Артем Рыбаков - Ликвидаторы времени. Охота на рейхсфюрера
– Да, пожалуй, ты прав. Но двое для патруля жидковато будет. Возьмешь кроме Трошина еще пару человек., того же Кудряшова, к примеру.
– А машины кто охранять будет?
– Не переживай, справимся.
Позвав кроме Славы еще Кудряшова, Юрина и двоих окруженцев, вытащенных мною в свое время из сарая – боксера Чернова и Сомова, я приказал им переодеться в немецкую форму и построиться через десять минут около «Опеля».
Сделав знак Трошину взять с собой пулемет, я проверил свое оружие и заменил батарею в рации на свежую. В полдвенадцатого бойцы построились у грузовика, и я, встав напротив, начал доводить до них боевую задачу:
– Сейчас мы пойдем в разведывательное патрулирование. Главное – идти незаметно! Наблюдаем издалека, ни в кого не стреляем, ничего не взрываем. – Тут я обратил внимание на странную конструкцию, надетую на сержанта Юрина, больше всего это было похоже на корявую разгрузку, слепленную на коленке из немецких ремней и подсумков. – Николай! А это что на тебе?
– Разгрузочный жилет, товарищ старший лейтенант! – бодро ответил он. – Как у вас! Мне сержант Несвидов пошил.
– Ну и как, удобно? – слегка опешив, только и спросил я.
– Не знаю, товарищ старший лейтенант. Я первый раз ее надел.
– У кого еще такое… произведение искусства есть? – почему-то мне подумалось, что Юрин должен быть не одинок в своей тяге к прогрессу.
Еще трое подняли руки.
– Ну, так надевайте, надо же проверить, чего там старшина наш скомстралил? Даю пять минут на переодевание. Бегом, арш! Остальным отдыхать.
Пока мужики меняли сбруи, я метнулся к командиру.
– Что стряслось? – поинтересовался у меня – Саша.
– Да ничего страшного, просто бойцы наши себе разгрузок понаделали.
– Каких разгрузок? – не понял сначала он.
– Ну, как у нас.
– И как, получилось?
– Отправил сейчас переодеваться, в патруле проверим.
– А откуда они их взяли?
– Несвидов пошил.
– Интересненько… Ну, вы идите, а я с ним беседу проведу. Надо же рекомендации опытного пользо-вателя дать. И барахольщика нашего привлеку, – добавил Фермер, имея в виду Тотена – нашего главного специалиста и коллекционера тактического снаряжения. – Да, как только выйдете на опушку, свяжись со мной.
– Хорошо.
* * *За полчаса, двигаясь параллельно дороге, мы до-шли до опушки. Я залез на высокую сосну и в бинокль осмотрел окрестности. На севере, километрах в двух-трех, проходило крупное шоссе, по которому ехали утром. Меньше чем в полукилометре от нас я увидел деревню, точнее, крупный хутор, а в полутора километрах по правую руку от него – еще один. То тут, то там в полях виднелись разнообразные хозяйственные постройки. Да уж, местность для диверсантов самая неподходящая. На дороге, проходящей несколько южнее, я заметил столб пыли, поднимавшийся за какой-то машиной. Я поменял кратность, чтобы получше рассмотреть. Открытая легковушка. А это у нас что? Офицер на заднем сиденье – высокая тулья фуражки, погон с витым серебряным шнуром, звание, правда, на таком расстоянии рассмотреть не удалось. На передних сиденьях – водила и какой-то нижний чин в фуражке. «Чего это они без охраны? Совсем обнаглели!» – подумал я, включая рацию.
– Фермер, Арт в канале.
– На связи, Арт. Что у вас?
– Тут людно. И тут объект подходящий нарисовался.
– Какой?
В этот момент машина свернула с дороги и въехала в деревню.
– Шишка средней величины, то ли комбат, то ли комроты. И всего два «оловянных» в охране.
– Далеко от вас? – мгновенно прорубил фишку командир.
– Километра полтора, на фазенде.
– Что за фазенда? Бундеса там есть?
– Если и есть, то отсюда не видно. Ну что, даешь добро на захват?
– Поближе подойдите. Рассмотрите, что там и как. Если, кроме объектов, никого рядом нет, то добро даю. Постарайтесь взять чисто. Как понял?
– Понял тебя, хорошо. Овер.
Спустившись с дерева, я объяснил бойцам задачу, и мы аккуратно двинулись через поле к хутору. От куста к кусту, от канавы к канаве, километр в час – нормальная скорость. Судя по тому, насколько обильно поле было «заминировано» скотиной – на одном из хуторов должны были держать весьма крупное стадо.
Спрятавшись в амбаре (А может, и овине? Ну, не разбираюсь я в таких тонкостях!), стоявшем в паре сотен метров от хутора, мы принялись наблюдать…
«Ага, машина стоит у дома, и водила ковыряется под капотом… Значит, офицер сюда надолго заглянул», – подумал я, глядя в бинокль. Больше немцев на хуторе я не заметил и со спокойной совестью вызвал по рации командира.
– Фермер в канале, – откликнулся он. – Что нового?
– Мы рядом с фазендой, «болванов» трое. Или, по крайней мере, другие прячутся.
– Тихо сработать получится?
– Попробуем.
– Вы не пробуйте, а делайте! Как вообще там обстановка?
– Сельская идиллия – тишина, и только мухи жужжат. На тропинке, правда, оживленно.
– На какой?
– Да на той, что мы поутру топтали.
– Понял. Маякни, как работать начнете!
– Конечно. Отбой.
Спустившись с чердака, я собрал бойцов для инструктажа:
– Бухгалтер и Чернов, вы идете со мною в дом – будем офицера вязать. Ты, Николай, – это уже Юрину, – вместе с Сомовым страхуете нас на улице и упаковываете водилу.
– Товарищ старший лейтенант, – обратился ко мне Трошин, – а подойдем мы к ним как?
– Мы втроем скрытненько сейчас выдвинемся к дому – заодно и разведаем, после чего дадим отмашку Юрину и Сомову. Они пойдут открыто и зайдут со стороны ворот.
– А немцы не переполошатся? – спросил Юрин.
– А форма на вас какая? Так что не дрейфь, пехота, прорвемся! Кстати, пока мы ползти будем, вы по окрестностям посматривайте, а то, не ровен час, еще немцы объявятся… – и с этими словами я протянул ему свой бинокль.
– Хм, легкий какой! – изумился Коля и попробовал прочитать надпись: – «Никон»?[2] А это немецкий, что ли?
– Сержант, – я перешел на официальный тон, – это сейчас так важно, где сделан бинокль?
– Нет, конечно, товарищ старший лейтенант! Извините!
Я хотел уже было попросить бойцов попрыгать, но вовремя вспомнил, что снаряжение у них не подогнано, и просто спросил:
– Все готовы?
И, увидев утвердительные кивки, сделал приглашающий жест в сторону двери сарая:
– Тогда пошли.
* * *Только мы добрались до сараев, по широкой дуге раскинувшихся вокруг хутора, как на улице послышались громкие голоса.
– Вот, помяни мои слова, толку не будет из всей этой затеи! – говорила одна женщина.
– Да ладно тебе, Дарья! Может, и не хуже старой власти будет. Жить-то надо!
Судя по всему, вышли спорщицы как раз из того дома, около которого был припаркован немецкий автомобиль.
«Это что же, он местное население там принимает?» – мелькнула у меня догадка. Тронув за плечо Вячеслава, я знаками показал, чтобы он прошел вперед и выяснил обстановку с другой стороны… Слава кивнул и двинулся вперед. В этот момент на дворе громко хлопнула дверь и раздался мужской голос:
– К пяти вечера, бабы! Чтоб как штык!
– Да поняли мы, поняли… – донеслось издалека.
Снова хлопнула дверь, и на дворе все стихло, только водитель-немец негромко позвякивал какими-то железками. Трошин помахал рукой, привлекая мое внимание, а затем жестами показал, что двое гражданских движутся в направлении от нас. Причем гражданские – лица женского пола. Остроумный жест, с помощью которого Слава донес до меня эту информацию, вызвал у Чернова смешок, но я немедленно пресек раздолбайство, ткнув его пальцем в ребра и показав кулак.
Жестами же я дал команду бойцам перелезть через забор.
Незамеченными мы проскочили к дому и двинулись вдоль глухой стены. Я выглянул из-за угла. Водила как раз полез под машину, сжимая в руке гаечный ключ. «Хороший ты механик, наверное!» – подумал я, а сам дотронулся до плеча Чернова, после чего ткнул пальцем в сторону немца и сделал движение, как будто бил кого-то крюком в челюсть. Василий понятливо кивнул и, пригнувшись так, чтобы не отсвечивать в окнах, метнулся вперед. Я же вытащил из нарукавных ножен метательную «иглу», сделанную из штыка, и приготовился страховать его.
С водителем Чернов обошелся без затей – выволок того за ноги из-под машины и парой мощных крюков вырубил болезного. Судя по звукам, долетевшим до меня, второй раз можно было и не бить – челюсть у немца наверняка теперь сломана.
Мы с Трошиным проскользнули к крыльцу. Я жестом попросил Славу подсадить меня и осторожно заглянул в окно. В большой светлой горнице находились трое: давешний офицер сидел за столом вместе с немецким унтером и что-то втирал стоящему перед ним понурому мужичку лет пятидесяти. Судя по тому, как шевелились губы у сидящих за столом, унтер был тут за переводчика.
Жестами я распределил бойцов по позициям, дал отмашку Юрину и, встав слева от входной двери, вежливо постучал. Спустя десяток секунд за дверью послышались шаги, и недовольный мужской голос сказал:
