Уилбур Смит - Крик дьявола
Догнав Розу, Себастьян попытался заключить ее в объятия, и оба упали в воду. Стоя на коленях друг напротив друга, они продолжали со смехом брызгаться и плескаться, от каждого нового приступа смеха ее грудь упруго подпрыгивала. У Себастьяна перехватило в горле, и, чуть наклонившись, он прикоснулся к ней руками.
Розин смех неожиданно стих. Она бросила на него молниеносный взгляд, ее лицо посуровело, и она резко сбросила с себя его руки.
— Нет! — почти прошипела она и, вскочив, направилась по воде к брошенной на берегу одежде. Быстро прикрыв свою женственную наготу, она застегнула тяжелый патронташ, и последний нежный отблеск их недавней пылкой близости пропал с ее лица.
54
Это все вонючая Руфиджи, решил Герман Фляйшер, с болезненными страданиями ворочаясь в своей машилле от очередного приступа.
Сомкнувшиеся на его желудке горячие щупальца дизентерии усугубили и без того мрачное настроение комиссара. Его теперешнее состояние было напрямую связано с появлением на вверенной ему территории «Блюхера»: унижение, испытанное во время общения с капитаном, опасность, которой он уже подвергся при стычке с бандитами-англичанами, едва это предприятие успело начаться, нескончаемая изнурительная работа под постоянной угрозой нового нападения и издевки этого инженера, которого фон Кляйне поставил над ним. Фляйшер испытывал ненависть абсолютно ко всему, что имело отношение к дурацкому крейсеру, и ненавидел всех на его борту.
Трусца носильщиков машиллы вновь взбудоражила содержимое его желудка, вызвав там бульканье и бурчание. Опять придется останавливаться, и, озираясь по сторонам, он стал подыскивать подходящее местечко, где можно было бы уединиться.
Далеко впереди по неглубокой горной долине между двумя скалисто-глинистыми хребтами с редкой растительностью тащился караван грузчиков и носильщиков — около тысячи человек беспорядочной колонной растянулись более чем на полмили.
В одних набедренных повязках, с блестящими от пота телами, сотня людей во главе этой колонны размахивала длинными пангами[26], удаляя кустарник. Равномерно поднимаясь и опускаясь, лезвия поблескивали на солнце, звуки ударов доносились, приглушенные полуденной жарой. Под руководством Гюнтера Раубе — молодого офицера инженерной части «Блюхера» — они расширяли тропу для прохода весьма объемных предметов.
С суетящимися вокруг людьми, которые на их фоне выглядели точно лилипуты, эти четыре предмета, кренясь и раскачиваясь, медленно катились по расчищенным от кустарника участкам неровной местности. Периодически натыкаясь то на пенек, то на выступающий камень, они тем не менее все же продолжали свой путь благодаря нечеловеческим усилиям двух сотен чернокожих мужчин.
За три недели до этого грузовое судно «Рейнландер», стоявшее в гавани Дар-эс-Салама, было вытащено на берег, и с него демонтировали восемь листов обшивки. Из металлического каркаса днища Раубе соорудил восемь громадных обручей по четырнадцать футов в диаметре. В каждый из них был вварен полуторадюймовый лист обшивки площадью около десяти квадратных футов. Используя кнехты грузового судна в качестве осей, Раубе соединил восемь дисков в четыре пары. Таким образом, штуковины выглядели как колесные пары гигантских римских колесниц.
Герман Фляйшер в качестве «специалиста по подбору персонала» съездил в короткую рекрутинговую поездку и отобрал в Дар-эс-Саламе и окрестностях девятьсот крепких добровольцев. Эти девятьсот человек и трудились теперь над перекатыванием четырех колесных пар на юг к дельте Руфиджи. А пока шел этот трудовой процесс, аскари Германа Фляйшера наблюдали за ним, находясь неподалеку с заряженными «маузерами», дабы предупредить вспыхивавшие среди добровольцев неожиданные приступы тоски по дому — недуга, начавшего приобретать масштабы эпидемии, распространявшейся по мере того, как кожа на плечах стиралась до мяса шершавым, раскаленным на солнце металлом, а ладони обдирались грубыми конопляными канатами. Этот тяжкий труд продолжался вот уже две недели, но от реки их все еще отделяли тридцать скорбных миль.
Герман Фляйшер закорчился в своей машилле — амебная дизентерия вновь напомнила о себе его кишкам.
— Проклятие! — взвыл он и крикнул носильщикам: — Быстро, к тем деревьям! — Он указал в сторону на кучку густорастущих в балке эбеновых деревьев.
Носильщики, послушно свернув с тропы, направились к балке. Оказавшись под сенью эбеновых деревьев, они остановились, а комиссар, выбравшись из машиллы, торопливо удалился в гущу растительности к заветному одиночеству. Дружно вздохнув, носильщики опустились на землю, предаваясь своеобразной африканской аэробике.
Вернувшись из уединения, комиссар почувствовал, что проголодался. В тени деревьев веяло прохладой, и это показалось ему идеальным местом для полдника. Часок-другой Раубе придется обойтись без него. Кивнув своему личному слуге, Фляйшер велел накрыть походный стол и открыть ящик с продуктами. Когда в жарком пыльном воздухе раздался сухой хлопок первого ружейного выстрела, он уже успел набить рот колбасой.
55
— Где же он? Он должен быть здесь. Лазутчики сказали, он здесь. — Губы Розы Олдсмит потрескались от солнца и обветрились, кожа на обгоревшем носу облупилась чуть ли не до крови, воспаленные от пыли и напряжения глаза покраснели.
Она лежала на животе за глинистым, поросшим жесткой травой холмом, выставив вперед дуло «маузера».
— Видишь его? — вновь нетерпеливо спросила она, глядя на отца.
Флинн пробормотал в ответ что-то невразумительное. Приставив к глазам бинокль, он медленно водил им по долине взад-вперед, то и дело возвращаясь к голове странного каравана.
— Я вижу там какого-то белого, — сказал он.
— Это Фляйшер, да?
— Нет, — неуверенно отозвался Флинн. — Нет, не думаю.
— Ищи его. Он должен быть где-то там.
— Интересно, что это за штуковины такие?
Флинн рассматривал четыре огромные колесные пары.
Оптика бинокля увеличивала искажения, вызванные повисшим в жарком воздухе маревом, менявшим размеры и формы предметов — те казались то незначительными, то чудовищными.
— Ищи Фляйшера. Плевать на эти штуковины — ищи Фляйшера! — раздраженно выпалила Роза.
— Его там нет.
— Должен быть. Он должен там быть. — Повернувшись на бок, Роза выхватила у Флинна бинокль и, словно дорвавшись до зрелища, стала с нетерпением просматривать длинную, медленно приближавшуюся к ним колонну.
— Он должен там быть. Боже, помоги мне, — с ненавистью шептала она потрескавшимися губами.
— Нам вскоре придется действовать — они уже почти дошли до нужного места.
— Нужно найти Фляйшера. — В отчаянии Роза продолжала искать, сквозь темную от загара кожу просвечивали костяшки сжимавших бинокль пальцев.
— Нельзя долго тянуть. Себастьян уже занял позицию и ждет моего сигнала.
— Погоди! Надо подождать.
— Нет. Нельзя подпускать их ближе. — Чуть приподнявшись, Флинн тихо окликнул Мохаммеда.
— Вы готовы?
— Готовы, — последовал ответ. — Ниже по склону залегла шеренга стрелков.
— Не забудь, что я тебе говорил, избранник Аллаха: сначала стреляем по аскари, а остальные разбегаются.
— Твои слова звучат в моих ушах отчетливым и красивым звоном золотых колокольцев, — ответил Мохаммед.
— Чтоб тебя, — отозвался Флинн, расстегивая накладной карман гимнастерки. Вытащив оттуда маленькое зеркальце, он поставил его наклонно, чтобы, поймав солнечный луч, дать сигнал на противоположный склон. Из поросших кустами скал немедленно последовал подтверждающий ответ Себастьяна. — Фу! — нарочито драматично выдохнул Флинн в знак облегчения. — Я боялся, как бы Басси там не уснул. — Он поднял лежавший перед ним на камнях «маузер».
— Подожди, — просила Роза. — Прошу, подожди.
— Нельзя, сама же знаешь. Если Фляйшер там, мы до него доберемся. Если нет, тогда ожидание нам только навредит.
— Тебе наплевать?! — вспылила Роза. — Ты уже забыл Марию!
— Нет, — возразил Флинн. — Я не забыл ее. — Он стал пристраивать приклад «маузера» к плечу, следя за одним из аскари — здоровяком, шедшим во главе колонны. Даже на таком расстоянии Флинн чувствовал, что тот представлял опасность. Он двигался с настороженностью леопарда, приглядываясь и прислушиваясь.
Флинн поймал его на прицел и стал водить по нему мушкой, целясь в живот и учитывая траекторию выстрела сверху. Он слегка надавил на курок, чувствуя его люфт. Неожиданно раздался хлопок «маузера», и он плечом ощутил отдачу.
Не веря своим глазам, Флинн увидел у ног аскари поднятый пулей фонтанчик пыли. Промах с расстояния менее четырехсот ярдов по заранее выбранной цели — Боже милостивый, да он начинал стареть!
