Валерий Большаков - Агент
Теперь побледнел и недалёкий Хилл.
— Вы это точно знаете? — выдавил Сидней Джордж.
— Насчёт наружки?
— Насчёт ЧК!
— Об этом Дзержинский лично докладывал Ленину. Все ваши явки провалены, Рейли. Все ваши агенты взяты на учёт — Голицын, Фриде, Ишевский… Даже Мура, любовница Локкарта, на примете у «чрезвычайки»! Благодарите Белую гвардию, что вас ещё не расстреляли, — наступление на Восточном фронте отвлекло красных вождей от вас, «наёмников англо-французского империализма»!
В гостиной зависло молчание. Изрядно перетрусивший Хилл переводил взгляд с Авинова на Рейли и обратно с точностью метронома.
— Тогда… зачем вы здесь? — выговорил СТ-1.
— Вы мне нужны, Рейли, — холодно ответил Авинов. — А я могу пригодиться вам.
— Вот как? — усмехнулся Сидней Джордж не без сарказма. — Я нужен вам?
— Вы меня правильно поняли, — по-прежнему холодно сказал Кирилл. — Подробности — по дороге.
— По дороге куда?
— Да хоть к чёрту! Я уже побывал в чекистских подвалах и не хочу наведаться туда снова, даже в вашей приятной компании. Едем!
Новенький «Астон-Мартин» покинул старый каретный сарай и с рёвом выкатился на улицу. Чекист на углу резко согнулся, словно кланяясь, — разглядывал водителя.
— Верю!.. — процедил Рейли, укрываясь за шторкой.
Откинувшись на заднее сиденье рядом с Авиновым, Сидней Джордж повернул к нему голову, всмотрелся, словно ощупывая цепким взглядом.
— Так для чего я вам нужен, мистер Юрковский? — осведомился он ровным голосом.
— Москву так просто не взять, мистер Рейли, — криво усмехнулся Кирилл. — Давайте сперва набьём руку на Петрограде.
— Как прикажете вас понимать? — поджал губы СТ-1.
— Буквально! Северная Добровольческая армия перешла в наступление. В Эстляндской губернии чины лейб-гвардии, бежавшие от красных, собрались в Северо-Западную армию. Обе этих силы возьмут в клещи красный Петроград — и займут город. Наша задача — помочь им в этом. Кстати, 1-я британская эскадра лёгких крейсеров под командованием контр-адмирала Уолтера Коуэна тоже призвана на помощь…
— О, я знаю мистера Коуэна! — радостно сообщил капитан Хилл.
Не обращая внимания на агента ИКВ, Рейли внимательно смотрел на Авинова.
— Вам нужны мои агенты в Петрограде? — уточнил он.
— Ваши агенты, ваши связи, ваши деньги! — перечислил Кирилл.
— Я не интересуюсь, кто вы, мистер Юрковский, но вы знаете, кто я. Вот и ответьте мне, зачем это нужно Сиднею Джорджу Рейли и — возьмём шире! — к чему это всё Британской империи?
Авинов подумал.
— Вы в курсе, что между вашим премьером Ллойд Джорджем и военным министром Черчиллем[149] свара? — медленно проговорил он. — Ллойд Джордж лавирует между белыми и красными, открыто ратуя за раздробление России. А вот Черчилль гораздо умнее. Он говорил, что в момент, когда победа над Германией была уже на горизонте, когда награда за безмерные русские жертвы была уже близка, вместо старой, доброй России возникло государство без нации, армия без страны, религия без Бога, правительство, рождённое революцией и питаемое террором, отнявшее у русского народа плоды победы, чувство чести, мир и хлеб. Черчилль, как и вы, кстати, отлично понимает мировую опасность большевизма, но выступает против расчленения России. Он хочет видеть нашу страну федеративной, сильной, единой — и дружески расположенной к Англии. Сказать почему?
— Сказать.
— Черчилль, как и я, кстати, не верит в окончательный разгром Германии. Немцы выдохлись, они, по сути, уже разбиты, но обязательно поднимутся, соберутся с силами — и затеют новую войну! И кто тогда спасёт Британию? Серия мелких и слабых государств на обломках Российской империи? Или враждебный Западу, воинствующий Союз Советских Республик Европы и Азии, как мечтается Ленину? Делайте ставку, Рейли!
Сидней Джордж выдержал долгую паузу.
— Мне всегда нравился сэр Уинстон,[150] — молвил он.
Глава 22
КУРГОМЕНЬ
Сообщение ОСВАГ:
Северо-Западная армия под командованием генерала Родзянко выступила в нарвском направлении с территории Эстляндской губернии (формально — Эстонская Республика). 1-я и 2-я эстонские дивизии действуют на гдовском и псковском направлениях.
Северная Добровольческая армия вошла в Гельсингфорс. Занята крепость Свеаборг, финнами переименованная в Суоменлинна и превращённая в концлагерь для русских. Генерал Марков приказал разместить в Свеаборге членов так называемого Сената Финляндии, арестованных в Николайстаде (Вааса).
Линкоры Белого флота — «Генерал Алексеев», «Императрица Екатерина Великая», «Императрица Мария» — бросили якорь в гаванях Гельсингфорса и Ревеля. 1-я британская эскадра в составе лёгких крейсеров «Куракоа», «Клеопатра», «Драгон» и «Галатея», восьми эсминцев и пяти субмарин отшвартовалась на базе в Биоркэ (90 вёрст до Санкт-Петербурга).
В Кремле всё было по-прежнему — наркомы бешено работали, писали по ночам, спорили до посинения в прокуренных кабинетах.
Не заходя к себе, Кирилл явился к Сталину.
— А-а, жив-здоров, товарищ Юрковский! — ухмыльнулся наркомнац. — Как вибрались?
— С трудом, товарищ Сталин.
Тот покивал понятливо.
— Пойдёмте к Ильичу, — заторопил Иосиф Виссарионович, натягивая шинель. — Визывает!
Шагая к Совнаркому, он сказал, вздохнув устало:
— Партия направляет расшивать узкие мэста. Я уезжаю на Западный фронт — меня давно прэвращают в специалиста по чистке конюшен военного ведомства…
— У Троцкого хватает чего вычищать, — усмехнулся Авинов.
Сталин затрясся в неслышном смехе.
— Это точно! — жизнерадостно оскалился он.
В кабинете у Ленина не было никого, кроме самого хозяина, клонившего лысый лоб над писаниной.
— А, товарищ Югковский появился! — весело сказал он. — Кстати, кстати! Иосиф Виссагионович, смотрю, уже готов?
— Готов, Владимир Ильич.
— Трясите Зиновьева! Душу из него выньте! Верно говаривал Свегдлов: «Зиновьев — это паника!» Товарищ Чичерин уже подкатывал к германскому послу, пгедлагал немцам занять Петроград — и получил вежливый отказ.[151] Нам остаётся надеяться только на себя. Не сдавать Петроград! Не сдавать!
— Не сдадим, Владимир Ильич.
У Авинова сразу полегчало на душе — оказавшись в Питере вместе со Сталиным и пребывая в его тени, у него будет ха-ароший шанс выполнить задание Центра!
— А вам, товарищ Югковский, — живо обернулся к нему Ильич, — я поручаю Котлас.
— Котлас? — растерялся Кирилл.
— Именно! Этот наш боевой район на Севегной Двине важен чгезвычайно. Ни в коем случае нельзя допустить спайки Восточного и Севегного фронтов! Вот в чём гвоздь! Есть в Котласе такой Виноградов, Павлин Фёдогович. Был зампредом Агхангельского губисполкома, угнал к Котласу десятки пароходов, буксиров и барж, когда контрреволюционеры взяли власть. Генерал Миллер, поддегжанный интервентами, грозится вот-вот перейти в наступление, на соединение с Пепеляевым. Вот и мы спешим! Отдаём под ваше начало роту матгосов-балтийцев, надо сбить Красную Северо-Двинскую флотилию — до самого ледостава беляки будут прорываться на юг по реке. Поручаю вам организовать защиту Котласа во что бы то ни стало!
— Мои полномочия? — подтянулся Авинов.
— Чрезвычайные! Мандат вам выпишут, товарищ Югковский…
Отправлялся Авинов с Ярославского — и втроём. Мандаты на Алекса фон Лампе и на Кузьмича Кирилл оформил через генерала Стогова. Буки сочинил биографии для обоих курьеров, и вполне в духе времени — Алексей у него стал комсомольцем, направленным Московским горкомом в помощь «помначотдела Комиссариата по делам национальностей, т. Юрковскому», а Исаева и вовсе сделали старым политкаторжанином. Tempora mutantur,[152] нынче отбытием каторги гордились…
«Котласская миссия» была архиважной, поэтому ЦУПВОСО предоставило помначотдела блиндированный поезд «Красный моряк», которому сам Авинов дал название «полубронированного» — тот был составлен из теплушек, наскоро оббитых листовой сталью, а края платформ укрепляли мешки с песком. На платформах везли морские орудия, снятые с кораблей в Кронштадте, а по вагонам набились братишки-матросики. Десантная рота. Сто сорок два штыка.
Ревматы вели себя развязно и плохо «слушались руля».
Больше всех шумел матрос 1-й статьи Строюк, коего все звали Стройкой.
— Братва, слухай мой реврез![153] — орал он, кидая пожитки на нары, занятые Кириллом. — В Ярославле у нас остановка, выходим и держим курс до бабки Маврикиевны — дюже у этой мадамы самогон скусный! Обратно же что? Обратно же и закусон спроворим!
