Daredevil - Игра со спичками
Жизнь при Советской власти
Я хочу, чтобы болота исчезли,
а на их месте возник прекрасный город,
где все люди были бы счастливы…
И чтобы я стал таким же,
как и все жители этого счастливого города.
На следующее утро я проснулась с каким-то необыкновенно-радостным чувством. То, что я живу в Советском Союзе и состою в комсомоле, я уже воспринимала как нечто естественное. Мне уже начинало казаться, что эта Эрэфия мне приснилась. Впрочем, когда я попыталась вспомнить политические события недавней истории, в голове у меня всё ещё стоял туман. Впрочем, он быстро прояснялся.
Итак, изменение реальности пришлось на 1986 год. На первомайской демонстрации был убит генеральный секретарь ЦК КПСС М. С. Горбачёв. Вскоре после этого КГБ раскрыл заговор среди высшего партийного руководства. Те, кого мы знаем в нашем мире как главных демократов, были изобличены как предатели и враги народа, так как были раскрыты их связи с ЦРУ, и, разумеется, они были заключены в тюрьму. Перестройка была свёрнута. Позднее были, правда, введены некоторые экономические нововведения, такие как допуск частного предпринимательства по китайскому образцу, но в сфере идеологии никаких радикальных изменений не произошло. В современном же мире Советский Союз стремительно двигался вперёд (примерно так, как в нашей реальности это делает Китай), а Америка находилась в жесточайшем кризисе (понятно, ведь в этой реальности у них нет такой огромной и богатой колонии!), из которого они пытаются выбраться с помощью военных авантюр и мечтают «совершить агрессию против миролюбивого иракского народа» (и тут, к сожалению). «Но миролюбивое Советское руководство никогда не допустит развязывания новой войны, и поэтому оно наложило вето в Совете Безопасности ООН. Я помню даже, кто был Генеральным секретарём ЦК КПСС, но говорить не буду, иначе вы мне точно не поверите.
Я об этом нарочно пишу в самом начале, потому что потом не будет ни места, ни времени. Но в то утро я думала совсем о другом. Что закончив вчера доклад по политинформации, я не смогла его распечатать и должна заняться этим сегодня. Что к экзамену, который состоится завтра, я ещё не вполне готова и сегодня вечером мне надо будет поднажать. Что поделать, два дела сразу редко выходят хорошо.
Мама позвала завтракать. На кухне ровным счетом ничего не изменилось. Правда, вместо мюсли и йогурта на завтрак были поданы геркулес и ряженка. Но я не привереда.
За завтраком мама, вспомнив вчерашний разговор, спросила, что же такое мне всё-таки приснилось. Я ответила:
— Ой, мама, такая муть, что и вспоминать не хочется. Мне приснилось, что Горбачёва не застрелили тогда на демонстрации и что заговор в среде высшего партийного руководства не был раскрыт. В результате у нас в стране произошла контрреволюция. И вернулся капитализм в самой дикой и варварской форме, какая только возможна. И поэтому у нас вовсю расцвёл терроризм. И будто метро взорвали. И вы погибли.
Родители долго смеялись. Я понимала, что они смеются надо мной, но всё равно не обижалась. Ведь несмотря ни на что, я их очень люблю и готова каждый день переносить насмешки, лишь бы они были живы.
Потом мама спросила:
— И ты веришь, что такое возможно?
— Как говорил товарищ Сталин, «не исключено, следовательно, возможно».
— О! Да ты, оказывается, сталинистка?!
— Почему сталинистка? Просто я историк.
— А тебе понравилось, что людей посадили в тюрьму? Совсем в духе Сталина?
— Ельцина и компанию? Но они этого заслужили!
— Чем?! — вмешался в разговор отец.
— Воры, подлецы, цэрэушники, предатели, купленные Америкой за доллары! — Вырвалось у меня на одном дыхании.
— Вот последнее уж точно нет, — твердо ответил он. — Бродский в своё время в ответ на заявления Советской пропаганды, что на диссидентов сыплется из-за границы золотой дождь, с грустью шутил: «Эх, мне бы хотя бы капельку от этого дождя…»
Что я могла ответить? Мой отец просто не верит в заговоры, для него это вещь слишком далекая, чтобы быть реальной. Мол, это только в книжках бывает. И так думает не только он один.
— Мама, — попросила я после долгой паузы, во время которой успел, наверно, родиться милиционер, — можно взять у тебя бумаги доклад распечатать?
— А ты его просмотрела в последний раз?
— Да, вчера.
— Про что хоть доклад-то?
— Про то, что в Грозном был обнаружен подпольный центр антирусской пропаганды, тайно финансируемый ЦРУ. Он был создан с целью вбить клин между чеченцами и русскими.
— И ты веришь в эту чушь?
— Почему чушь?
— Но ты же сама знаешь, что, согласно нашей пропаганде, дружба советских народов нерушима и вечна, — улыбнулся мой отец.
— Но знаю также и то, что буржуазные страны не смогут смириться с существованием социалистической державы. Поэтому они и дальше будут всячески вредить, в том числе, готовя террористические акты на территории Советского Союза и убивая советских людей.
— А почему обязательно руками чеченцев?
— Так ведь чужими руками легче жар загребать, — ответила я, — даже если всё накроется, можно разводить руками и говорить, что мы тут не при чём. И на ёлку залезть и штанишки не порвать. Правда, при Советской власти им на ёлку залезть всё равно не удастся.
— Чушь какую-то порет, — вздохнула мать, но бумагу всё же дала.
Доклад, правда, прошёл так себе. Даже обидно. Я вовсю старалась, приводила примеры, даже пыталась шутить, чтобы привлечь внимание. Бесполезно. Большинство только делали вид, что слушают, и то не очень старательно. Может, виной было неудачное время, меня поставили самой последней, и все ждали и дождаться не могли, когда всё кончится. Я потом спросила у Кати, сильно это было занудно? Та ответила: «Очень ты долго». Что поделать, если людям ничего не интересно и 20 минут для них долго. Лекарства от равнодушия ещё никто не изобрёл. В конце концов, я плюнула на все свои переживания и вплотную засела за учебники.
Экзамен на следующий день я, вопреки опасениям, вытянула на четыре. По счастью, вопросы касались доперестроечных эпох, а тут уж помогла привычка не верить тому, что пишут в учебниках 90-х, а разбираться самой. Вдобавок, некоторые вещи всплывали интроспективно, примерно как в разговоре с матерью накануне. Так что единственное, что меня подвело, это некоторая неуверенность в себе.
Впрочем, всё это сущие пустяки по сравнению с тем, что произошло накануне… Нет, не произошло, но могло произойти! Я помню, как мать ворчала, недовольная четвёркой, а я ходила счастливая и улыбалась. В голове у меня почему-то вертелась строчка из А. Галича: «Тут его и цап-царап на партком!». Как-то, ещё в том мире, я спросила у отца, что такого страшного происходило на том самом парткоме. Выяснилось, что там «сильно ругают». В таком случае, можно считать, что мама мне каждый месяц устраивает «партком». И вообще, я не понимаю, как на такие вещи можно серьёзно жаловаться и устраивать из этого трагедию. Надо просто избегать каких-то вещей. И относиться философски, как бравый солдат Швейк.
Я продолжила свою игру в «десять отличий». Впрочем, в этом мире оказалось не так много вещей, представлявших интерес. Ну, у сувенирного плюшевого мишки на груди медаль «80 лет СССР» появилась, ну, на пару-тройку иностранных шмоток меньше стало… В общем, никаких ужасных следов экономической отсталости я не заметила.
Я подошла к бывшему магнитофону «Philips», и обнаружила, что форма его несколько изменилась и на нём появилась надпись «Яуза». Да, это действительно была «Яуза», правда, не такая, как во времена молодости моих родителей, а вполне себе нормальный кассетник, ведь технический прогресс в Советском Союзе всё же не стоял на месте. Компьютер, кстати, тоже остался компьютером, а не превратился в «Эрику». Правда, это был уже не Pentium-4, а что-то попроще, типа IBM-486. Вместо бесшумного лазерного принтера Hewlett-Packard на столе красовался матричный, скрежетавший при печати так, словно ехала «лягушонка в коробчонке». Даже интернет был, но только через модем и, кажется, с фильтром, не пропускавшим порно. Но самое удивительное было в том, что в магнитофоне оказалась та же кассета, что и в тот злополучный вечер. Адамо опять запел «Дитя, мой дружок». Я засмеялась от радости, и стала даже счастливо подпевать:
«И теперь, война, конечно, невозможна,
И теперь люди стали осторожней…»
Теперь песня была правдой…Мать заглянула в комнату:
— Вот девка! Четвёрку получила — и смеётся! — впрочем, сказала она это совсем не зло. — Давай, выключай свою музыку и иди, помогай делать салаты. К нам сегодня великие барды приедут. Забыла?
Я и в самом деле за всеми этими событиями совсем забыла о готовящемся празднике. Со всех ног я бросилась на кухню.
