Александр Плотников - Коридор
— Ну, я надеюсь.
— Надейся, я — твой ангел-хранитель. Кстати, ты мне так ничего и не говорил про полеты. Никак не могу представить тебя в кабине самолета после рассказа о той ужасной аварии.
— Ужаса за это время стало еще больше. Особенно последние пять вылетов, когда я самостоятельно летал на «Фридрихе»[35]. До этого еще куда ни шло. На «Аисте» инструктор рядом, и самолетом его по большому счету назвать трудно. А тут настоящий боевой истребитель. После полета они меня встречают чуть ли не овациями, а я прямиком переодеваться, потому что от пота весь комбинезон мокрый насквозь. В общем, жуть.
— И как тебе это все самому дается?
— Да отвратительно дается — не мое это все. Я по натуре земноводное существо, а не крылатое. Единственное, что мне помогает, так ЭТО…
— Что ЭТО?
— Я называю это РЕФЛЕКСАМИ. Мои руки в кабине почему-то реагируют быстрее, чем мозг. Как будто бы во мне что-то осталось от «прежнего» Карла. Причем это касается еще некоторых других вещей, о которых я раньше не имел ни малейшего представления. Правда, это рефлексами уже не назовешь.
— Да. — Мелен встала и, подойдя в плотную, нежно, едва касаясь его волос, провела рукой. Затем взъерошила их, после чего вернула прическе прежние контуры, оставив все как было.
— И чего они над тобой издеваются? Чего хотят? А? Земноводное существо? — слегка наклонившись, она медленно положила руки ему на плечи.
Карл, опять не понимая, к чему она клонит, продолжал стараться вести себя спокойно. Но это с каждой ее новой выходкой становилось все труднее делать.
— Ты бы видела, кого они к нам из летных школ присылают, — продолжал он нести какую-то ерунду. — Эти мастера на тренировочных полетах уже два самолета угробили… Поэтому, как я понял, у них просто нет выбора.
— Слушай, — Мелен вдруг встрепенулась и ожила. Глядя на ее «нездоровый» блеск в глазах, он понял, что эта идея не сулит ему ничего хорошего. — А что если ты.. — она на мгновение задумалась.
— Ты бы мог управлять этим новым самолетом, который у вашего Бренеке?
— Нет, об этом не может быть и речи.
— Но почему? — на милом личике Мелен заиграла очередная «невинная» улыбка. — Ты так хотел поскорее слинять отсюда. А когда я предлагаю такой шанс, ты наотрез отказываешься покидать Францию. Тебе-то всего-навсего надо перелететь Ла-Манш, а там тебя встретят.
— Какой, к черту, Ла-Манш! Я дальше Сен-Ло на запад не летал. И вообще, если они меня не собьют еще при взлете, то уж точно меня угробит мое…
— Я ПОШУТИЛА, — уже не скрывая радости, вовсю хохотала она. — Ты бы видел свои глаза, когда мне все это рассказывал. — «Я не летал дальше Сен-Ло. А если они меня собьют?» — пыталась скопировать его манеру разговора Мелен.
— Неправда, я так не говорил.
— Да ладно тебе.
— Ты сейчас досмеешься, и не получишь вот это.
Карл медленно извлек из нагрудного кармана небольшой клочок бумаги.
— Это то самое, о чем я думаю?
— Именно.
Она перестала смеяться и, торопливо выхватив листок из рук Карла, быстро прочитала содержимое написанного.
— Молодец. Ты даже не представляешь себе, как это важно. Особенно информация о переброске 54-й эскадры с востока. Ты заслужил поощрение.
— Не заслужил, а переслужил. Причем не один раз.
— Я все помню, так что сегодня ты получишь за все свои труды.
— Я на это очень надеюсь.
Мелен, подойдя к ночному столику, поставила перед собой массивную медную пепельницу и подожгла обе бумаги. В следующий момент полыхнуло яркое пламя, вскоре оставив от некогда важных документов лишь мелкие пушинки пепла да едкий, химический запах фотобумаги.
— Во-первых, — неторопливо начала она, — что касается эвакуации, она состоится не ранее февраля. Можешь даже не спрашивать, почему. У нас есть определенные правила и графики, которые нельзя нарушать. Но к этому времени тебе еще придется здорово потрудиться, чтобы заработать на билет отсюда.
— Главное, чтобы это все не затянулось до начала будущего лета.
— Не затянется. Во-вторых, это тебе на личные нужды.
Мелен кинула ему в руки толстую скрутку немецких рейхсмарок, вытащенную из верхнего ящичка трюмо.
— Мадам, это совершенно лишнее. Гусары с дам денег не берут.
— Это не от меня, а от Георга VI. Возьми и без разговоров. А то на одних ужинах со мной ты скоро разоришься. Старайся их никому не показывать, а если кто и увидит — скажешь, что у меня одолжил.
— Ну, если только от короля, то я подумаю.
— Так, а теперь об этом, — Мелен непонятно откуда извлекла листок бумаги, свернутый вчетверо, и села на край кровати.
— Вот, пришел ответ на мое письмо, адресованное Этьену, — она развернула бумагу и показала ему содержимое — страницы убористого текста. — Ты даже не представляешь, чего это все стоило. Мы не пользуемся обычной почтой, и ради этого письма своей жизнью рисковал человек.
— Хорошо, хорошо, давай только по делу. Не надо мне про чужое геройство здесь рассказывать. Я ведь тоже кое-что делаю.
— Он не может сказать, что произошло с тобой. Сейчас он по-прежнему находится в Швейцарии, так что как только мы тебя переправим, он тут же постарается помочь.
— Что значит «постарается»? — уровень адреналина моментально зашкалил за предельно допустимую норму, быстро выводя из рамок равновесия, — Он, что, не мог написать чертово заклинание в этом сраном письме. Мы бы оба побегали голышом вокруг костра, побили в бубен. Ты прочитала бы, что надо, и еще до Швейцарии я был бы дома.
— Ты не понимаешь.
— Куда мне, идиоту. Зато ты, я смотрю, многое понимаешь.
— Тут главное не заклинания и слова, а сам человек. Этьен — избранный, он имеет выход в другие измерения и способен на такие вещи, которые, кроме него, на всей земле могут сделать буквально считанные единицы. Я не могу тебе объяснить, кто он такой и чем занимается, потому что сама не являюсь лицом «посвященным».
— Да, я это уже успел на себе ощутить. А твой Этьен — кретин. И если я его когда-нибудь повстречаю, то по стене размажу. Он, видите ли, «постарается»!
— Прекрати истерику, иначе ты от меня вообще больше ничего не услышишь.
На некоторое время в комнате воцарилась гробовая тишина. Каждый пытался перевести дыхание, чтобы хоть немного успокоиться.
— Хорошо. Раз ты ничего не можешь рассказать о нем, так хоть расскажи мне о самом «себе». До того, как я сюда попал. Почему вы это со мной сделали?
— О самом себе? — переспросила она.
— Называй это как хочешь. За последнее время я с этим уже свыкся, так что мне все равно, — Карл взял со стола зажигалку и прикурил сигарету для Мелен, после чего закурил сам. — Мне нужно знать, что прежнего Карла подвигло пойти на этот шаг.
— Глупость. Большая человеческая глупость. — Произнесла она, выпустив большой клуб дыма в потолок. — Когда я с тобой, то есть с ним встретилась, он уже давно был одержим идеей о «Высшей Силе», по крайней мере, он так ее называл. Я лишь слегка воспользовалась его увлечением в своих интересах.
— Он тоже таскал тебе информацию? — Карл кивнул на горстку пепла, оставшуюся от некогда важных документов.
— Нет, что ты, — Мелен звонко рассмеялась, — он был на это неспособен. Его фанатизм был за гранью допустимого. Он даже в постели пытался со мной рассуждать на эти темы.
— Значит, постель все же была?
— Да, была. Так что, как ты понимаешь, у Жана есть веский повод тебя не любить.
— Теперь я это понимаю. А чем еще вы занимались, о чем я не знаю? А то неприятно будет, если меня снова начнет лупить твой очередной воздыхатель, а я даже не буду знать за что.
— Воздыхателей больше не будет. А что касается всего остального, то я воспользовалась его услугами всего только раз. За день до твоего появления здесь, когда он помог вывезти из города Этьена. До сих пор не могу всего этого забыть. Дождь проклятый, ночь, мы с фальшивыми пропусками. Да ты рядом. — Ее «ты» невольно прозвучало с каким-то упреком. Почувствовав это, она тут же попыталась смягчить тон. — Я на самом деле ему тогда не верила. Думала, что он нас на первом же посту сдаст. Но его идея фикс перевесила чувство долга, или то, что он за этим скрывал, так что все прошло благополучно. На одном блокпосту нас, правда, чуть не раскрыли… Я уже даже с жизнью прощаться начала. Но твое прежнее «Я» нас тут всех и спасло. А потом…
— Что потом?
— Потом пришел час расплаты. Он же ввязался во всю эту авантюру только ради ритуала. Ему нужна была высшая сила его предков, а для этого следовало открыть коридор, и мы это сделали. Он только одного тогда не понимал. Найти дорогу назад с темной стороны может только человек посвященный. Этьен говорил ему об этом, но он и слушать его не хотел. Думал, что готов. Оказалось, что ошибался. Когда ритуал закончился, мне специально пришлось делать крюк, чтобы отвести его поближе к части, высадив в лесу недалеко от аэродрома.
