Борис Батыршин - Мартовские колокола
— М–да, господа… баба — она дура не потому что дура, а потому что баба. Извиини, Серж, говорю как думаю. Я старый солдат…
— …и не знаю слов любви. — закончил за Корфа Каретников. — Увы, вынужден согласиться с бароном. От себя добавлю — типичная для наших современниц выходка. Здесь у вас, конечно, всяческие феминизмы уже расцвели бурным цветом, но до наших времен ещё, слава богу, далеко…
Лейтенант и сам выглядел обескураженным. И, надо сказать, было с чего — узнав о том, что скрыла от своего жениха Ольга, барон примерно пять минут изъяснялся исключительно матерно — да так, что Каретников, сквернослов и циник, как любой бывший врач «Скорой», заслушался и на будущее запомнил несколько особо цветистых оборотов.
— И все же я не понимаю… — продолжал защищать возлюбленную Никонов. — С чего вы, господа, так уверены, что Геннадий отправился в Петербург именно для того, чтобы совершить покушение на Государя? Мало ли что — первое марта! Вон сколько этих «первых марта» было с 1881–го года — аж шесть! И никто ничего…
— Вы забываете, дорогой Серж, что мы точно знаем, что это случится. — мягко заметил доктор. — Я понимаю, всё это время вы были заняты по большей части, военно–морской историей и техникой. Разумеется — нельзя объять необъятное; но уж мне–то поверите на слово? Именно первого марта 1887–го года члены «Террористической фракции», отколовшейся от партии «Народная воля» — о них–то я надеюсь, вы не забыли? — попытаются совершить покушение на Александра третьего. И лишь полное пренебрежение правилами конспирации помешало им добиться успеха.
— Так вы полагаете, — обеспокоенно спросил лейтенант, — что наши «друзья» решили террористам помочь?
Каретников пожал плечами:
— А, собственно, почему бы и нет? В нашей реальности террористы потерпели неудачу по большей части, из–за нескоординированности действий. Они буквально носились по улицам Питера в обнимку с бомбами, а в перерывах — рассказывали о своих намерениях всем, кому не лень. Ну, может, я и преувеличиваю, но, во всяком случае, писать в письмах о готовящемся покушении они возможным сочли. Так что их, голубчиков, просто повязали по одному прямо на улицах….
Если бы за организацию покушения взялись господа вроде Савинкова или Гершуни — настоящие мастера террора — то государь, несомненно, погиб бы.
— Но я бы не назвал Геннадия и его сотоварищей профессиональными террористами. — не сдавался Никонов. — Поверьте, я всё же больше вас с ними общался, причём довольно близко! Вот уж кто–кто, а они точно романтики! По сути, ничего серьёзного в жизни не делали. Только мечты, да и те…
— Зато на их стороне — знания. — возразил Каретников. — У нас изданы и «Воспоминания террориста» Бориса Савинкова — кстати, он был недурным литератором, — и материалы следствия над цареубийцами и вообще — прорва материала на эту тему. И потом, учтите — Гена с Дроном не станут баловаться с гремучим студнем и взрывателями из сахара и кислоты. Одноразовый гранатомёт добыть не так уж и сложно, а если вспомнить, что они недавно взяли на аптечном складе несколько килограммов кокаина… мне бы сразу сообразить! — раздосадованно закончил доктор. — Оружие в обмен на наркотики — классика наших криминальных сериалов! Вот они и решили воспользоваться…
— Да, если они протащат сюда эти ваши… «Мухи» со «Шмелями», так кажется? — то у охраны Государя не будет ни единого шанса предотвратить цареубийство. — нерадостно подтвердил Корф. — Это ж никаких «метальщиков» не надо — пульнул по карете Государя шагов со ста — и давай Бог ноги! Ведь прямо посреди улицы можно эту «шайтан–трубу» вытащить, разложить и на карету направить — и никто ничего!
Каретников усмехнулся — Корф явно многого нахватался от мальчишек.
— Да не надо никаких гранатомётов! — подал вдруг голов Ромка. Царь ваш ездит по обычным улицам, так? Прикрути к чугунной ограде пару МОНок — и знай, дави на кнопочку радиоподрыва. Всего–то делов — заранее маршруты вычислить, а на это у них люди есть с рациями — никакие филеры не помогут…
«Ну и ну! — отметил доктор. — А ведь обычно Ромка старался отмаличиваться. А тут, раз уж зашёл разговор на «узкоспециальные» темы…»
— Да и кому нужны эти взрывы? — продолжал десантник. — Показуха… Царь, вон, у себя в имении по дорожкам гуляет, так? В сад, конечно, никого не пускают, а вдоль ограды–то домики! Залечь на крыше с эСВДэхой или «Винторезом» — и всё, где ваш царь? Нету никакого царя, вон, лежит с дырой в голове…
— Это вы, сержант, Царское село «имением» называете? — поинтересовался Корф. — Любопытно… а в общем вы правы, конечно. Если они передадут эти штучки из будущего террористам…
— Ну тогда надо просто сообщить о «Террористической фракции» жандармам! — предложил Никонов. — Пусть переловят их заранее — и вся недолга! Тем более, вы сами говорите, что злодеи на слишком–то и скрываются…
— Ну, во–первых, они пока только болтают, но ничего не делают. — возразил Корф. — А в России кто только сейчас не болтает? Если их сейчас арестовать — в чем их обвинишь? В намерениях? Оружия–то у них пока ещё наверняка нету…
— Я вообще не верю, что Геннадий станет давать им оружие. — заявил Ромка. — Это ж сколько возни — учить пользоваться, объяснять насчёт тактики применения, придумывать, откуда это всё взялось… да у нас любой пацан, который играл в «контру» — это игра такая, стрелялка, — больше в таких вещах понимает, чем эти ваши народовольцы! Читал я про них — ребята храбрые, конечно, но из револьвера с трёх шагов мазать ухитрялись! Они ж не от хорошей жизни, небось, за бомбы взялись; стрелять–то учиться надо, а тут — кинул коробку и стой, как дурак, пока тебя не арестуют…
Доктор Каретников одобрительно кивнул.
— А вы знаете, я с Романом согласен. Во всяком случае, я бы на их месте не стал бы полагаться на народовольцев. Скорее уж они сработают сами, а группой Ульянова будут прикрываться…
По коридору простучали торопливые шаги — Яша.
— Простите, господа, опоздал. — молодой человек задыхался, он явно бежал, чтобы поскорее попасть к Корфу. — Ну, что тут у нас за новости?
— Да так, «пара незаметных пустяков», как говорят в Одессе. — проговорил Каретников. — Дело в том, что наши заклятые друзья — Геннадий, Дрон и прочие, — похоже, решили отправить на тот свет Государя Императора Всероссийского. Александра Третьего. А кроме этого — можно сказать, всё в порядке. Самовар вот скоро поспеет. Да вы садитесь, Яков Моисеевич, садитесь, в ногах правды нет…
Глава пятая
В последнее время Олег Иванович нечасто встречался с сыном дома, на улице Строителей, в 2014–м году. Куда больше времени они проводили по ту сторону портала — да и там отец уделял отпрыску всё меньше и меньше внимания. Порой Олег Иванович принимался корить себя за то, что совсем забросил дела сына — совсем края потерял, пачками таскает от Каретникова справки и неделями не появляется в школе. Впрочем, гуманитарный класс, чего там — после бенефиса на общероссийской исторической конференции школьников и выхода сборника «Экскурсия по Александровской Москве» на СиДи, Ваню даже к доске вызывать перестали — молоденькая историчка откровенно боится парня. Оно и понятно — в школе как раз проходят наполеоновскую эпоху, а об этом времени Иван знает, самое меньшее, втрое больше учительницы, явно не обременявшей себя посещением лекций. А Ванька и рад — в девятнадцатом веке он проводит вдвое больше времени, чем в двадцать первом. Родной школы, впрочем, не забывает — во время очередного приступа общественной активности выторговал у школьного музея боевой славы целый стенд и развернул там экспозицию, посвященную балканской кампании 76–77 годов. Да такую, что туда теперь ходят на экскурсии реконструкторы: в самом деле, где кроме ГИМа[54] увидишь и подборку оружия обоих воюющих сторон, и старинные (но с виду — десятилетней, не больше, давности) подшивки газет, и настоящие офицерские карты, и полные комплекты офицерской, казачьей и солдатской формы на старомодных, набитых конским волосом и паклей манекенах. А кроме того — ранцы, манерки, фляги, шанцевый инструмент — всё то, что так ценится любителями военной истории…
Экскурсанты восхищались, цокали языком, вертя в руках холощёные винтовки Крнка и «Бердан» Љ1, уважительно листали альбомы с яркими народными лубками и открытками с портретами Скобелева… Венцом экспозиции стал ракетный станок конструкции Константинова, образца 1868 года — такие, пусть и в небольших количествах, но примерялись русской армией на Балканах. Ваня обнаружил этот станок во время прогулки по Фанагорийским казармам; давно списанное, это «чудо–орудие» применялось одно время для произведения салютации, но потом, за недостатком ракет, было заброшено в дальний угол — пылиться. Иван долго выпрашивал станок у подполковника Фефёлова, привлёк в качестве тяжёлой артиллерии Корфа — и добился–таки своего! Теперь этот экспонат стал настоящей жемчужиной музея; на вопрос, откуда в обычной средней школе такие редкости, заведующая обычно вяло мямлила что–то насчёт того, что–де «отец одного из учеников увлекается военной историей». Знающие людям оставалось только с удивлением покачивать головами — подборка экспозиции явно выходила за рамки обычного хобби, так что в какой–то момент Олегу Ивановичу пришлось урезонивать не в меру разошедшегося сына — когда узнал, что он собрался тащить через портал несколько пудовых чугунных мортирных бомб и санитарную армейскую двуколку в разобранном виде, так же выклянченную у Фефёлова.
![Борис Батыршин - Мартовские колокола [Litres]](/uploads/posts/books/114000/114000.jpg)