Владимир Лещенко - Волчица и кот
Между тем, они приближались к цели.
...На экран боевой консоли передавалась картинка с микрозонда, летящего где-то впереди.
И то, что на ней было, старому служаке не очень нравилось.
В пустоте космического вакуума ярко освещенный габаритными прожекторами, двигался амазонийский авианосец. Эдуард Мерикур слегка удивился – корабль не был похож на классические авиаматки.
Плоский и широкий, он не имел флайдека, зато в наличии имелась масса больших люков на брюхе и верхней палубе.
И из этих люков и аппарелей как семечки из прохудившегося мешка в большом количестве вываливались истребители.
– Черт возьми!! – выругался, забывшись, Эдуард, – что-то про такую систему я не слышал! Да в него же влезет раза в два больше машин, чем в наш!
Шли секунды, а истребители, между тем, все продолжали вылетать из брюха «Ориноко» – именно так назывался флагман соединения.
– Кажется, эта штука будет посильнее нашего «Фауста»! – озабоченно пробормотал каперанг. Его вера в конечную победу начала ощутимо колебаться.
...Звено капитан-лейтенанта Эльги Клементьевой, только позавчера прибывшей на корабль из отпуска, вылетело первым.
Дожидаясь, когда стартуют остальные, она облетела дважды вокруг «Ориноко». Атака катеров на авианосец не прошла бесследно. Заметная часть стартовых аппарелей была разбита и заклинена, целая куча шлюзов вышла из строя.
С горечью взирала она на разбитые перекошенные ворота, и разбитые зенитные блистеры.
Но хватит лирики – следовало поторопиться. Ведь действенной защиты от атаки массы дестроеров и истребителей так и не было изобретено. Только встречный бой мог спасти их теперь.
Тем более, если это «шершни». Ведь самыми страшными малыми боевыми судами, выдуманными людьми, были именно «шершни». Не «тарантулы» с их не уступающей крейсеру броней и мощной установкой, питающей батарею рентгеновских лазеров.
Не «скорпионы» с их тремя торпедами и реверсивным двигателем, способные зависать на месте, и идти задним ходом без разворотов.
Не киевские «стрижи» с их бешеной скоростью, и не нипоннские «сюрикены» с шестиствольными соленоидными пушками.
А именно «шершни».
Пусть на них была слабоватая пластикитовая броня, которую требовалось менять после каждого боя, и всего одна импульсная огневая точка при полном отсутствии ракет.
Но зато каждый из них в своем округлом, яйцевидном корпусе накопитель – фактически, большую гравитационную бомбу, разве что с разрядником, выведенным прямо в хобот орудия. Да у этой схемы была масса недостатков – устройства этого типа не могли долго держать заряд – часа два три максимум, да и хватало их на один – самое большее на два выстрела. Да, орудие было маленьким и слабым.
Но велика ли важность, если «шершень» мог подойти на минимальную дистанцию, а от выстрела гравипушек в упор не спасало ничто. Ни силовое поле, великолепно задерживавшее и электромагнитные импульсы, и радиацию, ни даже гравитационные компенсаторы. Да, они способны погасить даже и более мощную силу тяжести, но при условии, что они спарены с контроллером двигателя маневрирования, и есть возможность заранее подстроиться под колебания.
Стоило десятку «шершней» выйти на дистанцию прямого выстрела – и пиши пропало. Даже авианосец и дредноут после этого будут годиться только для орбитальной свалки.
...Впереди сошлись передовые линии атакующих и защитников.
– Меня подбили! – заверещал кто-то.
Капитан Мерикур взглянул на дисплей, и почувствовал нехорошее шевеление в районе кишок.
Только одним залпом были выбиты до полусотни «когтей» и, что хуже – «шершней», а до рубежа основного огня было еще около минуты полета на встречных курсах.
Эдуард нечеловеческим усилием подавил приступ паники.
– Говорит «Котел», говорит «Котел»! «Нетопырям» – атаковать «мамашу»! Приказываю – не отвлекаться, атаковать «мамашу».
Эльга деловито пересчитала точки на экране.
Самое время – принимать ближний бой. Теперь в ход пошли самонаводящиеся ракеты. Маленькие, трехметровые тонкие «пики», не имели и толики той мощности, что «этандары».
Но летели куда быстрее и точнее.
Ряды противника смешались. На встречном курсе от удара такой ракеты не спасало никакое поле – даже линкоры, случалось, гибли, попав под «дождь» из подобных ракет. Сбить ее было очень трудно.
...Видя складывающуюся ситуацию, Эдуард приготовился было применить один из отработанных маневров, и вывести большую часть своих с линии атаки, но все дело испортили истребители Черного легиона, за два часа до этого переданные под его команду. Их командир – эстандарт-чиф Люпус Кротов не обращая ни на что внимание, рванул свою машину вперед, увлекая за собой подчиненных и даже кого-то из людей Эдуарда.
– В чем дело?! Второй – назад!
– Пошел к богу, капитан, не учи меня жить! Дьявол со мной! – заревел Люпус.
– Я приказываю – вам было ясно сказано... – в голосе каперанга прозвучали нотки предательской неуверенности – хотя по статусу они были равны, но Церковь Великого Мрака как ни крути, была хозяином в Лиге.
Эстандарт-чиф расхохотался. Что этот тупица возомнил о себе? Думает, раз его назначили старшим в стае, то теперь он может помыкать воином самого Легиона?
Этот трус, так носящийся со своими планами и схемами атаки?
Сейчас он в два счета расправится с этими бабешками! Они уже, наверное, наделали в трусики!
Он ринулся в самое пекло.
И уже спустя несколько секунд он закричал нечто совсем другое.
– Спасите – в меня попали! Горю!!! – голос перешел в верещание, оборвавшееся на самой высокой ноте.
Истребитель, идущий впереди, внезапно превратился в ослепительную вспышку, пронзенный сразу десятком импульсных очередей.
Выругавшись, Эдуард начал маневр, но время было уже упущено.
А затем начался ад – да не тот, куда мечтает после смерти попасть всякий верующий в Милостивого Дьявола.
Одна за другой из пусковых установок «анаконд» вылетали ракеты, поражая истребители Лиги. Один за другим разлетелись на куски двенадцать «шершней» неудачно вставшие на пути атакующего клина.
Вот один истребитель вдруг ярко полыхнув напоследок плазмой из разбитых двигателей, обратился грудой космического мусора, за ним другой, третий.
Вот один из «тарантулов» превратился в радиоактивный пар, неудачно поймав легкую торпеду. Вот еще один вспыхнув раскаленным металлом, полетел дальше мертвой болванкой – мощное импульсное орудие нашло слабину в защитном поле.
...На помощь двум ударным группам подтянулись соседи, к врагу тоже прибыло подкрепление. Счет подбитым и уничтоженным кораблям пошел на десятки, если не на сотни. На экране оптического умножителя, проносились туши больших кораблей, исходя паром и дымом из дыр в разорванном корпусе. При вспышках взрывов сверкали серебристые облака – все, что осталось от множества истребителей. А схватки этих легких машин, случалось, происходили в такой тесноте, что силуэты врагов можно было разглядеть невооруженным глазом. Вот один из них стальным вихрем промчался совсем рядом. Они сблизились настолько, что на какой-то миг Эльге показалось, что она различила за бронестеклом блистера лицо вражеского пилота. Но это было, конечно, иллюзией.
Все пока шло хорошо – ее девчатам удалось подбить два эсминца, не потеряв ни одного истребителя.
Эдуард врубил тягу, рискуя сжечь стабилизаторы плазмы. Машина завалилась на левый борт, трясясь как в лихорадке. Каперанг мгновенным рывком перевел двигатели в режим нейтронного ускорения, истребитель бросило вверх и вперед.
А затем неожиданно навстречу ему выскочило полдюжины «пустельг». Они с ходу открыли огонь, и тут же подбили кого-то из «шершней». Он бросил машину вертикально вверх (спасибо конструктору!) и вовремя – сразу две перекрещенные очереди импульсников прошли в том месте, где он был за мгновение до этого. Сделав очередной разворот, он вновь вышел на боевой курс, но и тут перед ним возникли «пустельги». Он выпустил полдюжины ракет вслепую, одновременно отчаянно пытаясь организовать своих людей, и превратить дикую свалку хоть в какое-то подобие правильного боя.
И тут появилась третья группа машин...
Эльга уловила на экране среди синих вражеских точек одну тревожно мерцающую – бортовой сканер показывал, что именно этот выдает наиболее интенсивный поток в эфире. Это вовсе мог и не быть старший группы – может, просто болтун или матершинник, или барахлил его радар, но риск того стоил. И проскользнув между двумя звеньями, она на развороте запустила последнюю «пику»...
Эдуард упустил драгоценные мгновения, прозевав атаку. Уловил только тени «анаконд» набросившихся на него с разных сторон, оторвался от них, и слишком поздно отреагировал на вынырнувшую словно ниоткуда ракету. Вспышка – и беззвучный удар обрушился на машину. Трехкилотонный взрыв в полусотне метров спалил защитные поля и превратил его элегантный истребитель в оплавленный кусок металла. Потом его краем задел гравитационный залп – потемнело в глазах, и истребитель Эдуара беспорядочно закувыркался. Впрочем, назвать это истребителем можно было с натяжкой – осталась только кабина. Агрегатный отсек, с двигатели, кормовые огневые точки обратились в металлическое крошево, летящий теперь шлейфом по прихотливой траектории, вычерченной истребителем Эдуарда. Его спасла бронепереборка. Ни одна система истребителя не работала, экраны погасли – пилот был полностью отрезана от всего мира, и только аварийный маячок с автономным питанием слал в эфир сигналы бедствия.
