Ревизор: возвращение в СССР 33 (СИ) - Винтеркей Серж

— Как прошли съёмки? — поинтересовался я, сделав глоток.

— Ой, я так жалела, что Валера Земченко приедет в Москву только в июле! — тут же расстроенно поделилась жена. — Он бы меня и накрасил сегодня, и причесал! А так самой пришлось… Нормально, хоть? — посмотрела она вопросительно на меня.

— Ты так и снималась? — уточнил я.

— Ну да, — пожала она плечами. — А что, совсем плохо?

— Да ты что! Очень хорошо! Минимум косметики, минимум укладки! Девушка из народа, самое то, что надо! Супер! А Валера, он молодец, конечно, но он бы со своим профессионализмом, наоборот, всё тебе испортил бы. Ему ещё учиться надо создавать мнимую небрежность.

— Правда? — она выдохнула с облегчением и улыбнулась. — Уж не знаю, что там получится… Сам ролик ещё монтировать будут. Но мы наснимали и общий план, и крупный план. И как газировка в стакан наливается… Должно хватить материала. Там ролик-то всего на минуту.

— О, минута — это много! — заметил я. — Это большой ролик. Тут времени хватит и на природе поснимать. К примеру, несколько кадров в самом начале вставить, как эти груши растут на дереве в саду, как рядом река с прозрачной водой течёт или родник… Красиво будет.

— Да? Скажу завтра Шаплякову, это режиссёр наш, — задумалась жена, представляя себе эти пейзажи. — Он как раз спрашивал, у Варанкина, сценариста нашего, не слишком ли скучно людям будет просто на бутылки смотреть, пока о самой газировке диктор рассказывать будет…

— Вот-вот, ещё пара роликов, и специалистом по рекламе станешь, — улыбнулся я.

— Да ну тебя, это же ты все придумываешь! — рассмеялась Галия и мы понесли детей в ванную купать.

Пока они играли с водой, вспомнил про поездку на Кубу. Наверное, её надо заранее готовить? Там же и загранпаспорта, наверняка, нужны будут. И мало ли что ещё. А Румянцев в отпуск собрался. Сколько у него отпуск? У военнослужащих отпуск большой, Пётр, вон, чуть не по полтора месяца гуляет. Надо завтра обсудить этот момент.

Остаток вечера жена штудировала путеводители по болгарским курортам, а я допечатывал записки для Межуева. Завтра их надо сдать…

В среду с утра поехал на Лубянку. Перед лекцией отвлекаться на личные разговоры не стал. Прочитал свой собственный текст, правок не обнаружил и мы пошли с майором в зал, где уже собирались офицеры.

Собственно, саму лекцию мне дали прочитать не перебивая, но потом ожидаемо засыпали вопросами. Первый же вопрос прозвучал из первых рядов, где сидели умудрённые годами и опытом старшие офицеры:

— А возможна ли, все же, долговременная разрядка в отношениях СССР и США? Какие нужны для этого условия?

— Невозможна. Не больше восьми лет может продлиться любая разрядка. Это зависит, в том числе, от циклов президентских выборов. В США любят выбирать президентов-популистов, с мягко говоря, оригинальным взглядом на жизнь. Скоро так, не удивлюсь, и какого-нибудь актера президентом выберут…

Ответ пришлось прервать, потому что офицеры в зале ожидаемо засмеялись. Никто не поверил в такую возможность.

Смейтесь, смейтесь, уже скоро актера Рейгана выберут… — подумал я, сохраняя невозмутимое лицо. Выждав, когда смех стихнет, продолжил.

— А президенты-популисты обычно имеют достаточно упрощённое собственное представление о внешней политике. Несложно догадаться, откуда большинство из них берет представление о СССР — из теле- и радио-передач. А в них СССР традиционно показывают негативно. Как очень плохого и опасного конкурента США на внешней арене, разрядка там или не разрядка. Ну и еще один фактор — боятся американцы умереть в ядерной войне с Советским Союзом. А когда чего-то боишься, то и ненавидишь причину. Так что достаточно скоро появится новый президент, который будет прямо говорить, как не любит русских, и разрядке конец…

Не успел ответить на первый вопрос, тут же задали второй.

— Повлияет ли улучшение наших отношений с США, пусть и временное, на отношения Советского Союза с Западной Европой?

— В известной степени, поскольку безопасность Западной Европы полностью зависит от американцев. Значит, европейцы вынуждены прислушиваться к их мнению. Но продлится такое улучшение не дольше разрядки с самими США. Скажут американцы «фас», и европейцы послушно начнут гавкать в нашу сторону.

После лекции Румянцев пошёл меня, как всегда, провожать.

— Олег Петрович, а можно с вами поговорить, пока вы в отпуск не уехали? — попросил я.

— Конечно, — тут же согласился он и повёл меня к себе в кабинет.

— Я по поводу своего отпуска хотел с вами поговорить, — начал я. — Как и предлагали, на Кубу в ноябре планирую слетать с семьёй недельки на три… Уже и жена согласилась. Что для этого надо, вообще? Мы успеем поездку оформить за оставшиеся три месяца после вашего отпуска?

— Успеем, куда ж мы теперь денемся, — ответил, усмехнувшись, он. — Раз жене-то уже пообещал!

— Спасибо, Олег Петрович, — улыбаясь, поблагодарил я его и поднялся, давая понять, что вопросов у меня больше нет.

Он проводил меня, и мы попрощались.

Только майор вернулся к себе в кабинет, планируя продолжить инструктаж Соловьёва насчёт дел, что ему оставляет на время отпуска, как зазвонил телефон на столе. Это оказался начальник отдела полковник Третьяков.

— Румянцев! Где тебя носит всё утро? — раздражённо спросил он.

— Так, Олег Иванович, аналитика нашего гражданского на лекцию сопровождал, — ответил он.

— Что ещё за лекция?

— Да по визиту генсека в США.

— Ладно, расскажешь, потом… Дело Павла Ивлева мне на стол срочно!

— Сейчас принесу, Олег Иванович! — ответил майор, мысленно чертыхнувшись. Два с половиной дня до отпуска, а тут то одно, то другое!..

Новый начальник ему не нравился. С Ворониным было намного проще — тот всегда с интересом выслушивал его соображения. А этот — ничего еще не знает в Москве, не понимает, что на себя принял от Воронина — а чуть что начинаешь пояснять, тут же затыкает и зыркает, как солдат на вошь. Похоже, боится свой полковничий авторитет подрывать, выслушивая от майора, что и как в нашем хозяйстве при Воронине было. Эх, а ведь Павел Евгеньевич предлагал с ним вместе в Киев ехать, обещал на подполковничью должность поставить. Но жена наотрез отказалась из столицы уезжать…

Северная Италия. Больцано.

Тарек и Фирдаус второй день сидели над анализом финансовой ситуации в чемоданном бизнесе и результатом капиталовложений в акции. Фирдаус старательно записывал все итоги и вопросы к шурину, как совладельцу бизнеса, которые необходимо было уточнить или согласовать по возвращении в СССР.

Тут их внимание привлекли звуки какого-то скандала на первом этаже офиса. Отец и сын вышли из кабинета и увидели со второго этажа недовольную пару. Мужчина и женщина, прилично одетые, за тридцать, возмущённо ругались на молодую сотрудницу офиса… Тарек глазами показал сыну на очень представительную машину, припаркованную перед офисом и начал спускаться вниз по массивной деревянной лестнице.

— Сеньор, сеньора, — обратился он к ним. — Я Тарек Эль Хажж, владелец этой фабрики. Чем могу вам помочь?

Оба мгновенно приняли благообразный вид и приветливо заулыбались.

— Карло Манчино, — протянул ему руку посетитель и Фирдаус заметил очень дорогие швейцарские часы на его руке, сделанные из золота. — А это моя жена Люция. Мы специально заехали к вам, возвращаясь из Вероны в Рим! Нам на следующей неделе лететь в США на два месяца. Мы хотели приобрести пару ваших чемоданов на колесиках, но их нигде нет в продаже! В Милане нам, хотя бы, предложили записаться на них в очередь, сказали, что в начале месяца ждут очередную поставку от вас. Но мы не можем ждать до следующего месяца!

— Я вас понимаю, — кивнул Тарек.

— А ваши сотрудники отказываются нам продать чемоданы! Мы что, зря проехали к вам сто пятьдесят километров⁈

— Конечно, не зря, сеньор Манчино, — жестом подозвал к себе Тарек менеджера. — Покажите, пожалуйста, какие чемоданы вам хотелось бы приобрести?