
— Что мы можем сделать на дипломатическом фронте? Вы, Уоррен?
Государственный секретарь Уоррен Кристофер, в США именно государственный секретарь исполнял функции министра иностранных дел — поднялся со своего места, предпочитая докладывать стоя.
— Откровенно говоря, сэр — немногое. Мы отбиваемся от русских атак по поводу бежавшего члена Политбюро и атакуем в свою очередь, используя в качестве основного аргумента срыв переговоров по Афганистану и новую эскалацию напряженности. По поводу Афганистана СССР оказался в дипломатической изоляции, нам удалось перетянуть на свою сторону движение неприсоединившихся стран, кроме некоторых. Однозначно не поддерживает позиции СССР Югославия, они боятся экспансионизма русских. Мы вынесли на рассмотрение Совета безопасности ООН новую резолюцию по Афганистану и затягиваем ее обсуждение. Понятно, что русские используют право вето, как только дело дойдет до голосования, оно у них есть, и они его используют. Тем не менее — польза от этого есть, ООН — хорошая трибуна, чтобы напомнить о себе.
— Мы не должны напоминать о себе. Мы должны их дестабилизировать. Это все?
— Да, сэр.
— А как насчет того, что их власть узурпирована?
Кристофер сначала не понял.
— То есть, сэр?
— Они убили лидера своего государства, вот о чем идет речь, По-моему, это достаточно серьезный повод для обсуждения в ООН. Правомочно ли новое правительство заседать в ООН, тем более накладывать какие то вето?
— Но сэр, они избрали новое правительство.
— После того, как убили старое. Просто великолепно. Уоррен, я не прошу вас протащить решение об исключении СССР из ООН, я просто предлагаю поставить вопрос на обсуждение. Тем самым мы поставим русских в непростое положение. Если они будут всеми силами сопротивляться обсуждению этого вопроса — все поймут, что тут что-то нечисто. Тем более — если мы подбросим информацию в газеты. Если же они согласятся на обсуждение — мы атакуем их по всем направлениям. Статьи в газетах, эксперты, утечки разведывательной информации. Черт, да мы вытащим на трибуну ООН их перебежчика, чтобы он назвал их так, как они того заслуживают — убийцами.
Кристофер обдумал и кивнул.
— Возможно, это имеет смысл, сэр.
— Это имеет чертовски большой смысл! Мы должны играть в игру, где они защищаются, а мы нападаем! Только в этом случае — игра имеет смысл, господа!
— Да, сэр.
— Что еще? Что мы можем еще сделать?
— Радио свободы, сэр — сказал Одом.
— Они его глушат.
— Не везде и не всегда. У них общество лишено достоверной информации, нужно распространять слухи. Самые дикие, чем страшнее ложь, тем проще в нее поверить Нужно распространять слухи относительно того, что скоро всех арестуют, что в КГБ пытают людей, что Горбачев жив и содержится в Лефортово, что из реактора Чернобыльской АЭС идет утечка и скоро вымрет вся Украина, что… Да много разных слухов можно придумать, нужно только этим заниматься.
— Кто этим займется?
— Я бы предпочел создать смешанную группу. Армейские PSYOPS и наши сотрудники. Плюс люди из Госдепа, знакомые с проблематикой и надо нанять эмигрантов. Они ненавидят Советы и с радостью нам помогут за скромную плату.
— Для подобных вещей есть отдел по борьбу с коммунистической угрозой и межведомственная комиссия с британцами — сказал директор ЦРУ.
— И еще у вас есть утечка. Джентльмены, я нисколько не ставлю под сомнение деятельность ЦРУ — но почему-то так получилось, что все, что произошло в СССР, стало нам как ледяная глыба на голову, по-моему…
— По-моему каждый должен заниматься своим делом!
— А по моему…
— Генерал Одом, вы можете это изложить на бумаге и представить в виде плана?
— Да, сэр, могу. Мне потребуется для этого три дня, выключенный телефон и много кофе.
— Отлично. Продолжим. Что еще мы можем сделать?
— Нефть, сэр? — предложил кто-то.
— Что у нас с нефтью? Что с запасами?
— На максимальном уровне, сэр — отчитался министр торговли — но ниже цены мы опустить уже не можем.
— Можем… Только вот наши арабские друзья уже проявляют недовольство. Это фактор, играющий против нас. Мы можем каким-то образом воздействовать на европейские страны, чтобы они перестали покупать у русских газ?
— Это зимой, сэр? — скептически сказал госсекретарь — вряд ли?
— А если мы предложим им что-то взамен. Нефть, например?
— А смысл? — спросил министр торговли — они и так добились от советов минимальных цен. для чего им обесценивать деньги, вложенные в газовую инфраструктуру?
— Хорошо. Если не газ, то что? Возможно, кредиты?
— Сэр, у них не так много кредитов, чтобы они не смогли их отдать — снова сказал министр торговли — более того, если мы потребуем досрочного их возврата, это негативно скажется на нашем имидже. Мы покажем себя страной, которая подчиняет политике экономику, а с такими мало кто хочет иметь дело.
