Корсары Николая Первого - Михеев Михаил Александрович

Откровенно говоря, может быть, и желал. Просто Бойль успел с ним поговорить перед дуэлью и предупредить, что, если его протеже будет убит или хотя бы серьезно ранен, он сгноит не в меру хорошего фехтовальщика на Соловках. Ибо действия его вполне можно будет квалифицировать как диверсию, направленную на ослабление обороны города. Штабс-капитан, стоит отдать ему должное, человек был неглупый и предупреждению внял. И от этого Александру стало еще более обидно.

Хотя, стоит признать, нет худа без добра. Сразу две скоротечные дуэли со столь разительно отличающимся финалом сбили накал страстей практически до нейтрального уровня. Любви Александру они, конечно, не добавили, но ситуация с «наказанным мальчишкой» устроила всех. По гордости ему она, конечно, ударила, но зато и добавила понимания, как не стоит себя вести. Жизненный опыт – он порой дается кровью.

Зато теперь, как бы ни хотелось Александру избавиться от женщин на кораблях, сделать это было просто невозможно. Хотя бы потому, что ту же Алену моментально заклюют на следующий день после того, как эскадра выйдет в море. И этого ему свои же не простят. Да и самому чувствовать себя подлецом – отнюдь не лучшее, что может случиться с человеком. Так что придется терпеть, в конце концов, сам виноват. Думать надо головой, а не уходить в обиды.

– Ладно, садитесь, – махнул рукой адмирал, закончив отповедь. – Судя по вашему поведению, есть шанс, что вы наконец повзрослеете.

– Слушаюсь.

– Служебного рвения в голосе не слышу, – усмехнулся Бойль. – Просто чтоб вы поняли: человек вырастает и учится говорить. А взрослеет он, когда научится молчать. Но это так, к слову. Теперь же будем думать, чем вам загладить свою вину, – он звучно хлопнул в ладоши. – Эй, кто там! Принесите кофе. Бегом!

Все же хороший кофе с малой толикой коньяка – напиток богов. Особенно когда их подают не в меленьких, котенку не хватит, чашечках, а в основательных, достойных моряка сосудах. Адмирал, как уже знал Верховцев, придерживался аналогичного мнения. И, кстати, да, надо обязательно заставить Алену научиться варить что-то хотя бы немного похожее. Чай-то она заваривает отменно, а вот кофе вообще не признает. Но одно дело, когда сама его пить не хочет, и совсем другое, когда страдают господа офицеры… И те, кто разделяет их любовь к заморскому напитку.

Почувствовав, как стекленеет взгляд, Александр усилием воли заставил себя вернуться в реальность. И тут же заметил, как с усмешкой и в то же время изучающе смотрит на него адмирал.

– Ну что, молодой человек, вы закончили свои размышления?

– Д-да, Роман Платонович, – немного смутился Верховцев.

– Надеюсь, не о дамах размышляли? Так! Судя по тому, как вы краснеете, о них. Все же вы неисправимы. И не умеете толком контролировать свои эмоции. Впрочем, и это придет с возрастом. Итак, вы готовы к продолжению серьезного разговора?

– Так точно!

– Ну, хоть теперь ответом радуете. Итак, Александр Александрович, своей выходкой вы заработали немало врагов. Но и, как ни странно, определенное уважение среди офицерства. Все же не трус и, можно сказать, гусар. Морской гусар, м-да… Это даже интересно. Однако же Архангельск вам было бы желательно покинуть как можно скорее. Впрочем, вы и так собираетесь выходить в море, так что этот вопрос можно считать улаженным. Далее. Мне пришлось согласиться с просьбой одного из офицеров включить его в состав вашей экспедиции.

– А…

– Это было, можно сказать, платой за то, что он вас не убил.

– Штабс-капитан… э-э-э…

– Вы что, Александр, и в самом деле не помните фамилии того, с кем дрались на дуэли?

– Признаться, я ее и не знал.

– В самом деле, рыцарь без страха и упрека, которому, чтобы подраться, даже повода не нужно [73]. Вы у себя там, в Петербурге, рыцарских романов не перечитали часом?

– Я ими не слишком увлекаюсь.

– Хоть это радует. Ладно, отставим лирику. На самом деле, штабс-капитан Куропаткин, Виктор Григорьевич, неплохое приобретение для вас. Угодил сюда за дуэль. К слову, по очень сходной с вашей ситуации. Но там история темная, и к женщинам у него отношение теперь крайне предвзятое. Впрочем, это к делу не относится. Главное, человек он неплохой, прямой и честный. Заняться ему здесь толком нечем – тут не герои сейчас нужны, а администраторы. Я планировал его в следующем году отправить исследовать бассейн реки Печоры, но боюсь, к тому времени он сопьется. А так – будет у вас хороший специалист по владению оружием. Уж извините, Александр Александрович, но все же потери у вас чрезмерные, и с этим надо что-то решать. Хоть и любят у нас думать, что бабы еще нарожают [74], но вдали от своих берегов это может стать проблемой. И да, его назначение не обсуждается.

– Я уже понял.

– Ладно, не огорчайтесь. Подозреваю, он будет целыми днями занят. Все же тренировать людей на палубе, в тесноте… Нет, определенно, с утра до вечера. В отношении службы этот человек равно деятельный и ответственный.

Александр задумался. Конечно, от навязанного свыше гостя не отвертеться, но что-то не давало ему покоя. Какой-то жест, фраза… Фраза!

– Вы сказали, что это плата?

– Да. Ему тоже смертельно надоело сидеть без дела, вот и поставил он мне условие.

– Надоело?

– А еще он младший сын в семье и сколь-либо достойное наследство ему не светит. Живет на одно жалованье. А у вас есть шанс получить чины, ордена и долю в добыче.

– Да уж…

– А вы надеялись на бескорыстие? Мальчик мой, не бывает такого. Не бывает! Хотите, открою вам, почему купцы, в первый момент охотно дававшие деньги, так резко отрезали финансирование?

– Потому что исчезла угроза?

– Да. Государственным кораблям. А как нам поведал, пока вы были в море, британский капитан, у них был приказ атаковать только государственные корабли [75]. Суда же, принадлежащие частным лицам, не трогать, дабы не причинить вред британским торговым интересам. Фактически купцы, финансируя ваши действия, сами себе подпортили возможность нажиться в отсутствие своего государственного конкурента. Их реакция все еще вас удивляет?

– Пожалуй что нет, – после долгой паузы ответил Александр. – Нет предела человеческой подлости.

– То-то и оно. Не все, конечно, оказались столь малодушны, однако же больше половины. И практически все из самых богатых, – Бойль поморщился. – Притом, что из простонародья, даже из каторжников, воевать за Россию готовы почти все. Эти же… Соль земли, чтоб их! Большие деньги развращают. Хотя я такого, честно говоря, не ожидал.

– Обидно…

– Не то слово.

Показалось, или на лице адмирала мелькнула легкая, почти незаметная тень вины? Может, и не показалось. А главное, понятно, из-за чего. Выставил информацию, полученную от пленных, на всеобщее обозрение. Не знали бы купцы – сидели б тихонечко и никаких уставом не прописанных телодвижений не делали. Теперь же… Впрочем, какая уже разница? Верховцев тяжело вздохнул:

– А главное, никого не волнует, что мы за победы платим кровью.

– Вот именно, – слегка оживился адмирал. Видимо, решил, что его секундная слабость осталась незамеченной. – На фоне этого Куропаткин выглядит очень приличным человеком. Для него деньги хотя бы не главное. Поэтому вечером, когда он к вам прибудет, не смотрите на него волком. И да. Не задерживайтесь в порту. Иначе наши любители торговли запросто могут выкинуть какой-нибудь фортель. Не доверяю я тем, у кого патриотизм меряется деньгами.

– А как же Кузьма Минин? – не удержался от легкой шпильки Александр.

– А был ли он? И если был, насколько соответствовал легенде? Не знаете? Вот и я тоже. Поэтому отправляйтесь-ка на свой корабль, Александр Александрович, и готовьтесь к отплытию. Чем раньше вы уйдете в поход – тем лучше.

Утро было таким… слегка бодрящим. Именно что слегка, для веселья поводов особо не было. Шел мелкий, противный дождь, а облака висели так низко, что, кажется, можно было переломать о них мачты. И – полный штиль! Александр даже опасался, что выход в море придется отложить. Но после обеда тучи слегка рассеялись и поднялся ветер. Несильный, однако для того, чтобы дать ход, вполне достаточный. И относительно небольшим боевым кораблям, и изрядно над ними возвышающейся «Санта-Изабель».