Николай I Освободитель // Книга 9 (СИ) - Савинков Андрей Николаевич "Funt izuma"

— О! Ваше императорское высочество, это совершенно уникальный аппарат. Самозарядный пистолет штабс-капитана Сафонова, над которым он работает в инициативном порядке, — принялся объяснять глава ГАУ. У меня же при виде данного пистолета буквально полезли глаза на лоб. Автоматический пистолет? В середине 19 века? С патроном под дымный порох? Я по правде говоря и не думал, что такое вообще возможно. — Питается стандартными 10-мм патронами и использует энергию выстрела для перезарядки. Конструкция пока сырая, да и вес… Но выглядит перспективным.

— Продемонстрируйте пожалуйста, очень интересно, — я кивнул генералу и указал на пистоль.

Выглядел он… По-стимпанковски. Здоровенный, с длинным, судя по всему, трубчатым подствольным магазином и странной формы затвором по типу люгеровского. Или борхардовского, если быть более точным. Плюс здоровенные прицельные приспособления, вынесенные немного вбок и рукоять револьверного типа. Настоящий франкенштейновский монстр.

— Прошу вас, ваше императорское величество, — генерал взял в руки пистолет и принялся весьма доходчиво объяснять его устройство. Было видно, что делает он это далеко не первый раз. — Для перезарядки пистолет использует силу отдачи от выстрела, толкая назад затвор и досылая патрон в патронник. Заряжается таким вот образом, через боковое окно в подствольную трубку. Сюда входит девять патронов, но по рекомендации самого изобретателя больше восьми заряжать не стоит, может подвести пружина. Плюс один в патроннике, то есть у нас есть девять выстрелов до перезарядки.

— Сколько весит?

— Почти два килограмма. К сожалению, облегчить конструкцию у штабс-капитана так и не получилось, — действительно пистолет выглядел как такой-себе обрез полуавтоматического дробовика из будущего. Не по виду, а скорее — по размеру, если укоротить ствол и отказаться от приклада. — Да и надежность подводит, механизм быстро забивается остатками от сгоревшего пороха и на третьем десятке патронов начинает тормозить и перестает корректно досылать патроны из зарядной трубки, что на корню убивает все преимущества конструкции.

Я взял в руки оружие, покрутил со всех сторон попробовал сделать пару выстрелов. Длинный ствол и большая масса делали стрельбу максимально удобной, отдача от выстрела практически не чувствовалась, но, конечно, таскать с собой такую дуру… Да и стоить она в производстве будет вероятно, как чугунный мост.

— Сохраните данный аппарат, Иван Карлович, — попросил я генерала. — А лучше, как наиграетесь сразу в музей определите. Будут потом люди ходить к вам лет через сто, смотреть на дедушку всех самозарядных пистолетов.

— Думаете есть будущее у сей конструкции, ваше величество? — Генерал удивленно вскинул правую бровь, принимая от меня обратно оружие.

— У этой — нет, но сам принцип… Нужен другой патрон с другим порохом, чтобы не так сильно механизм загрязнять, трубка эта зарядная… Ее, конечно, лучше коробкой заменить, где патроны будут один над другим располагаться. Над рукоятью подумать, формой поиграть, прикинуть как место внутри нее использовать с пользой, может быть магазин прямо в нее и определить. — Начал я сходу накидывать решения из будущего. Легко это делать, когда ответ известен заранее. — Опять же культура веса, не должно короткоствольное оружие иметь массу в два килограмма… Но все это придет со временем, даже на сомневайтесь.

Обратно в столицу ехали уже в сумерках. Благо стрелковый полигон находился недалеко от железной дороги и по грунтовке в карете ехать нужно было всего ничего.

— Нет, все это конечно интересно, но главное оружие Российской империи выглядит совсем иначе, — ответил я на реплику сына и мысленно хмыкнул.

— И как же? — Переспросил наследник.

— Главное оружие России сейчас и в ближайшие сто лет — это матка русской крестьянки, уж прости меня за пошлость, сын, — наследник явственно ухмыльнулся, но ничего не сказал. Тридцатилетний мужик поди, а на институтка какая, — все эти пукалки, это конечно важно и хорошо, но только благодаря матке русской крестьянки мы смогли заселить и продолжаем это делать, кстати, огромные пространства по всему земному шару. В Европе, Азии, обоих Америках, Африке и на островах во всех океанах.

— Мне кажется, ты преувеличиваешь, — пожал плечами Саша. — Вот тем же китайцам и индусам количество населения совсем не помогает. Как ты там говорил: «добрым словом и пистолетом можно добиться гораздо большего, чем просто добрым словом».

— Без сомнения, — я кивнул, — тут даже спорить не буду, но всегда нужно различать базис и надстройку и ни в коем случае их не путать. Вот сравним нас, например, и британцев. У нас населения под сто миллионов именно русских людей, у них — двадцать на главном острове. У нас прибавка идет по 2% ежегодно, у них из-за высокой урбанизации — чуть более процента. Сейчас каждый британец в среднем производит продукта на сумму в пять-семь раз большую, чем каждый русский, но время будет идти, разрыв по количеству населения будет увеличиваться. Через десять лет нас будет уже сто двадцать миллионов, а через двадцать лет — сто пятьдесят. И при этом «цена» каждого русского будет тоже увеличиваться вместе с ростом благосостояния всей империи. Что там говорить, сорок лет назад восемьдесят процентов русских крестьян жило фактически натуральным хозяйством, вся их «внешняя» деятельность была направлена только на добычу денег для выплаты подушного, а теперь…

— А теперь все уже не так. Видел статистику за прошлый год? Вышло около тысячи рублей на человека в год, — Александру я сумел привить любовь к циферкам и табличкам, так что наследник всю актуальную статистику по империи знал зачастую лучше меня.

Назвать озвученное Сашей число показателем ВВП на душу населения конечно было нельзя, не те методы подсчета, но примерное количество условных «благ», которые создал каждый человек подсчитать все же было можно.

— Ну вот о чем я и говорю. При значительно большем общем населении гораздо проще расти в абсолютных числах. Поднял благосостояние людей не каких-то несколько процентов в среднем, а в деньгах это сразу рост на десятки миллионов рублей, — я задумался на секунду о том, как «монетизировали» свое огромное населения азиатские страны в моей истории. — Подумай на досуге такую мысль — бедная страна с огромным населением имеет на длительной дистанции гораздо больше шансов на успех, нежели богатая, но с маленьким. И как с этим всем связана наша переселенческая программа.

Тут намедни мы как раз отметили юбилей. Сорокалетие запуска государственной переселенческой программы, не малый с какой стороны не посмотри, срок. Целая жизнь фактически. Как раз в 1809 году первые крестьяне из Смоленской губернии организованно начали переселяться в Причерноморье.

За это время через переселенческую программу пришло чуть больше десяти миллионов человек, отправившихся жить на новые места как внутри «европейской России» — условно от Урала до Царьграда — так и за ее пределы. Впрочем, ради справедливости нужно отметить, что львиную долю от этих десяти миллионов составили переселенцы последних волн, запущенные уже после открытия сквозного ЖД сообщения с азиатской частью империи. Просто, потому что логистика в том направлении теперь облегчилась и удешевилась неимоверно, если раньше отправить человека в условный Иркутск было тупо дороже чем в Калифорнию, то теперь стоимость переселения человека в Сибирь упала до стоимости железнодорожного билета. Ну плюс всякие подъемные, но это расходы уже по другой статье, их нет смысла сравнивать.

Порядка полутора миллионов душ расселили по югу России еще в десятых и двадцатых. Приазовье, Причерноморье, Кубань и Северный Кавказ. Еще миллион уехал после Царьградской войны на присоединённые тогда земли вокруг Мраморного моря и на востоке Балканского полуострова.

Около двух миллионов человек было переселено в западной и северо-западной части империи. В первую очередь это бывшая Польша, Прибалтийские губернии и Финляндия. Тоже бывшая. На место людей, выбравших отъезд из России, постепенно переселялись русские православные из центральных губерний. До окончательной русификации запада империи было еще далеко, много еще было мест, где даже просто русская речь встречалась лишь эпизодически, но работа в этом направлении шла неуклонно