Павел Дмитриев - От! От! От винта!
Впрочем, пропагандисты-коммунисты не могли пройти мимо флера пропаганды. В репертуар попала целая куча негритянских групп. Между вполне приличными клипами попадались настоящие «перлы». Например, минут пятнадцать по какой-то захолустной сцене с гитарами и пародией на бубен шаталась семейка чернокожих школьников с «редкой» фамилией Джексон.[361] Даже их тексты сквозили детством и убогостью. Не лучше показал себя коллектив «Искушение»[362] — странная и не сильно приятная пятерка негров в темных очках, на что-то неторопливо бормочущая по типу страшно тормозного репа. Женщины не отстали — трио[363] губастых и грудастых афроамериканок кокетливо пожимали плечиками в белых платьях и пели «Baby love» на танцполу реальной дискотеки. Что там забыл телеоператор — для меня вообще осталось тайной. Разве что решил заснять шикарные начесы черных курчавых волос на головах молоденьких артисток…
От мыслей отвлекла суета за дверьми, кто-то из сотрудников явно ломился в кабинет, секретарша пыталась не пускать, видимо, не сильно надеялась на кофе, и опасалась застать врасплох спящего директора. «Надо будет червонец премии подкинуть» — машинально отметил я про себя, на всякий случай пододвигая поближе бумаги и выводя на лицо в рабоче-крестьянское выражение угрюмой сосредоточенности. И не зря — прорвались «Иваны», как обычно, вдвоем, и с не слишком хорошей новостью, оказывается, у нас пожар в комнате множительной техники.
Не успел я сорваться с места, как заявился Анатолий:
— Ничего страшного, — отчитался он прямо с порога. — Можно сказать, уже потушили.
— Само загорелось? — поинтересовался я на всякий случай.
— Диверсантов не обнаружено! — шутливо щелкнул каблуками брат жены. И, покосившись на руководителей отделов, добавил уже серьезно: — Техника почти не пострадала, оператор говорит, к вечеру все заработает опять.
— Не иначе, он на праздничное собрание не хотел идти, — проворчал я. — Плитку облицовочную наверняка придется менять, а запас кончается! Если не хватит — он у меня ножовкой известняк пилить будет!
— Да отмоют! — решил вмешаться Иван-первый. — Вроде в коридоре дыма немного совсем было.
— Пойдем, посмотрим, что ли, — я оборвал глупую дискуссию махом руки. — На месте все одно понятнее будет.
Еще в прошлом году я изрядно удивится, когда на мой запрос о множительной технике в НИИ практически без проволочек и проблем была отгружен РЭМ-600[364] — здоровенная, более тонны весом, бандура метра на метр, и два — высотой. Самое смешное — работала она практически по тому же принципу, что и хорошо известный мне «Ксерокс». Заправленные в рамку оригиналы просвечивались сильным светом через оптическую систему, по слухам, от «перископа подводной лодки», на «заряженную» селеновую пластину, затем наносился тонер — мельчайшие стеклянные шарики в фиолетовой краске. Далее с рулона сматывался чистый кусок бумаги, прижимался к носителю, результат запекался, излишки очищались барабаном из натурального меха. Цикл повторялся примерно раз в минуту, и для больших чертежей производительность можно было признать более-менее удовлетворительной.
Анатолий было установил сейфовую дверь на комнату и завел специального особиста контролировать доступ, но пришла какая-то новая директива, и строгости были отменены. Спева я думал, что только для нашего исключительного института. Но позже узнал — доступ к множительной технике резко упростили по всей стране. Так что сейчас не то чтоб «приходи кто может, копируй что хочешь», но весьма близко к этому. За откровенную антисоветчину, полагаю, все равно найдут и начикают по… Пяток лет. Однако всякие «Бани», «Камасутры» и прочий хлам процветают, к ним добавляется могучий пласт совершенно неинтересных мне «пришельцев», не инача «Аватар» пустил прочные корни в мировую мифологию. Трансцендентная гадость тоже в достатке, я было попробовал найти что-то относительно перемещений во времени — но быстро отказался от бессмысленной траты времени.
Печально, что реально сильные и острые произведения стали попросту теряться на этом грязно-сером фоне. Еще не много, и за предложение «самиздата» можно будет схлопотать по морде от простой радиомонтажницы… Неудивительно, поисковиков нет, сетевых библиотек с отзывами тоже не создано, и попробуй, выуди что-то стоящее из вала скверно отпечатанной макулатуры. Да и вообще, много ли в СССР людей с критическим мышлением, способных отличить одно от другого?
Тем более, с нормальными типографскими книгами и толстыми журналами особых проблем не заметно. Ассортимент неплох, очередей незаметно, много переводной литературы, впрочем, советскую фантастику тоже никто не обижает. Есть и моя лепта — недавно Казанцев выпустил (естественно, под своим именем) новый роман «Почтальон»,[365] представляющий собой ни что иное, как глубоко оттюнингованное одноименное произведение Дэвида Брина. Неохиппи, спасающих в конечном итоге главного героя и «остатки мира», советский писатель вывел как что-то среднее между реальными штатовскими «детьми цветов» и отечественными коммунарами 20-х годов. Хотя и трудно придумать что-то менее близкое по базовой философии, но для плохо знакомых с предметом читателей получился вполне годный суррогат. Даже наш Федор «проникся», благо, до оригинала он добраться из-за спровоцированных Хайнлайном амурных подвигов так и не успел, начал тренировки «сверхсилы» по какой-то секретной методике.
Впрочем, все мысли напрочь вышиб запах горелой бумаги, паленой шерсти и вид подкопченных плиток, по которым полосы сажи уходили в окно.
— Дыма-то было всего ничего, — не дожидаясь разноса, начала оправдывалась оператор, грузная тетка лет пятидесяти. — Да вообще, у туалета мужики больше накуривают! А мы тут уж и отремонтировали все!
— Когда аппарат загорелся? — привычно начал расследовать инцидент Анатолий. — Где вы были? Напарница что делала?
— Глаша тут была, она и потушила, — тетка кивнула на затихарившуюся в дальнем углу молодую девушку. — Шевелится надо было быстрее! — злобно добавила она в сторону помощницы.
— Я рулон на листы резала, — испуганно попыталась оправдаться напарница. — А оно вдруг как задымит!
— Значит в момент возгорания никто не работал…
Начальник охраны явно был не прочь свалить проблему на «железку» и, соответственно, завод-изготовитель. Вполне обычная практика, можно сказать, дешево и сердито. Выставить простенькую рекламацию, никто ее всерьез разбирать не будет, но сгоревшие узлы и материалы рано или поздно пришлют. Вот только что делать с испорченным видом облицовочных плиток, напиленных из известняка по моей оригинальной технологии? Да чуть не каждая через мои руки прошла! Кто за это ответит?!
— Погоди, Анатолий Васильевич, — я закусил удила. — Не должен был РЭМ сгореть просто так. Давай чуток подумаем…
Мой взгляд упал на здоровенный, крашенный грязно-синей краской радиальный вентилятор, от которого к копиру шел короб из оцинковки. Без потока охлаждающего воздуха работать на аппарате было нельзя.
— Вроде бы еще год назад договаривались эту штуку обнести перегородкой, чтоб не шумел, — начал вспоминать я эпопею запуска РЭМа в эксплуатацию. — Включить можно? — я обернулся к девушке.
— Эээ… Конечно. — Глаша как-то странно взглянула на тетку, и подошла к электрощитку.
После щелчка «автомата» все стало понятно. Крыльчатка провернулась с натужным скрипом, его частота быстро нарастала, и скоро слилась превратилась в негромкий, но совершенно нестерпимый визг.
— Выключай! — первым не выдержал Анатолий. — И когда вы его последний раз использовали?
— Так шумит же! — с недовольным видом пожала плечами тетка-оператор. — И без него все всегда хорошо работало.
— Чудесно, просто чудесно! — деланно обрадовался я. — Теперь понятно, кто приведет в порядок плитки. Каждую надо снять, промыть в воде с содой щеткой, как высохнет — пройтись средней шкуркой. — Я посмотрел на коллектив, и добавил, чтоб не пережимать «класс-гегемон»: — Если все будет сделано быстро и качественно, ремонт РЭМа пойдет за счет завода. И с вентилятором вопрос решите, на днях проверю!
Как по заказу, к финалу прибежала секретарша:
— Петр Юрьевич, вас к ВЧ просят! Из Ленинграда!
— Сейчас иду! — небрежно отмахнулся я, впрочем, Старос подождет, а более звонить из Ленинграда попросту некому. — Задача понятна? — я напоследок обвел взглядом скудный коллектив институтского копи-центра. — Тогда за работу, товарищи! Канун для рождения вождя мирового пролетариата необходимо отметить трудовыми победами!
Вижу, Анатолий с трудом сдержал улыбку, хорошо знает мое реальное отношение к коммунистической атрибутике. Однако сотрудницы, судя по всему, приняли мой сарказм за чистую монету, даже на всякий случай слегка испугались. Пойдет на пользу — как говорил кто-то из умных и великих — «религия, безусловно, скверная вещь, но попробуйте управлять без неё хотя бы одной деревней».[366] А уж кто там в пророках, Иисус, Мухаммед, или Ленин с Марксом — в сущности невеликая разница.
