Дэвид Брин - Почтальон
Безоар надел очки в тонкой оправе и взял со стола пухлую папку.
— Полагаю, речь идет вот об этих письмах? — Он открыл пакет, в котором зашелестели десятки посеревших и пожелтевших листочков. — Видите? К чему отрицать очевидное? Считаю, что нам надо быть друг с другом откровенными, тогда из встречи выйдет толк. Да, наш передовой разведывательный отряд действительно нашел среди руин Юджина вьючную лошадь — вашу, насколько я понимаю, — с этим весьма странным грузом. По иронии судьбы, в тот самый момент, когда наши разведчики завладели сумкой, вы расправлялись в другой части города с двумя их товарищами. — Безоар поднял руку, не давая Гордону ответить. — Не бойтесь возмездия. Наша холнистская философия его не признает. Вы победили двух «мастеров выживания» в честном бою, и это возвышает вас до нашего уровня. Иначе отчего, захватив вас в плен, мы обращались с вами как с людьми, а не как с рабами или скотом?
Безоар любезно улыбался, но Гордон окаменел. Прошлой весной в Юджине он видел, как надругались холнисты над телами безобидных сборщиков электронного хлама. Помнил он и героический поступок матери юного Марка Эйга, спасшей жизнь ему и своему сыну. Безоар говорил сейчас чистосердечно, однако Гордон находил его логику ущербной и отвратительной.
Лысый холнист развел руками.
— Мы признаем, что забрали вашу почту, господин инспектор. Но не смягчает ли нашу вину неведение? Ведь до тех пор, пока я не взял в руки эти письма, никто из нас и слыхом не слыхивал о Возрожденных Соединенных Штатах! Теперь представьте наше изумление, когда мы столкнулись с тем, что письма преодолевают расстояния во много миль, перепархивая из города в город, что выписываются мандаты новым почтмейстерам... — Он приподнял пачку официальных бланков. — А тут еще эти декларации временной администрации в Сент-Поле...
Сами по себе его слова не несли агрессии и казались искренними. Однако в тоне слышалось нечто иное... Гордон пока не понимал, что именно назревает, но ему все больше становилось не по себе.
— Теперь вы все знаете, однако не унимаетесь, — ответил он. — После вашего вторжения на северную территорию исчезли бесследно два наших курьера. Ваша «американская освободительная армия» уже много месяцев ведет войну против Соединенных Штатов, полковник Безоар. И этого уж на неведение не спишешь!
Ложь получалась у него с необыкновенной легкостью. Ведь сами слова были правдивы...
В те недолгие недели сразу после «победы» в большой войне, когда у Соединенных Штатов еще оставалось правительство, а продовольствие и материалы, перевозимые по дорогам, еще охранялись, истинной проблемой стал не поверженный враг, а нарастающий внутренний хаос.
В переполненных элеваторах гнило зерно, а фермеров косили пустяковые, казалось бы, болезни. При этом в городах имелось достаточно вакцины, но население там пухло от голода. Люди гибли скорее от развала экономики и беззакония, воцарившихся с распадом сети снабжения и взаимопомощи, нежели от бомб, микробов и даже трехлетней ядерной зимы.
Именно такие люди, как этот лысый трепач, нанесли нации сокрушительный удар и лишили миллионы несчастных последнего шанса.
— Возможно, возможно... — Безоар опрокинул рюмочку и улыбнулся. — Но сейчас слишком многие объявляют себя подлинными наследниками американской государственности. Что с того, что ваши Возрожденные Соединенные Штаты контролируют обширные пространства с большим населением, что с того, что среди ваших лидеров есть старые болваны, которые некогда победили на выборах, не поскупившись на наличность и на улыбки с телеэкрана? Разве из этого следует, что они и есть подлинная Америка?
На какое-то мгновение спокойствие и благоразумие покинули лицо «полковника», и на Гордона глянул фанатик, ничуть не изменившийся за все эти годы. Гордон уже слышал похожий голос: давным-давно точно так же вещал по радио сам Натан Холн — еще до того, как этот «святой» мастеров выживания кончил жизнь на виселице; потом у него появились последователи и подражатели.
Это была все та же философия доведенного до крайности эгоизма, которая породила неистовства нацизма и сталинизма. Гегель, Хорбигер, Холн — все они имели одинаковые корни. Высосанная из пальца истина, проповедуемая тоном самодовольства и непогрешимости и не подлежащая проверке реальностью.
В Северной Америке холнизм исповедовали во времена беспримерного предвоенного расцвета лишь немногие свихнувшиеся личности, оставшиеся верными эгоизму восьмидесятых годов. Зато в другом полушарии фанатикам иной версии того же зла — «Славянскому Мистицизму» — удалось захватить власть. Это безумие в конечном счете и ввергло мир в пучину Светопреставления.
Улыбка Гордона была мрачна и сурова.
— Кто теперь, после стольких лет, сумеет разобраться, что законно, а что нет? Одно бесспорно, Безоар: «подлинный дух Америки» — сегодня это истребление холнистов. Ваш культ силы всем ненавистен, и не только в Возрожденных Соединенных Штатах, но практически всюду, где я побывал. Враждующие деревни забывают о распрях, стоит появиться слуху о приближении вашей банды. Любой человек в камуфляже подлежит казни через повешение.
Он попал в цель. Ноздри человека с серьгами задергались.
— Полковник Безоар, с вашего позволения. Полагаю, что кое-где дела обстоят по-другому, господин инспектор. Скажем, во Флориде или на Аляске.
Гордон пожал плечами. Об этих штатах никто ничего не слышал с тех пор, как упали первые бомбы. Однако имелись и другие места, хотя бы тот же южный Орегон, куда холнисты не осмеливались сунуться.
Безоар встал и подошел к книжной полке.
— Вы когда-нибудь читали Натана Холна? — спросил он прежним любезным голосом, вооружившись увесистым томом.
Гордон отрицательно помотал головой.
— Но, сэр, как же вы можете узнать врага, не познакомившись с его образом мыслей? Прошу вас, загляните в «Утраченную Империю». Это биография другого великого человека, вице-президента Аарона Бэрра [вице-президент США, был арестован по приказу президента Джефферсона и обвинен в измене], написанная самим Холном. Возможно, это заставит вас передумать. Если хотите знать, мистер Кранц, вы, по-моему, вполне могли бы стать холнистом. Зачастую сильные нуждаются лишь в том, чтобы раскрылись их глаза, прежде ослепленные пропагандой слабых, чтобы понять: они способны завладеть миром — стоит только протянуть руку.
Гордон подавил первый гневный импульс и взял книгу. Вряд ли стоило и дальше дразнить собеседника. Достаточно одного его слова, чтобы обоих северян прикончили без лишних разговоров.
— Идет. По крайней мере, это поможет мне скоротать время, пока вы не организуете нашу переправку обратно на Уилламетт, — примирительно молвил он.
— Ага, — проронил Джонни, впервые раскрыв рот. — Кстати, как насчет уплаты дополнительного почтового сбора за доставку украденной вами почты? Письма мы прихватим с собой.
Безоар холодно улыбнулся Джонни, но ответить не успел: раздались грузные шаги по дощатому полу. В распахнувшейся двери появились трое бородачей в неизменном черно-зеленом камуфляже. Самый низкорослый из них имел наиболее начальственный пил. В его ухе болталась всего одна серьга, зато с драгоценными камнями.
— Джентльмены, — провозгласил Безоар, снова вставая, — позвольте представить вам бригадного генерала запаса армии США Маклина, объединившего орегонские кланы холнистов и принявшего командование силами освобождения Америки.
Гордон неуклюже встал. Он не верил собственным глазам: более странных личностей, чем генерал и двое его подручных, ему прежде не доводилось видеть.
Бороды и серьги, а также веревочки с «трофеями», служившими церемониальными украшениями, ему уже встречались. Но шрамы... Они густо покрывали не только лица вошедших, но и каждый участок кожи на руках и на шее — все, что не скрывала одежда. Над шрамами когда-то потрудились хирурги, о чем говорили сохранившиеся следы швов; при этом бугрящиеся мышцы и одновременно выпирающие сухожилия производили странное впечатление.
Гордону пришло на ум, что он когда-то уже наблюдал нечто похожее. Правда, он не мог сразу вспомнить, где и когда именно.
Уж не стали ли бедолаги жертвами послевоенной эпидемии — свинки или тироидной гипертрофии?
В следующее мгновение Гордон узнал гориллоподобного адъютанта Маклина: именно этот урод набросился на него на берегу Кокилла и уложил наземь, прежде чем он успел пошевелить пальцем.
Ни один из троих не принадлежал к новому поколению доморощенных феодалов — молодых силачей, навербованных по всему южному Орегону. Нет, эти успели возмужать еще до Светопреставления, однако время нисколько их не состарило. Генерала Маклина, к примеру, отличали настолько мягкие, кошачьи движения, что наблюдая их невольно брала оторопь. Он не терял времени на любезности: кивнув головой в сторону Джонни, генерал дал понять Безоару, каковы его намерения.
