ОПГ «Деревня» 4 (СИ) - "Alchy"
В самом конце мая, увидев из окна лаборатории подскакавших к КПП верхами Маню с Ермоловым, в сопровождении пятерки казаков — сердце у Егора замерло, пропустило удар и забилось учащенно: «Началось!» — понял он и выбежал навстречу приехавшим.
— Рожает⁈ — Крикнул он, не дожидаясь, когда они подъедут.
— Собирайся, поехали! — Приказал Лёха, а Маня счастливо зачастила:
— Всё, родила уже! Мальчик, три пятьсот, погоняло ещё не придумали!
— Как мальчик⁈ — Внезапно севшим голосом пробормотал Егор и почувствовал, что земля уходит из-под ног. — Девочки же должны быть, две…
— Ты чо, Егор, дурак? — С сомнением поинтересовалась Маня, с жалостью поглядывая на него свысока из седла. — Мама у меня родила, братана! А Ксюха твоя заполошная только в конце июня должна, если ты ее не доведешь до преждевременных родов, конечно…
— Егор, давай собирайся, поехали, не стой столбом! — Повторил Ермолов.
На вопрос, а что собственно говоря случилось — Ермолов дернул плечом и прикрикнул, чтоб не копошился. Не для лишних ушей, в дороги подробности. Егор всё понял правильно и заметался, что собирать то, надолго и куда? Маня пояснила, что так езжай, вечером вернешься. А тут с КПП подвели уже оседланную лошадь, Егор, до крайней степени заинтригованный — забрался в седло и тронулся вслед за родственниками.
Выехав за пределы Известкового, Егор засыпал Маню с Лехой вопросами — не каждый день с рабочего места выдергивают, причина должна быть веской. Ермолов кивнул на Маню, та сделала таинственный вид и посоветовала подождать до села, там врачи всё объяснят. Тут же, заметив мелькнувшую в глазах дядьки панику — смилостивилась:
— Да нормально всё с женой твоей! Она вообще не причем! Ладно, слушай…
Весь сыр-бор, вплоть до объявления в деревне чрезвычайной ситуации, связанной с угрозой биологического заражения — разгорелся из-за клещей. Врачи, во время поездки по округу, с вакцинацией и осмотром — обратили внимание на одну странность. А именно — на равнодушие крестьян и не только к клещам. Как к тем же комарам относились, впился — выдернули и выбросили, пошли дальше.
— Я тебе говорю Маня, они отмороженные и темные! — Подтвердил Егор. — Мы когда в Миасс за… ммм… по делам ездили, тоже заметил! Антип, лесник тамошний, всё потешался надо мной, что от этих паразитов берегусь! Я его по человечески попробовал предостеречь, рассказывал об опасности, тот от меня как от мухи отмахивался! Одно слово, дремучая необразованность! А потом как стебанет энцефалитом, так карой божьей сочтут! Или Лаймом с боррелиозом!
— А то и родильную горячку подцепят, да⁈ — С участием подключилась к сетованиям дядьки племянница.
— Вот именно! — Тут Егор сообразил, с укором посмотрел Маню.- Вот чо ржешь, ты то должна понимать! Клещу даже кусать не надо, прополз по коже и все, через месяц аплодируешь ластами!
— А вот нифига, мы проверили, нет у местных клещей ничего такого. Причем выборка большая, под несколько тысяч особей. А вот у нас из семидесяти тварей четыре зараженных оказалось. Чуешь, чем пахнет? Олег Сергеевич говорит, что у вас с ним своя версия распространения энцефалита есть. Надо докладывать вышестоящему начальству и принимать меры!
— Да какая ещё может быть версия, ты же сама только что подтвердила! Нет сейчас заразных, а появятся в середине двадцатого века, примерно в тридцать пятом году семьсот первый отряд узкоглазых японских военных микробиологов начнет действовать, тогда же поползла зараза с клещами по стране!
— Ну-ну, — скептически посмотрела на него Маня. — А вот Анатолий Сергеевич считает, что это естественная мутация, просто по естественным причинам вирус мутировал и вырвался из ареала распространения. Среднегодовая температура увеличилась или ультрафиолета после вспышки на солнце больше стало, вот тебе и изменения. Как та же чума в Средних веках в Европе, со всеми болезнями так, прикинь? Сейчас мы являемся источником заражения, весь перенесшийся биоценоз, от клещей до зараженных ими грызунов. И копытных. Во первых, с этим делать что-то надо…
— Жечь нахуй! — Перебил её Егор, Маня посмотрела на него с недовольством и продолжила.
— Во вторых, поставить в известность императора. Скрывать такое сродни преступлению. А учитывая импульсивность Павла Петровича, трудно предсказать его реакцию на версию о японских биолабораториях…
— Тебе чо, япошек жалко⁈ — Удивился Егор. — Мне вот айнов больше жаль, а этих пожирателей риса ничуть!
— Ну не то чтобы жалко, — уклончиво начала Маня. — просто аниме там, манга, нормально же всё было…
— Да ты не расстраивайся, Мань! — Успокоил племяшку Егор. — Японцы всё это как раз после опиздюливания от пиндосов создавать начали. Так что и в этом времени превентивное приведение в чувство на пользу пойдет, глядишь, на двести лет раньше аниме и манга появится! А вот с обеззараживанием территории мы хапнем горя… — Принялся мысленно подсчитывать, что-то в памяти ещё оставалось, не зря осенью прикидывал площадь полей, пригодилось. И цифры не радовали, Егор мрачнел на глазах…
— Не кручинься! — Подмигнул ему Лёха. — Что бы вы без армии делали⁈ Всё сожжем, что не догорит, вытопчем!
Глава 3
Несколько дней из жизни Павла Петровича
Глава 3. Несколько дней из жизни Павла Петровича.
Южный Урал, май 1797 г.
Стояли последние майские деньки, давно облетел цвет с черёмухи, неделю назад, двадцать третьего мая с помпой и шумом в селе отметили день Левона Конопляника. Император лично, своими руками посадил в землю несколько семян сортовой конопли и пару саженцев огурцов. Посевная была в самом разгаре, но несмотря на это — вечером устроили празднество. Как сказал Председатель: «Народ, он конечно не лошадь, пахать может до талого. Но разрядка и отдых нужен!» Понаехавшие, включая августейшее семейство, с жадным интересом вначале наблюдали за разворачивающейся гулянкой, а затем и сами присоединились.
Павел Петрович с умилением смотрел на выступление детской самодеятельности (спасибо Ксении Борисовне, у той после педагогического колледжа столько материалов осталось — на всех детей хватит, лет на двести, занять и развлечь), где не последнюю скрипку играли две его дочери, принимавшие участие и в театрализованной постановке, и исполнявших песни. Мари и Катерина, вырвавшись из столицы — здесь совсем преобразились. Загорели и совсем не походили на тех чопорных и чинных великих княжон, которых из них старались воспитать бонны — и буквально лучились счастьем. А Мария — ещё и неуемной энергией, бьющей через край. Дети не только обучались в школе, пусть и по особой программе, учитывая их отставание от основной группы школьников — но учеба им нравилась, и особенно — общение со сверстниками.
А помимо учёбы — были и практические занятия, обе княжны безоговорочно сделали свой выбор в пользу медицины и биологии. Хотя если бы Маня повела их в гараж, крутить гайки и обтирать ветошью только что выточенные на токарном станке детали — с не меньшим восторгом отправились на производство. Даже Мария Федоровна, в редкие минуты общения императора с семьёй, поджав губы — признала успехи этой новой бонны из будущего, умудрившейся найти общий язык с детьми:
— Домой когда отправимся, следует эту Марию Сергеевну с собой забрать, может и звание фрейлины стоит дать. Всё одно её муж предполагаемый не мыслит себя без военной стези, вот пусть жена при дворе обретается. И при деле!
Тогда император ничего на это не сказал, не стал портить обед совместный, но в памяти сделал зарубку — привести в чувство супругу, ну и спесь с неё немного сбить. Талдычишь ей о том, что у потомков нет таких порядков и пиетета перед венценосными особами и дворянством, и что им тоже пора с небес на землю спуститься, пока не сковырнули и до подвалов купеческого дома в грядущем не дошло — а толку чуть.
