Холодный ветер перемен (СИ) - Иванов Дмитрий
— Чего ты рвал задницу в третьем раунде? Начало хорошее было, затем полез с шашкой наголо. А ну как пропустил бы удар? — справедливо «хвалил» меня Михалыч.
По итогам дня в финал прошли ещё два наших спортсмена. Итого наших в финале четверо, и бойцов из ГДР тоже четыре. Борьба за первое место в командном зачете ещё идёт. Цзю в финале будет биться с французом Фареда Чеклато, про которого я ничего не знаю, а мне достался настоящий негр из Португалии. Он сегодня нокаутом выиграл свой поединок и вообще выглядит не на восемнадцать лет, а на все двадцать пять. Блин, я так засмотрелся на полуфиналы, что забыл про свои запасы денег в раздевалке. Она закрывается, конечно, но все же. Торопливо иду туда, где уже сидит пара наших боксеров, принявших душ, и проверяю пять пачек крон, нащупывая их рукой в сумке. Всё на месте.
Пообедав в спорткомплексе, едем в гостиницу. В фойе нас встречает орава детей, лет десяти или чуть больше, вместе с лысоватым невысоким мужиком с глазами навыкате как у карася. Тот чего-то бормочет, бросаясь к Юрию Михалычу. А я замечаю стоящего около стойки Яна, который еле заметно кивает мне на банду ребятишек.
— Переводчик у нас есть, но с датского и английского, а этот черт бормочет на немецком языке, — досадливо говорит Юрий Михайлович Антону Петровичу.
— Я могу перевести, — предлагаю я свои услуги.
— Ну, давай, переводи. Остальные по номерам, — командует КГБшник и уходит контролировать процесс.
Быстро понимаю, что это спортивная секция по боксу хочет сделать фото с кем-то из советских боксеров. Фотограф — очкастый малый с характерным еврейским носом, тоже крутится рядом.
— Так им любой подойдёт? — спрашивает у меня Михалыч, и, получив утвердительный ответ, просит меня: — Толя, пофотографируйся с ними, а потом иди в номер, через час разбор финалов будет.
— Давайте вон у того памятника, — предлагает человек-карась. — Сначала общий снимок, а потом с каждым.
— В машину, быстро, — командует мне Севелин на улице.
Я, уже двинувшийся к какой-то каменной тетке недалеко от гостиницы, даже опешил:
— А фото юным боксерам? — спрашиваю я.
— Я им заплатил тысячу пятьсот крон, не надо никаких фото! Из твоих денег, кстати, — накладные расходы, — поясняет Ян.
Сажусь в наглухо тонированную машину, в марках не разбираюсь, но просторная тачка. Ехать несколько минут всего.
— Могли пешком дойти, — ворчу я.
— Тебя и увидеть могли на улице, — приводит довод Ян. — И да, отец сказал отдать тебе полную сумму за Испанию.
Обалдеваю, но девять пачек по десять тысяч долларов кладу в сумку к остальным, а остатки после трат на призы из десятой пачки, а это две с лишним тысячи баксов, зачем-то кладу в карман джинсов. Чего они расщедрились?
Счёт открываем в каком-то «Jyske Bank». Здание банка, одного из самых молодых в Дании, основанного меньше двадцати лет назад, мне нравится, а ещё нравится их отношение к клиентам — сразу провели в отдельный кабинет и предложили напитки. Принял меня седовласый мужчина, пожилой, но в хорошей форме. За несколько минут предложил несколько вариантов сотрудничества. Я выбрал самую маленькую из предлагаемых ячеек, без описи вложения. С описью банк якобы гарантирует возмещение в случае кражи, но я просто застраховал на сто пятьдесят тысяч долларов ячейку от воровства. Обошлось мне всё это очень недорого — за пять лет услуг банка всего восемь тысяч крон со страховкой. Для бронирования ячейки нужно лишь удостоверение личности, и мой советский паспорт не производит никакого впечатления на флегматичного старичка, будто он каждый день такие видит. Два ключа, один — у меня, другой — в банке, смогу по доверенности кого-нибудь отправить сюда. Обговорили и кодовое слово, которое нужно для доверенности. Выбрал «Черномырдин», уж сам не знаю почему.
— Бывали случаи, когда подделывали доверенность, — поясняет старичок. — Не в нашем банке, конечно.
Затем направляемся в хранилище, причем два этажа пришлось ехать вниз на лифте. Вместе идём к арендованной ячейке. Сотрудник открывает один из двух замков своим ключом, и меня оставляют одного. Так-с… Баксов у меня девяносто две тысячи пятьсот, а крон, после уплаты аренды и страховки, — четыреста девяносто четыре тысячи. Думаю, сколько оставить себе, и решаю, что четырёх тысяч датских крон вполне хватит. Закрываю своим ключом ячейку и нажимаю на кнопку вызова служащего. Тот закрывает своим, и … дело сделано. Смотрю на часы, за тридцать пять минут управились! Успеваю ещё на собрание.
— Ты не забыл про полторы тысячи крон? — спрашивает Ян у меня уже в машине.
Забыл, конечно! Но, слава богу, взял с запасом. Вот крохобор — двести баксов ему жалко. Молча отсчитываю. Теперь по новой информации для клиентов. Хоть и не хотел с ними больше работать, но решился. Турция или Болгария?
— Турция? — неверяще смотрит на меня Ян. — В Турции нет золота, она его ввозит для своих нужд.
И он прав, в это время там добычи золота нет совсем. Добыча началась уже в следующем веке, и месторождения там серьёзные есть. Я же выбрал небольшое россыпное с запасами порядка семи тонн, и в моё время там по полтонны в год всего добывали, но золото легкое для добычи. А вообще, я там с десяток месторождений знаю, причем парочка очень крупных. Приблизительно, конечно, знаю, где они находятся, как и это, которое я торопливо описываю собеседнику (время идёт же). Могут долго искать.
— В принципе в Турции в прошлом году новый закон приняли по геологоразведке, попробуем поискать. Откуда информация, скажешь? — пробормотал Севелин.
— Не знаю, прочитал в записках этого ссыльного геолога. Там ещё есть, но все в СССР, — добавляю я.
— За Турцию тоже сотку тебе выплатим, ну и за Североирландское как договаривались, — сказал мне на прощание Ян.
Угу, верю-верю, уже себя повели нечестно. Но посмотрим.
На собрание пришёл первым, успел лишь сумку в номер бросить. Кроме меня и Кости присутствуют ещё два тяжа-финалиста.
Разобрали Костиного соперника по финалу, потом моего, а вот наши парни тяжеловесы оба бьются с немцами. Нас отпустили после накачки, а парней продолжили терзать.
— Ты где шарился? — спрашивает Цзю в номере. — Тебя этот пацан, портье, искал.
— На кой? — удивляюсь я.
— Что-то про футбол талдычил, я языки не знаю же, как ты, — засмущался Костя.
Это верно, с языками у него долго будет плохо. Я опять вспомнил смешной случай с Цзю в Австралии, когда, неправильно поняв тренера, он нокаутировал своего соперника в первом раунде.
— С детьми фотался, — в первый раз вру другу я.
В фойе меня заловил «молчи-молчи» и спросил:
— Когда фото будут готовы?
— Никогда! — слегка запнулся с ответом я.
— Почему? — удивился Антон Петрович.
— Да этот козёл фотограф тридцать крон запросил за фото, — вру опять.
— Что за люди, одно слово — капиталисты! А кроны экономь. По секрету скажу, в здешние магазины вас поведём, а медалистам ещё и премию выдадим! Так что, старайся, а на жадного этого очкарика не обижайся — страна у них такая, — посочувствовал мне куратор от КГБ и отправился наверх.
«Угу. Крон по двести премия будет, уверен, не больше», — скривился ему в спину я.
— Толя! Я рискнул! — неслышно подкрался ко мне портье Мирослав.
Глава 5
— А подробнее? — повернулся я к немцу.
У того глаза горят, только что пар из ушей не свищет.
— Я поставил на три победы сборной Дании, на цепочку событий, причем со счетом 2-0 против ФРГ, как ты сказал. Выигрыш — пятьсот тысяч крон! Больше нельзя просто у Эльзы.
— А сколько ты поставил? И какой коэффициент? — заинтересовался я.
— Тысячу крон! — торжествующе говорит Мирослав. — Эльза даже дураком меня назвала.
— Эльза? Хорошая девушка, — дипломатично сказал я, прикидывая коэффициенты.
— Лучшая! — без тени сомнения подтвердил портье.
Кажется, у меня появился «соперник». Тут вниз спустился Михалыч, очевидно, закончивший совещание по предстоящим финальным поединкам, и мы с Мирославом расстались.