Ревизор: возвращение в СССР 34 (СИ) - Винтеркей Серж

— В Бургасе всегда очень душно, — сочувственно пояснил Любомир, глядя на их страдания, — здесь низина, влажность высокая, а ветра нет. На побережье выедем, станет полегче, — пообещал он, снова подмигнув Галие.

А сам выглядит свежим, как роза, зараза, — раздраженно подумала она, — ни капельки пота на лбу нет…

Москва, дом Ивлевых.

Только вернулся домой с прогулки, как ко мне пришел расстроенный Ахмад. Ну и день сегодня — люди идут и идут!

— С мамой все в порядке? — сразу же напрягся я. А то она сегодня к нам не приходила, мало ли что.

— В порядке, я по другому вопросу. На работе такое творится, что я просто возмущен!

Сразу успокоившись, спросил его:

— И что там творится на работе?

— Да представляешь, видимо, бывший начальник моего отдела взятки брал! Потом что иначе не представляю, как это возможно, — начал рассказывать Ахмад, размахивая возмущенно руками. — Приходим с проверкой в третий цех. Мои сотрудники ушли бумаги смотреть, мы с начальником цеха беседовать остались у него в кабинете о том, как у него дела складываются. И он, после речей о том, что сами понимаете, с материалами сейчас непросто, пересорт, недостачи, второе-третье, взятку мне сует, представь, словно так и надо! Значит, заведено у них тут так было.

— Надо же! — посочувствовал я. — Но в принципе, то, что он взяточник, логично. Вспомни, как мы Шанцева приглашали на твое новоселье, чтобы он твоему начальнику рассказал про все те ужасы, что Ваганович творил в Святославле. Надеялись, что он в парткоме расскажет и того выставят с завода. Ну и что? Ворон ворону глаз не выклюет… Ваганович как работал, так и работает.

— Это да, — кивнул Ахмад и вернулся к тому, что его больше сейчас волновало. — Я даже смотреть не стал, сразу ему этот конверт вернул, как увидел, что в нем деньги лежат. И строго-настрого предупредил, что при повторной попытке сразу в милицию обращусь с заявлением. Струхнул он знатно, надо было видеть. Но я уже представляю, что мы после учета у него найдем…

— Но в следующий раз, если что-то подозрительное в руки суют, ни в коем случае брать это нельзя. — покачав головой, сказал я. — Это может быть срежиссировано. В коридоре уже может ОБХСС ждать, чтобы по сигналу от начальника цеха в помещение ворваться. Конверт с деньгами, на нем твои отпечатки пальцев, заявление начальника цеха, что ты у него деньги вымогал… А если еще на деньгах отпечатки пальцев найдут, то вообще труба. Отмазаться будет крайне трудно.

Ахмад посидел, подумал:

— Так что мне уже, ни одну бумажку в руки взять нельзя?

— Почему, если это документ какой просто, в чем проблема? Главное, чтобы на нем твоей подписи не было, если это акт на списание, к примеру, того, что списывать нельзя.

— Подпись мою кто вряд ли подделает, — с законной гордостью сказал Ахмад.

Ну да, видел я его подпись. Там два этажа минимум и крепкий фундамент. Знатная подпись. Очень разумно для человека, занявшего такую позицию, где взятки суют, которые он брать отказывается…

— Еще в качестве мер предосторожности не оставайся никогда один на один с тем, кто может взятку дать. Свидетелей они не любят. Но важно, чтобы твой человек тоже был неподкупен.

— Да уж, дела, — проворчал Ахмад.

Понимаю его. Просидел несколько дней в КПЗ в Святославле, теперь хочется на воду дуть, не то что на молоко…

— Ты теперь осторожнее будь. Если твой предшественник взятки массово брал, то все привыкли, что недостачи можно взятками прикрыть, и везде бардак будет полный. Представляешь, скольким людям ты на хвост наступишь? И ведь они жаловаться наверняка пойдут к своему руководству… — дал ему еще один совет.

— Ну и дела! — простонал, схватившись за голову Ахмад, — у меня могут быть проблемы, потому что я честный?

— Ну да. Ты им сломаешь уже установившуюся систему круговой поруки.

— И что делать?

— Действуй на опережение. Иди прямо сейчас к директору. Мол так и так, мне уже взятку пытались дать в третьем цеху. Сор выносить из избы не стал, но есть у меня подозрения, что до меня это было устоявшейся практикой. Есть опасения, что в третьем цеху будет большая недостача. И помимо третьего цеха, такая же ситуация возможна по всему заводу, вряд ли там была случайность. Попроси, чтобы тебя сопровождал на всех проверках его человек. Одно дело ты на проверку приходишь весь такой честный, и все шишки на тебя можно свалить, а другое дело — как бы под надзором директора, и сам человек подневольный. Пусть свои претензии в лицо директору кидают, если смелости хватит…

— Думаешь, директор не знал про эти взятки?

— Знал, скорее всего, — усмехнулся я, — впрочем, ты это легко проверишь по судьбе своего предшественника. Ты же говорил, он в финотдел ушел, верно? Да еще и вместе с замом. Вот уж где раздолье для злоупотреблений! Если в течение месяца он там и останется на этой должности, после того как ты сообщил директору, чем он занимался на твоём месте, то все будет предельно понятно. Но я ставлю именно на это.

— Да уж… — сказал Ахмад с откровенно несчастным видом, — ну а если так все и окажется, то мне что, увольняться? Работал же столько лет с честным директором, не привык я к такому…

— Тут уже сам думай, — пожал я плечами, — только сомневаюсь я, что ты в Москве найдешь крупный завод, чтобы там таких же злоупотреблений не было. Столица, все же, денег много, и соблазнов тоже много. Ищи тогда уже должность не такую, как у тебя сейчас, чтобы тебя это вообще не касалось и мимо проходило.

Ахмад ушел, разочарованный в том, как в столице жизнь устроена. Ну а что поделать? Сколько я фабрик обошел с Комсомольским прожектором, и то уже навскидку многое видно. А если покопаться прицельно и неспешно в их документации?

Правда, все это меркнет при том, что станет можно делать при Горбачеве. Сейчас это так, мелочь, по сравнению с тем, что будет тогда. А Горбачев, по сути, разрешит создать директорам или тем, кому они доверяют, подставные фирмочки, которые с заводов все соки будут тянуть. Назовет это красиво, хозрасчет, и советские люди будут радостно ахать, слыша о новшестве, призванном преодолеть косяки плановой экономики. А потом разрешит эти деньги за рубеж выводить. А потом, уже после Горбачева, на эти деньги будут покупаться за гроши в рамках приватизации девяностых эти огромные заводы. И останется владельцам и на виллы за рубежом, и на яхты. А тысячи купленных таким образом крупных заводов будут закрыты. Якобы нерентабельны. Ну конечно, если из них все соки за годы перестройки высосали… И обратно собственник инвестировать в завод их уже не будет. Рискованно — а вдруг не срастется? Рынок, все же, конкуренция, а он просто воришка, и ничего в этом не понимает. Ну и страшно, что уровень жизни в России стремительно падает. А вдруг коммунисты на волне недовольства населения к власти вернутся, да и заберут себе все заводы обратно?

Так что разумнее, с их точки зрения, закрыть завод, выкинув людей на улицу, станки продать на металлолом, а огромные пустые цеха отдать под склады коммерсантам. Или еще лучше, под снос все пустить, и построить много многоэтажных домов. Этот подход вообще большие деньги позволял сразу срубить… И все это под лозунги соратников Ельцина по телевизору, что приватизация позволит прийти к управлению предприятиями эффективным собственникам! Под распевы о том, что ваучеры позволяют каждому россиянину включиться в этот процесс…

Заметил, что руки сжаты в кулаки, и опомнился. Злость осталась на то, что со страной скоро произойдет, еще с будущего. Никому, у кого мозги есть, не нравится, когда его вот так внаглую обманывают, понятно, что до сих пор злюсь, как вспомню. А что сделать-то? Покупать ледоруб и выезжать в Ставрополь? Нет, я точно не убийца. Ну и большой вопрос — если в 1985 году в Кремле так отчаянно хотели назначить дурака на высший пост в стране, то что, другого не смогут найти, что ли? Чего хватает, того хватает, аж полным ртом кушай…