Михаил Сухоросов - Игра на слух
Дэн… Во всей котовасии со мной — самая загадочная фигура. А пожалуй, и ключевая. Вот так вдуматься, я его знал до обучения, во время операции (кстати, интересно, я только в югранской операции участвовал? И что это за операция все же была?) он был нашим командиром… А не он ли меня в Институт и пристроил? Кстати, вполне правдоподобно. Наплел с три короба, а то и устроил что-то типа нашего с ним «собеседования» в Н-ске… кстати, для того, чтоб такие «картинки», как там, показывать, надо как минимум Силой владеть, причем на уровне весьма приличном. И вот теперь ему почему-то очень не хочется, чтоб я продолжал дышать. А учитывая, что несколько лет я числился погибшим… Оч-чень, оч-чень все это интересно.
Хотя пока главное — вернуться живым, а с полной уверенностью можно только одно сказать — поймал меня Учитель все на той же старой как мир корпоративной этике: дескать, мы в тельняшках, а потому самые крутые… Но на данный момент главное — уцелеть, а если удастся, тогда, имея прикрытием Лигу, я постараюсь обложить Дэна…
А вот слишком далеко загадывать не стоит. Моделировать свое будущее — дело, конечно, приятное, но тем не менее, абсолютно дохлое. И вообще, хватит с меня и прошлого — и его собираю по крупицам, а то и вовсе высасываю из пальца. Вот поймать бы кого из участников югранской операции — там бы можно было попытаться… Хотя кто с гарантией жив? Герман и Дэн, а Дэн со мной в переговоры вступать не желает, так что остается Герман. Но этого отправили на особо опасное задание, да еще и с человеком Лиги за плечами. А Ардах, каким бы он там хорошим ни был, перед тем, как орденца кинжалом ткнуть, не задумается…
В общем, вся надежда на «частное расследование» Лэрда, да и то плоховастенькая надежда — во-первых, ему за это вполне башку оттяпать могут, а во-вторых, с какой стати ему обо мне узнавать, если он меня в покойники зачислил?
По сторонам я глазеть давно перестал, следил только за направлением да за дорогой. Малыш и Старый изредка начинали перешучиваться, в том числе и на мой счет, но я в ответ только бормотал что-то невнятное, так что меня оставили в покое, предположив, что со мной творится что-то «мировых масштабов» (Старый).
А потом была ночевка, и надо ли упоминать, что именно я оказался часовым? Темнота — время активности всяческой нежити, а ее я чуял в изобилии еще днем, так что для начала мне пришлось шугануть парочку волколаков, а потом остаток ночи никому не давал спать шляющийся вокруг лагеря пересмешник — зверюга, в принципе, не опасная, но шумная, как толпа напившихся роккеров. Эти пересмешники — мастера мимикрии, могут выдать себя за любого самого кровожадного хищника — но тем все и исчерпывается. Так-то оно так, но вот настроение они могут всерьез и надолго попортить, а этот, к тому же, моментально усвоил все выражения, которыми покрыл его Малыш, и вернул их с процентами и на разные голоса.
В общем, мы все не выспались. Выразилось это в том, что Малыш матерился чаще обычного, а Старый сделался вдвое ехидней. Но день прошел без всяких приключений, разве что к вечеру мы напоролись на крупный разъезд ловчих из Западной Цитадели. Там, естественно, оказалось несколько моих знакомых, так что для начала нас чуть не линчевали. Но как только я сказал, что мы — охотники на Волков, отношение к нам тут же изменилось, ребята встали чуть ли не навытяжку и сообщили, что с Загонщиками мы встретимся в назначенном месте, а потом предложили разделить пищу и ночлег. Отказываться мы не стали, но и в эту ночь мне не спалось толком: во-первых, орденцы есть орденцы, а мое отлучение пока еще никто не отменял, а во-вторых — возникло какое-то на редкость неприятное ощущение, своего рода предчувствие беды, которая не то вот-вот случится, не то уже случилась. К рассвету я уже чувствовал это прочти физически, до тупой иглы в сердце, но вот спросить меня в чем тут дело… И удружил же создатель — наделил таким чутьем мою пятую точку!
С ребятами я наутро своими ощущениями делиться не стал, в ответ на расспросы либо отмалчивался, либо вяло огрызался, напряженно пытаясь определить, что ж сей сон значит. Да и жара к разговорам не располагала — когда на тебе кроме обычной одежды еще килограммов двадцать железа да кожаный толстый подкольчужник…
К вечеру тракт сделался более оживленным — и теперь на нем попадались беженцы из Ториана и западных областей Империи, но из них мне ничего толкового вытянуть не удалось. Потом, уже в сумерках, мы обогнали идущий на запад отряд панцирной пехоты, серой от пыли и усталости. Командир рассказал, что на западной границе творится нечто непонятное, не то мятеж, не то еще что-то, на Свинцовом активизировался Финдо. В общем, войска стягиваются со всей Империи, этот отряд переброшен с побережья.
Солнце уже беспощадно светило из-за верхушек деревьев прямо в лицо, когда мы за очередным поворотом увидели тот самый похожий на шлем межевой камень, о котором говорил Учитель. У камня этого ошивалось двое всадников, и одного я узнал еще до того, как смог разглядеть его лицо:
— Дикс?!
Он, похоже, удивился не меньше:
— Меченосец?!
А его спутник, Силой не владеющий, на удивление времени тратить не стал, просто рванул меч из ножен и рявкнул:
— Это мятежники, я их знаю! А того, рыжего, в Столице видел!
Ростом этот тип оказался не так уж велик, но компенсировалось это массивностью и шириной плеч — прежде чем такой дурмашине под руку попадаться, стоит подумать. И личико интеллектом не обезображено: боксерский нос, квадратная челюсть… Этот уж точно от обезьяны произошел. Рыцарь без страха и укропа.
А он направил коня к нам:
— Именем короны, вы арестованы!
Малыш и Старый переглянулись, и Малыш лучезарно улыбнулся стражу порядка:
— Валяй.
Ну нет, до драки доводить дело не стоит…
— Спокойней! Мы — охотники на Волков!
Дикс тряхнул головой с несколько ошалелым видом:
— А мы — загонщики…
Я сглотнул слюну. Ну что ж, Дикс — это далеко не худший вариант… Но его краснорожий спутник униматься не собирался:
— Это государственные преступники! Я своей властью…
— Поучить его вежливости? — повернулся ко мне Малыш. Я жестом остановил его, поглядел на Дикса:
— Слушай, это кто такое? Это с нами едет?
Дикс кивнул сумрачно:
— Придан якобы для охраны.
— Ты не смеешь! — продолжал кипеть красномордый. — Я — лейтенант Секретной Инквизиции!
— Секретник? — теперь и в голосе Старого звякнул металл, глаза нехорошо сузились, он проехал чуть вперед и остановился перед Секретником, как матадор перед быком. Я вклинился между ними:
— Брэк! Нашли время! А ты, лейтенант, запомни: во время похода подчиняешься мне… — тот только челюсть выпятил и меча не убрал, и я повернулся к Диксу:
— Растолкуй ему, а?
— Так и быть… — Дикс подъехал к Секретнику вплотную, взял его за портупею и отчеканил:
— Лейтенант Секретной Инквизиции ты у себя в Столице, а здесь ты пока никто. И запомни: во время похода ты выполняешь приказы: мои и Мастера, — он указал на меня. — Все понятно?
Тот стал совсем кирпичным:
— Так-то оно так… — и нехотя убрал в ножны меч. — Но вот награда за него…
— Ладно, о наградах потом поговорим. Тебя, лейтенант, звать-то как?
— Форгет, — нехотя ответил тот.
— Ну так вот, Форгет, если тебе что-то не нравится — можешь уматывать. Или сиди тихо.
Секретник раздулся примерно вдвое и замолчал, а я сменил тему:
— Давно нас ждете?
— Да нет, часа два.
Старый откинул со лба непослушную прядь:
— Сегодня вряд ли далеко уедем. Предлагаю заночевать здесь.
— Годится, — откликнулся Дикс, соскочил с седла. По роже Секретника было видно, что он лихорадочно подыскивает аргументы против этой подозрительной затеи, но в конце концов он решил замкнуться в гордом молчании.
Мы отвели лошадей метров на сто от дороги, развели костер и приступили к обсуждению маршрута. У Дикса наш вариант возражений не вызвал, а Форгет в расчет не принимался, так что к согласию мы пришли быстро, с той, правда, поправкой, что Гэлфост предстоит миновать как можно быстрей — из-за того, что Орден оттуда свои регулярные части вывел, к Чародеям в этой стране отношение подозрительное и корыстное. А потом мы с Диксом поделили вахты и расположились на отдых.
Мне опять выпало караулить первым, так что я завернулся в плащ и с максимальным комфортом расположился на поваленном дереве. Вместо того, чтоб без толку пялить в ночь глаза, я смотрел на тлеющие угли — все равно любого врага почую раньше, чем увижу. Но никакая нежить нас так и не потревожила, хотя у лешаков сейчас гон. Вообще, забавные твари — эти лешаки, смахивают на ублюдочных медведей, на открытом пространстве человек с длинным клинком и приличной реакцией справится с любым, по-настоящему они опасны только в лесу, если вы, конечно, не Чародей. Парочка их ошивалась на приличном расстоянии от лагеря, но в честный бой не рвалась. И все б ничего, если б не это проклятое ощущение беды — теперь оно стало послабей, но покоя все равно не давало, ввинчивалось в мозг тупым шурупом. И самое гнусное — я знаю, что ничего тут сделать не смогу, что б это предчувствие ни значило.
