Юрий Иванович - Второй шанс
– Как по мне, то лучше ты навсегда там и останься, только меня больше не трогай! – с полоборота завелась её боевая кузина. – В прошлый раз ты вела себя в моём теле безобразно, позорно, словно овца с переломанными ногами. Неужели не могла хоть раз из лука выстрелить?!
– Но я не умею…
– Или мечом хотя бы одного заговорщика порубала!
– Да я и меча-то никогда в руках не держала…
В ответ ей понеслось возмущённое «О-о-о!», но Александр окриком привлёк к себе внимание.
– Сударыни! Давайте будем беречь каждую минуту нашего времени. Потому что не факт, что нам с напарницей удастся ещё хоть раз сюда к вам вернуться. Коллега, да развяжите же меня, наконец! У нас столько дел.
– Да, да… – Старик поспешил к его массивному стулу и начал возиться с ремнями. – А глупого Аргота пришлось связать, потому что он вдруг надумал ломать и крушить сделанные плотником прессы. И вообще он вёл себя безобразно: то ощупывал себя как умалишённый, то что-то кричал, то куда-то бросался. О производстве сыра вопил, что потомок хочет всех отравить заплесневевшим продуктом. Пришлось его два раза усыпить своими умениями. Но с другой стороны, не хотелось это делать надолго, иначе ты, появившись, мог бы без толку проспать в чужом теле.
– Может, и так… Хотя мне кажется, я бы сразу проснулся. Что тут у вас и в столице творится?
– Да, в общем, силы правопорядка держат Светополис под контролем. Но три крепости пока ещё в руках заговорщиков. Их глава, Скопасис, которого уже низвергли официально, тоже в одной из крепостей. Его сын – в другой. Успели ускользнуть в последний момент. Но их ликвидация – дело времени. Не хочется лишних жертв с нашей стороны при штурме. Сейчас все метательные машины сосредоточили на одной крепости и начали обвал стен. Займём её – перейдём к следующей.
– Разумно… Кстати, тут с нами ещё один потомок пытался проскользнуть. Надо бы вначале всех обойти и опросить, может, кто себя странно ведёт.
Старик моментально принял меры. Созвал, кого надо, объяснил, что следовало, и пять человек внутренней охраны разбежались в разные стороны усадьбы. Трёх немых тоже припахали для общего дела.
После чего буддий, нервно потирая руки, потребовал:
– Чем начнёшь с нами делиться? – конечно, такому человеку важны были новые знания, и ради этого он был готов на всё.
– А в молочном цеху всё приготовили?
– Печи поддерживаются в горячем виде постоянно, котлы с водой – тоже.
– Тогда отправляемся туда, и Прасковья начнёт объяснять Симелии, а попутно и всё слышащей Табити все секреты приготовления сыра. А мы, краем уха прислушиваясь, продолжим наш обмен знаниями. Ну и ты мне сразу расскажи…
Компания живо двинулась к месту работы над сырами, общаясь на ходу. А так как потомок попросил рассказать о видениях параллельного мира, то жрец приступил к сжатому изложению немедленно.
Сведений в хрониках об этом явлении накопилось не на одну докторскую работу. Жаль, что подобной академии, где приняли бы защиту такой научной работы, не существовало.
Описания шли от имени двух потомков, «пришедших», попавших в плен тел своих предков. Именно они явились причиной бифуркации миров, потому что их приход ознаменовался многими событиями, изменившими устои Великой Скифии. Изначально заметить ничего было нельзя, но потом видения начинали посещать наблюдателей всё чаще и чаще. Максимум наступал через год, когда появлялась возможность ежедневно по шесть часов наведываться в иные миры. Видения открывались в примерной очерёдности сразу в оба мира: тот, что оставил потомок в своём времени, и мир предков, который продолжил своё существование без изменений.
Хотя правильнее было бы сказать, что это был единый мир, но «старый», в котором удавалось подсматривать и своё будущее, и историю предков.
При этом имелось много странностей. Самое важное – что пришедшие теряли возможность воздействия на тела, в которые прибыли. Они могли оставаться лишь сторонними наблюдателями.
Но факты оставались фактами, определённые кусочки истории просматривались, информация накапливалась, и общие основы единения сознаний стали понятны.
В первом случае «пришедшие» подсматривали за самим собой. То есть его прежнее тело «в будущем» продолжало жить и существовать, словно никакого контакта с предками не было. Один наблюдатель рассматривал себя «прежнего» долго, многие годы, до самой смерти. Второй – несколько лет. Потом связь по необъяснимым причинам пропала.
Во втором случае, пока «пришедшие» жили сами, они просматривали события из «старого» мира, где продолжало жить захваченное ими тело их предка. Причём предок не помнил ни о захвате тела, ни о самом факте прихода своего потомка. Вот потому «старый» мир для аналитиков, учёных и жрецов являлся более притягательным, более значимым. Ибо они могли воочию наблюдать, каких бед и трагедий сумели или ещё успеют избежать. В «старом» мире обязательно начинались жестокие пертурбации с властью, трагические ошибки в управлении, оплошности в экономике, промахи в военной стратегии, попрание всех прежних законов и правил в юриспруденции. В сумме это вело к началу резкого заката Великой Скифии. Но именно наблюдение за ошибками, разбор их уже в «новой» вселенной давал прекрасные шансы для выживания.
При тщательном анализе вырабатывался главный постулат государственного существования: жёсткий консерватизм при крайне осторожном, медленном техническом прогрессе и при полном уничтожении окружающих народов, которые хоть в чём-то начинали резко развиваться.
Именно к таким выводам пришёл академик Кох после прочитанной для него лекции.
Вот только спорить, устраивать диспут на тему «А не лучше ли было скифам поступать вот так?», показалось ему бессмысленным. Просто банально могло не хватить времени. А ведь главный жрец не просто выдавал требуемую информацию, он тут же требовал в ответ иную, не менее значимую для Великой Скифии.
Правда, пришлось прерваться на какое-то время. Про Цаглимана оба потомка уже и забыли, посчитав, что напарника за собой «утянуть» не удалось. А его всё-таки отыскали! Причём в месте, где следовало искать в самую последнюю очередь: в подвале, среди пленных заговорщиков!
Бедный Боря попал не просто в своего предка (или не своего?), а в изрядно покалеченное пытками тело. Вот потому он вначале и не понял причину всей свалившейся на него боли. А когда ощупал себя и осознал, толком не мог дозваться охранников, начав кричать на русском языке. Когда его всё-таки достали на свет божий, бедный потомок орал, плевался и проклинал всех на свете. При этом божился, что больше и в мыслях не захочет взглянуть на злобную, кровавую Скифию, где его так неприветливо встретили.
И ведь так просто не «вытолкаешь» обратно в своё время! Надо ждать, пока срок успокаивающего препарата закончится. Вот потому и пришлось буддию погружать Бориса в полусон, а его помощницам спешно залечивать истерзанное тело мазями из животных жиров, настоями из лягушачьих лапок и вытяжками из полезных трав и сорняков.
Кто бы мог предположить, что такое случится? И смех и слёзы…
Но на будущее пришлось срочно договариваться. Вдруг всё-таки Александру удастся как-то ещё разок прорваться да «притянуть» за собой напарников? Для безопасности старый Приакс пообещал убрать из поместья всех пленных. Да и своих немых прислужников решил отправить куда подальше на пару суток. Ведь могло статься, что потомок в кого-то из помалкивающих инвалидов «ввалится» и тогда уж точно проклянёт Великую Скифию на веки вечные своим мычанием.
В общем, отвлеклись.
Зато лишний раз пришло доказательство, что потомок в захваченном теле обязательно проснётся. Боря просыпался и начинал возмущаться.
Замолк он только после того, как обе женщины не только обезболили его исцеляющими средствами древности, но ещё и приложили к этому делу свои шаловливые ручки и прекрасные губки. Это произошло после того, как озлобленный Приакс рявкнул на своих учениц:
– Ублажайте его как хотите, лишь бы он остался доволен и заткнулся в конце концов!
Вскоре в той комнате всё затихло, крики умолкли. И вновь продолжился обмен информацией.
Следующим жестом доброй воли со стороны Коха стало подробное изложение метода выращивания нужной плесени и производства пенициллина. Когда жрец понял, что это за лекарство и как оно действует, буквально затрясся от радости и вожделения.
– Есть! Есть такое у северян! Так они, сволочи, нам уже две тысячи лет не хотят секрет этот раскрыть! И к себе не пускают никого!.. Давай, родной, излагай со всеми подробностями!
Академик приступил к изложению, но настолько оказался заинтригован оговоркой старика, что, когда пришла его очередь спрашивать, поменял очерёдность своего списка вопросов, вставив туда новый.
– Кто такие северяне, которые имеют пенициллин, не хотят вам дарить его секрет да ещё и к себе не пускают представителей Великой Скифии?
