Александр Маркьянов - Период распада часть 4 (СИ)
На Востоке уважают насилие. На Востоке уважают тех, кто не задумываясь применяет насилие. Все те вопли правозащитников — чушь собачья. Если бы после того, как американский солдат расстрелял гражданских — выступил бы американский президент и сказал: да, мы одобряем это, американская армия убивает и будет дальше убивать гражданских, военных — всех, пока не прекратится сопротивление — на следующий день сопротивление бы прекратилось. Сразу. Потому что на Востоке привыкли уважать силу и покоряться силе, и никто не будет сопротивляться, если увидит что сопротивление бесполезно. Каждое выступление правозащитников по сути укрепляет террористов и идет им на руку.
Не так давно, одна дамочка из гражданских служащих Госдепартамента США назвала морских пехотинцев США экстремистами. О, да, морские пехотинцы США экстремисты. Возможно — поэтому Соединенные штаты Америки существуют и по сей день.
Так и с частными охранными конторами. Пока одни делают дело, другие — адвокаты, правозащитники — им всячески мешают. В США есть совершенно бесполезная категория людей — адвокаты. Они — как акулы, готовы защищать самого дьявола. Их бизнес заключается не в том, что к ним приходит человек и они его защищают, о нет — они сами ищут, где нарушены права, а потом встречаются с будущим подзащитным и убеждают его подать в суд, даже если он и не задумывался об этом. И подают — а какой дурак откажется от денег, верно? Универсализм американского правосудия в данном случае служит дурную службу — дела об убийствах американцами иракцев могут рассматриваться в американских судах, причем как гражданские дела — для получения огромных компенсаций. Американские адвокаты так затерроризировали исками тех, кто их защищает, что те вынуждены постоянно менять фирмы, от имени которых они работают — на старых гроздьями висят судебные разбирательства,
Эрик Принс, бывший военнослужащий спецназа ВМФ США, крепко сложенный, неприметный мужчина средних лет — прилетел в Норфолк, штат Виргиния гражданским самолетом на ближайший аэродром — чартером. "Общими" бортами он уже давно не летал, потому что стоило ему только войти на борт самолета — как часть пассажиров немедленно начинала выражать ему самую горячую симпатию, а вторая часть — готова была его убить на месте. Ни то ни другое ему не было нужно — поэтому он арендовал чартеры, непритязательные легкие самолеты, делающие рейсы между маленькими аэродромами и так летал. Он засветился и это было самое страшное для бывшего солдата морских специальных сил и для действующего бизнесмена, занимающегося проблемами обеспечения безопасности в кризисных регионах.
Засветился он после того, как в одиннадцатом году несколько конгрессменов устроили то, что потом назвали "большим стриптизом" — раскрыли на публику информацию, которую комитет по разведке Конгресса США получил в результате расследования действий частных военных кампаний в конфликтах последнего времени. Все это в современной Америке — стране глубоко циничной, и, что самое печальное — ханжеской — произвело эффект разорвавшейся бомбы. Черт, когда идет война — все же понимают, что это не детские забавы и на войне много сего происходит плохого и грязного. Что происходило во Вьетнаме — да там в десять раз больше было всякого дерьма, мальчишкам давали в руки винтовки и бросали в бой — а те кто выжил, учились ненавидеть и начинали коллекционировать скальпы своих врагов как индейские войны — потому что они были на индейской территории и воевали с индейцами[82]. Здесь, по крайней мере, были взрослые мужики, и он сам выгонял тех, кто не знал меру в кровавых забавах. Но крови было много, и лили ее в основном сами иракцы — он знал, например одного начальника полиции одной из провинций Ирака, он любил устраивать скачки на верблюдах, при этом к каждому верблюду на канате был привязан подозреваемый в терроризме. Он знал парней в Афганистане, которые торговали наркотой направо и налево. Собирали гаремы из маленьких мальчиков и трахали их — и при этом были опорой власти на местах, держали отряды самообороны от талибов и здоровались за руку с американскими генералами. Но все это дерьмо пропускали мимо ушей — в конце концов, это не американцы, это варвары. А американцы, грохнувшие в сомнительной ситуации пару афганцев или иракцев — это уже вселенские преступники, их надо посадить на кол, не меньше.
В принципе — нормального суда не получилось, пришедшие к власти республиканцы замяли это дело, посоветовали особо рьяным осадить назад. Но это — уголовного суда, гражданский суд остановить было невозможно. Каким то образом в США оказалась зарегистрирована "Ассоциация жертв войны в Ираке", а через полгода догадались и жертвы войны в Афганистане. Представляя интересы людей не умеющих толком не читать и не писать по каким-то сомнительным доверенностям, эти ассоциации, получая немалые пожертвования, и, как поговаривали, откупные от кое-кого из коллег — развернули настоящую травлю тех, кто занят делом не желает платить откупные в эту идиотскую ассоциацию. Эрик Принс был человеком упертым, и сказал, что он лучше потратит деньги на юридическую защиту своего дела, чем на откупы акулам — поэтому его преследовали особенно рьяно. Blackwater, простая в общем то изначально фирма — превратилась в целый конгломерат фирм, постоянно меняющих юрисдикцию, директоров, персонал, зарегистрированную в оффшорах — короче говоря, он делал все, чтобы не дать акулам вцепиться и откусить кусок. Производство броневиков было в одном месте, оружия в другом[83], вертолеты и самолеты — а в Блэкуотер были собственные военно-воздушные силы, сами по себе силы обеспечения безопасности — на четвертой. Обеспечение безопасности в кризисных регионах было самой быстрорастущей отраслью экономики США, он был одним из основателей — но вот насладиться успехом не мог. Дело в том, что для бизнесменов в США вершиной успеха является IPO, первое публичное размещение акций. Но дело в том, что для IPO фирму надо было собрать под единое управление, избавиться от всех схем защиты, сделать ее прозрачной и понятной для инвесторов — а этом значило сделать ее беззащитной для акул, которые плавают кругами в надежде отхватить кусочек.
На аэродроме, на которой его чартер совершил посадку, Принса ожидал черный Субурбан, приглядевшись — он с удивлением понял, что эта машины Дипломатической секретной службы, небольшой засекреченной спецслужбы, основной задачей которой было обеспечение безопасности посольств США и американских дипломатических работников в неспокойных регионах земного шара. Принс знал, что в последнее время эту службу, как наименее засвеченную привлекали к специальным операциям "не по своему профилю". Например — в багдадском офисе этой конторы служило семьдесят человек — многовато, если учесть, что посольство США в Багдаде охраняют еще и морские пехотинцы из спецотряда.
Короткая поездка завершилась у КП военной базы в Норфолке, там знакомую машину пропустили на место базирования атомных подводных лодок без проверки документов — наверное, в Субурбане есть какой-то маячок, подающий сигнал "я свой". Когда то давно шестую группу боевых пловцов возглавлял Ричард "Дик" Марчинко, начинавший еще во Вьетнаме, его задачей был поиск уязвимых мест в системе обороны баз ВМФ США, а также острые акции за пределами США. Эту базу он брал то ли два, то ли три раза — и с тех пор охрана базы так ничему и не научилась, раз пропускает машины без досмотра, даже знакомые. А Марчинко выгнали с флота, отдали под суд — теперь он выпускает военные игры как Том Клэнси.
Субурбан остановился около одного из зданий — как помнил Принс там производились инструктажи экипажей и сдавались зачеты по безопасности. Водитель — коротко стриженный, настороженный — не был расположен к общению, да и Принс, если честно — тоже. С двигателем, работающим на холостом ходу (вот, она, расточительность!) они простояли минут пятнадцать, прежде чем двери сего почтенного заведения открылись и на улицу вывалилась целая компания старших офицеров и офицеров среднего звена. Кое-кого Принс знал лично.
— Эрик… Ты ли это… — весьма правдоподобно сыграл приветствие коммандер ВМФ США Алан Тьюми, который, как Принсу было известно был представителем от флота в отделе по борьбе с терроризмом Оперативного департамента ЦРУ США, и в этом качестве снискал ненависть многих. Принс знал его по совместной службе и не доверял еще с тех времен — поэтому лишь сухо поздоровался…
Набились в машину как сельди — семь человек не шутка, хотя Субурбан как раз рассчитан на такие большие компании. Только когда машина вырулила не к штабному зданию, а к воротам базы — Принс позволил себе осведомиться
— Куда мы едем?
— Выпить — исчерпывающе ответил коммандер Тьюми — работа на сегодня закончена, на палубе полный порядок, сверкает как новенькая и самое время пропустить по стаканчику. Не так ли?
