Афганский рубеж 2 (СИ) - Дорин Михаил

— Петров, ну ты чего⁈ Куда присесть?

— На дорожку. Мы в деревне всегда…

— Так-то в деревне, а здесь авиация. Пошли уже, — потянул его Юрис, но Кеша не дался.

Комэска подумал и показал жестом всем сесть. Как только все присели, в комнате воцарилась тишина. Никакого постороннего шума или скрипов. Только ровное дыхание всех собравшихся.

— Интересно! А ведь древние славяне считали, что этим жестом как бы спрашивали у домового разрешение на выход из дома в дальнюю дорогу, — поделился мыслью комэска.

— И если всё тихо и нигде не громыхает, значит, опасности нет, — добавил я.

Кеша посмотрел на меня и кивнул. Значит, я верно толкую смысл этой традиции.

— Мда, хорошо если местный домовой окажется прав. По вертолётам! — скомандовал Енотаев и все направились к выходу.

Солнце показалось из-за горизонта. С каждой минутой становилось всё жарче и жарче. Ноги даже в кроссовках уже взмокли, а под «лифчиком» тело начало потеть.

На стоянке последние приготовления к боевому выходу проводила группа Сопина. Часть бойцов в «прыжковках», часть в костюмах КЗС. Ранцы РД-54 укомплектованы. Практически у всех этот старый элемент снаряжения претерпел изменения.

К удобной «эрдэшке» у всех пришиты несколько карманов, а вот сумка для гранат отрезана.

— Где НСП? — спросил у одного из бойцов Сопин, проверив специальный карман на лямке ранца.

Он предназначен для фиксации черенка сапёрной лопаты. Но разведчики в него помещали наземный сигнальный патрон (НСП).

— Да вот… — достал боец патрон из набедренного кармана штанов и поместил в указанное Сопиным место.

Снаряжения ребята берут с собой много. Да и бойцов не 25 человек как планировалось, а 40. Енотаев и его ведомый Кислицын даже дали команду с вертолётов блоки НАРов снять, чтоб снизить нагрузку. Но всё равно, столько людей не влезет в Ми-8е.

Несколько ящиков с боеприпасами погрузили в грузовые кабины «пчёл», пока я с Кешей осматривал вертолёт.

В этот раз группа Сопина взяла с собой и «кое-что» потяжелее. На борт одного Ми-8 погрузили пулемёт «Утёс», а на другой — автоматический гранатомёт АГС-17. Сопин дал команду бойцам грузиться, но кое-кто так и остался в облегчённом снаряжении рядом с Ми-8.

Сам же Игорь Геннадьевич подошёл к блистеру и стал что-то объяснять Енотаеву.

Мы с Кешей заняли места в кабинах и готовились к запуску. Рядом со мной встал Валера Носов, который закончил последние приготовления вертолёта к вылету.

— Саныч, я готов лететь. Мы же экипаж, как никак.

— Знаю, Валер. Жди, мы ненадолго, — ответил я и крепко пожал протянутую Валерой руку.

Нельзя подвергать бортового техника опасности просто так. Если есть вариант, лучше оставить его на земле.

— 302й, 3й готов. Жду команды, — доложил Юрис, который сегодня будет моим ведомым.

Я застегнул защитный шлем и продолжил слушать эфир. Лётчики местного полка начали запускаться, забивая весь эфир докладами и разговорами.

— 302й, 201му, — запросил меня Енотаев.

Рядом с его блистером до сих пор стоял Сопин и не садился в вертолёт следом за своими подчинёнными.

— Готовы, 201й.

— Понял. Омар, 201му, доброе утро. Готовы к запуску.

Руководитель полётами дал разрешение на запуск. Вертолёт постепенно стал оживать. Двигатели запустились, а винты вышли на нужные обороты. Все системы проверены. Валера, наблюдающий за нашим запуском, пошёл осматривать вертолёт. К вылету почти готовы, но не тут-то было.

Справа увидел приближающегося Сопина с несколькими бойцами. Автомат с дисковым магазином он закинул за спину. Половину группы он отправил к вертолёту Юриса.

Командир разведчиков подбежал к Валере и показал на грузовую кабину.

— Игорь Геннадьевич полетит с нами? Что за номер? — удивился Кеша, спросив у меня по внутренней связи, когда Сопин залез в вертолёт.

Юрис из своего вертолёта посмотрел в мою сторону.

— Согласовано, — сказал я в эфир.

— Понял.

Валера закрыл створки двери грузовой кабины и показал поднятый большой палец вверх.

— Приём. Как слышно? — вышел по внутренней связи Сопин.

— Отлично. Планы изменились? — спросил я, но Сопин промолчал.

— Игорь Геннадьевич, я вас тоже хорошо слышу. Вы как меня? Мы рады, что вы у нас. Так вы меня хорошо слышите? — добавил Кеша, который вышел в эфир вместо ответа по внутренней связи.

Прекрасное начало! И ведь не достанешь до него. Кеша ведь в другой кабине. Я его затылок только вижу в небольшом отверстии под педалью.

— И я тебя хорошо слышу, — прозвучал в наушниках голос Енотаева.

— И мы слышим, — добавил руководитель полётами.

— Его все слышат, — окончательно «добил» Кешу кто-то из взлетевших экипажей.

Началась в колхозе перекличка!

— Всегда знал, что авиация держится на заклёпках и ещё на одной штуке, — посмеялся Сопин.

— Да, Игорь Геннадьевич. Ещё и на шпангоутах фюзеляжа… — сказал Иннокентий снова в эфир.

Чтоб его остановить, пришлось слегка стронуть вертолёт с места.

— Кеша, пальчиком своим нежнее работай при выходе на связь, — сделал я ему замечание.

— Понял. А сейчас? — спросил Петров.

— Лучше, — ответил я, не сдерживая улыбку.

Комэска запросил руление, и мы начали движение к полосе. Нужно думать о выполнении прикрытия группы, а у меня иные мысли.

На полосе выстроились быстро и начали ждать команды на взлёт. Воздух начинает нагреваться всё сильнее. Видно, как на фоне восходящего солнца плывёт горизонт.

— Ты что-то спрашивал, Сань?

Не смог я скрыть любопытства и задал вопрос Сопину.

— АГС, «Утёс», людей там высаживать будем. И главное, никакого движения пехоты не наблюдается. Я прав?

Насчёт пехоты соврал, поскольку с аэродрома и не заметишь её перемещение. Только когда взлетим.

— Ты не первый день живёшь. И не первый день в армии, — ответил Сопин.

Похоже, что высоту 799 будут держать только разведчики Игоря Геннадьевича.

— Внимание, я 201й, группе взлёт, — дал команду Енотаев.

Медленно поднимаю шаг и наклоняю нос вертолёта. Согласен, что взлетать с носового колеса, когда в грузовой кабине пассажиры, опрометчиво. Так что взлетим по самолётному. Разгоняю вертолёт по полосе, скорость растёт и подходит к отметке в 40 км/ч. Постепенно тяну ручку управления на себя. Есть отрыв!

Убираю шасси, и тут же в гидросистеме падает давление.

— Командир, — заволновался Кеша, когда вертолёт с трудом начал разгоняться над землёй.

— Не ссы. Всё под контролем. До 10ти досчитай, — успокоил я Кешу.

Это хорошо, что у него ещё нет указателя давления в гидросистемах.

Для Ми-24 это нормально в процессе выпуска и уборки шасси, что может упасть давление в гидросистеме. Главное, чтобы ненадолго.

— 3, 4… вроде сейчас в норме, — обрадовался Петров, когда скорость начала расти в нормальном режиме.

— 3й, на месте, — доложил Юрис, летевший сзади меня.

— Понял. Влево паашли! — скомандовал я, и мы начали разворот над аэродромом.

Заходим на полосу. Расходимся в стороны и начинаем лететь параллельно ей. Ми-8е разгоняются в это время по полосе. Нам же нужно было их прикрывать. Для уверенности пускаем ловушки, а то всё может быть сегодня.

Как нас предупреждали местные лётчики, «зелёнка» рядом с Джелалабадом имеет у них дурную славу. Как и вся территория в провинциях Нангархар и соседней Кунар.

Утреннее солнце уже озарило всю долину реки Кабул. В этом районе она более полноводная. Параллельно ей извивается дорога на Пешавар. А дальше уже и Пакистан.

Смотрю я на горы, формирующие Хайберский проход, и не по себе становится. Уже можно разглядеть хребет Спингар или Сафедкох, как его зовут афганцы.

— «Белая гора»? — спросил у меня Кеша, но быстрее успел ответить Сопин.

— Она самая, Иннокентий. Высоту 799 уже нашёл?

— Так точно. Ищу площадку, — сказал Кеша.

Стратегически эта высота для удержания Хайберского прохода идеальна. С неё простреливается вся долина, шоссе проходит у подножья, а на востоке вплотную подступает река Кабул. Держаться здесь можно долго. Но не группой отряда спецназа.