Андрей Родионов - Послушник
– Вперед, – командую я.
Вытащив из кармана медный свисток, Фрике мигом сует его в рот, над сонным аббатством разносится пронзительный свист. Солдаты перед церковью вскидывают заспанные лица, пытаясь определить источник звука. В двадцати шагах от разомлевших на жаре бургундцев из густых кустов плавно поднимаются полторы дюжины французов, в руках у них взведенные арбалеты. Один из солдат с удивленным криком успевает вскочить, предостерегающе вытянув руку. Страшное оружие арбалет, богопротивное. Но весьма надежное и очень, очень смертоубийственное. Половина бургундцев молча рушится на землю, остальные тяжело ранены. Стрелки, оставив арбалеты, кидаются на них, как волки на овец, блещут на солнце мечи, крики ужаса быстро сменяются предсмертными хрипами.
Один чудом уцелевший солдат, ведомый чувством долга, успевает ускользнуть. Бургундец врывается в церковь с отчаянным криком, но тут же падает на руки ошеломленному капитану. Сзади из шеи абсолютно неуместной деталью торчит арбалетный болт, я приятственно улыбаюсь господину тюремщику, аккуратно кладу разряженный арбалет на скамью. В руку сама по себе прыгает секира.
– Кто ты такой? – Капитан пятится назад, хватаясь рукой в железной перчатке за рукоять меча.
Святые с фресок укоризненно глядят на предателя, яркое солнце бросает сквозь цветные витражи изумительной красоты сполохи.
– Спокойнее, господин тюремщик, – мой голос холоден, как лед. – Немедленно уберите руку от оружия, иначе получите в брюхо фут стали.
За моей спиной появляются разгоряченные боем наемники. В отличие от меня, все в полумасках, довольно похохатывающие. Некоторые успели заменить доспехи и оружие на трофейные, пара гордо поскрипывает новыми сапогами. Оглядев нас выпученными как у рака глазами, бургундец в три гигантских прыжка кидается в окно.
Я подхожу к гордо выпрямившейся во весь рост королеве, почтительно кланяюсь. Женщина дивно хороша собой, кожа гладкая и мягкая как бархат, ярким светом горят зеленые, как весенние листья, глаза, длинные белокурые волосы, что убраны сейчас под платок, гладкие и блестящие как у молоденькой девушки. Фигура у нее… Сзади раздается восхищенный свист: столпившиеся позади меня наемники с вытаращенными по-рачьи глазами пялятся на Изабеллу. Тут же раздается несколько сочных затрещин, это господин Фрике наводит порядок среди личного состава. Мне становится понятно, отчего во Франции, издавна славящейся как страна красивых женщин, Изабелла одним появлением производила настоящий фурор.
– Кто вы, достойный рыцарь? Я вас не знаю, – голос королевы ровен, в глазах таится легкая улыбка.
– Ваш новый врач Робер де Могуле, моя госпожа, – представляюсь я. – Нам пора. Куда вы хотели бы направиться?
– Как куда? Разумеется, в Мюнхен!
Город Мюнхен – столица герцогства Баварского, родины Изабеллы. Номинально герцогство входит в состав Священной Римской Империи германской нации, но на деле герцог Людовик – независимый властитель. Хочет – объявляет войну соседним государствам, не хочет – не объявляет. Герцогство Баварское – самое мощное из союзных стран, составляющих Империю, и любимой сестре Изабелле брат не отказывает ни в чем.
Семья Виттельсбахов вот уже триста лет правит герцогством, за это время в сопредельных государствах сменилась не одна правящая династия. Пусть короли и императоры меняются как картинки в калейдоскопе, власть герцогов Баварских не поколебать никому. Крепкие стены и гордые башни богатых городов гордо возносятся к небу. Отважные воины, умелые ремесленники и сытые крестьяне в изобилии населяют страну. От души надеюсь, что так и будет продолжаться по меньшей мере еще лет триста.
До Мюнхена мы добрались почти без приключений. Пока наемники, разделенные на три отряда, уводили погоню в расходящихся направлениях, мы с королевой в загодя нанятой лодке спустились по местной речке к ожидающей нас повозке. Я обратился мелким дворянином, путешествующим по неким делам, королева – моей женой. Пришлось сделать крюк до Амьена, зато на севере нас так и не догадались искать. Ну а затем добраться до Мюнхена было уже делом техники. Признаться честно, мне здесь очень нравится. Герцогский дворец прекрасен, воздух чист и свеж, в просторном парке, наполненном светом и ароматом цветов, поют птицы, а главное – нет войны.
На пару минут я невольно задерживаюсь в фехтовальном зале. Невысокий юноша в белых доспехах рубится секирой сразу с двумя воинами, каждый на полголовы выше и вдвое шире в плечах. Воины нападают то по очереди, то вместе, но юноша, похоже, предугадывает каждое их движение. Он лишь и кажется тут реальным, аж бурлит от переполняющей его энергии.
– Ох, довольно, – выставляет руку один из воинов, предусмотрительно отскочив назад.
– И это после целого дня скачки на лошади! – восклицает другой.
Юноша довольно смеется, скинув шлем в руки подскочившему оруженосцу, пружинисто поворачивается ко мне. В первый момент я понимаю лишь, что это – девушка. Смеющиеся зеленые глаза ловят мой взгляд, затягивают куда-то вглубь, я невольно дергаюсь назад. Кем бы ни была эта девушка, похоже, что она колдунья.
– Кто это? – шепчу я.
Цепко хватаю за плечо пробегающего слугу, легонько стискиваю. Тот тонко вскрикивает от боли, пойманной птицей рвется, высвобождая руку. Спохватившись, я ослабляю хватку. Лакей ловит мой взгляд, сухие губы трогает легкая улыбка.
– Это Клод, воспитанница герцога.
– Клод, – шепчу я в восторге, – какое чудесное имя.
Слуга скептически смотрит на меня, незаметно вздыхает, привычным жестом пряча серебряную монету.
– Вы, конечно, не захотите выслушать совет пожившего человека? – помолчав, уточняет он.
Я гляжу вопросительно.
– Забудьте ее. По этой девушке сохнут во всех германских королевствах.
Он давно исчез, а я все стою, тупо уставившись в коридор, куда упорхнуло волшебное видение.
– Забыть? – по буквам повторяю я, затем улыбаюсь. – Никогда!
В следующий раз я увидел девушку лишь через пару месяцев, мельком. Королева вела бурную переписку с сыном и оставшимися во Франции друзьями, не всегда письма можно было доверить обычным курьерам. Случилось мне выполнить и пару заданий посложнее, но об этом в свое время. Чем больше я приглядываюсь к Изабелле Баварской, тем больше понимаю, что слухи о злодейке итальянке (по матери) изрядно раздуты ее врагами.
Можно по-разному относиться к стареющей королеве, проклинать или превозносить. Учтите одно: все неудачные для Франции международные договоры подписывались вовсе не Изабеллой, а безумным королем, ее супругом. По удивительному совпадению, всякий раз в момент подписания царственная чета «гостила» либо у герцога Бургундского, либо у английского короля. Кто там сказал, что жизнь монарха священна для его собрата по трону? Это что, шутка?
Меньше чем за четверть века у короля Франции убили родных братьев герцога Людовика Орлеанского и герцога Жана Бургундского, отравили двух старших сыновей и пытались убить младшего. Самого Карла VI настойчиво пытались убить, сжечь и отравить, в конце концов в ходе объявленной на него охоты бедолага сошел с ума. Короля Англии Генриха V Завоевателя отравили при первом намеке на то, что он сможет возглавить оба королевства.
В ходе войны сотнями гибла всякая мелочь вроде графов, баронов, архиепископов и епископов. Простого рыцарства счет шел на многие тысячи, обычный же народ никто при таких катаклизмах не считал, не считает и, поверьте на слово, считать никогда не будет. Сколько там погибло в конце двадцатого века в межэтническом конфликте на озере Чад, полтора миллиона негров или все-таки два? Так и не удосужились хоть на пальцах прикинуть? А я что говорил!
Так вот, могла ли в тех условиях слабая женщина препираться с гостеприимными хозяевами или ей следовало соглашаться? Вы стояли бы на своем, но Изабелла-то женщина! Понятно, такая красавица – величайшая драгоценность, никто не стал бы пытать ее или сечь плетьми. Но мало ли способов унизить гордую и красивую?
А что касается многочисленных любовников, то какое кому дело? Вам что, завидно? Пусть всяк живет, как хочет, Бог рассудит всех. Слишком часто в истории человечества тех, кого вчера превозносили, завтра топчут ногами, а послезавтра вновь водружают на пьедестал. Не судите.
И вот еще любопытный штрих: ни в одном из с треском проигранных сражений не участвовала королевская чета. В чем вина Изабеллы, если полководцы французов все как один оказались напыщенными болванами, сотню лет подряд признающими всего один вид боевых действий: лобовую атаку? Когда армия сильна и победоносна, королю нет нужды вести с врагами заведомо провальные переговоры. Удобно же французскому дворянству валить всю вину на королеву, с пафосом восклицая:
– Да, нас опять разгромили, мы воевать совсем не умеем! Поэтому поезжай к англичанам с бургундцами и договорись, что будто бы мы выиграли, или хотя бы вничью… Как так не получается? Да ты плохая королева, ведьма, изменница и интриганка!
