Елена Янук - Я отыщу тебя в прошлом
– Весь гардероб здесь… Там же твои «удобные» корсеты и прочее… – Наташа указала на солидный сундук из дорогого эбенового дерева с коваными украшениями на крышке. – А в остальном тебе помогут Кларк и Рома.
Я кивала, почти не слыша, так как Ната повторяла это в третий раз.
– Да, чуть не забыла, вот мелочь на первое время… – Она протянула мне старинный кожаный кошелек, перетянутый у основания ремешком.
Я в последний раз обняла расстроенную помощницу на прощанье, спрятала древнее богатство в карман на юбке и повернулась к молчащим спутникам: огромному, как шкаф, Роме и некрупному, но жилистому Кларку.
– Успехов нам всем! – завершила я отправку и ловко открыла временной портал.
Шагнув… оказалась пятьсот лет назад. Помощники, подхватив за ручки «деревянный раритет» с моими вещами, шагнули вслед.
Первое, что я почувствовала, попав в прошлое, – гниющий запах стоялой воды и странную гарь. Наверно, так в топках пахнет тот самый каменный уголь. Значит, все рассчитано правильно. Мы у южных окраин Лондона на Темзе… на водах которой между заросшими зеленью берегами «вживую» стояли многочисленные корабли! Я забыла обо всем, любуясь их разнообразием.
Мне вокруг нравилось все! Все – от реки до деревьев с желтеющими листьями… Да, здесь зрелая осень во всей красе…
Мои спутники, вероятно, думали о том же, так как Рома грустно произнес:
– Хорошо, что мы не в России, там сейчас первые морозы…
Это было сказано уже на местном английском.
Я от волнения забыла об этом моменте! Надо постоянно быть настороже, иначе случайно заговорю на своем.
Тут же я повернулась к Роме, одетому старым солдатом, и тоже на староанглийском сказала:
– Теперь ищем дорожный экипаж, и к графине…
Рома кивнул и направился к остановке дилижанса, которая по плану находилась возле нового постоялого двора.
– Джулиана, меня будут звать достопочтенный Адам Кларк Компайн… как не наследующий титул.
– Все проверено? – на всякий случай уточнила я, даже не сомневаясь, что наверняка все.
– Конечно. Я четвертый сын разорившегося графа, мы жили по соседству с твоей тетей в Шотландии.
– Да, легенду помню… А Рома? – заодно уточнила я, рассчитывая на новые подробности кроме тех, что уже знала.
– Рома? Он по легенде просто солдат, недавно вернувшийся с войны.
– Да, и здесь его будут звать Джон Стивер, – закончила я.
– Вот именно, – подтвердил Кларк, оглядывая дорогу.
Мне настолько было жутко интересно, что от осознания факта своего появления в старом Лондоне по коже пошли мурашки.
Сам город утонул в тумане, и, хотя мы стояли на холме, из-за смога хорошо был виден только купол церкви Святого Павла, гордо возвышавшийся над городом, где-то вдалеке виднелся высокий тонкий шпиль готического собора Вестминстерского аббатства. Как я хочу это все быстрее увидеть! Хотелось прыгать от нетерпения, но что подумают сотрудники?!
Улыбаясь этим мыслям, я поправила широкое и не совсем удобное дорожное платье. Тонкая шерсть, ткань в изящную полоску, скромный покрой и элегантная шляпка – этот образ мне очень нравился. Я выглядела как обычая провинциальная мисс, заявившаяся к родственникам в Лондон.
Через час ожидания, переполненного новыми впечатлениями, появился Рома, строго взирающий на нас с облезлых козел громоздкого и угрожающе гремящего экипажа, явно являвшегося прадедушкой того, что я ожидала встретить в начале этого века.
Помощники, спустив едва державшийся отвесной порог кареты, – точно рухлядь, мне очень интересно ее изучить изнутри, – помогли сесть в нее, ловко устроив сундук с платьями в отделение для багажа. Кучер должен отвезти меня на центральную Лондонскую остановку дилижанса, откуда обязаны забрать слуги графини.
Я ехала в этом ужасе, не чувствуя жуткой тряски и не слыша грохота, потому что все внимание было там – на длинных и широких, гладко вымощенных улицах. А посмотреть было на что! Пешеходные дорожки, устланные большими камнями. Невысокие аккуратные здания с дверями, натертыми воском, и от этого блестевшие, как зеркало. Красивые скверы, богатые магазины и лавки, где сквозь стеклянные двери виднелось множество разных товаров…
О, я наконец заметила настоящие фонари, беспрерывным рядом бегущие по обеим сторонам дороги. Не знаю, как дождусь вечера, так интересно самой посмотреть, как их зажигают!
Графиня Торнхилл, леди лет пятидесяти в высоком кремовом тюрбане с небольшим пером, встретила меня в гостиной. Сейчас она сидела на обтянутом парчой диванчике напротив, сухо изучая внучку, то есть меня, проницательным взглядом.
Затаив дыхание, я стояла посреди комнаты, потупив глазки, и едва скрывала волнение. А вдруг она решит, что я не похожа на ее дочь?!
Ведь и вправду не похожа. Совершенно.
Тут открылась еще одна деталь, которую в институте никто предугадать не мог! Я была выше всех в этой комнате! И кучера со слугой, вносивших в гостиную мой сундук, и дворецкого, и всех обитателей графского дома, вышедших встречать родственницу графини Торнхилл. И вообще, выше тех немногих, кого сегодня повстречала в Лондоне!
От волнения я никак не могла вспомнить: книгу о путешествии Гулливера среди лилипутов уже написал Джонатан Свифт или еще нет. Надеюсь, я не стану прообразом Гулливера! Но тут же успокоилась – он ее уже написал! Как раз сто лет назад от этого времени…
Из английских «великанов» на память пришли братья Бельцони, египтологи. Они производили внушительное впечатление своими шестью футами и одним дюймом в эру, когда рост среднего англичанина не превышал пяти футов. Значит, мои пять футов восемь дюймов, по их подсчетам, просто «гигантский» для девушки рост. Тут эти печальные раздумья строгим голосом прервала графиня, размышлявшая, видимо, так же:
– Мисс, у вас неприлично высокий рост! И это наследство никак не моей крошечной дочери! У вас, может, только… ее глаза? – задумчиво отметила графиня.
– Да, миледи, я похожа на папу, – тихо сказала я, вновь почтительно опустив взгляд.
Она вновь пытливо на меня посмотрела…
– Представляю, как тебя замучили этим ростом! – сердечно промолвила пожилая леди, покачав головой. Перо на ее тюрбане заколыхалось в такт словам.
В сильном удивлении я подняла глаза на улыбающуюся старушку. Графиня мне посочувствовала! Это было отчетливо слышно в ее голосе. Если бы она только знала… Я приготовилась выдерживать атаки злобной фурии под покровом почтительности, прикрывшись псевдосмирением как щитом, но сочувствие? Вот уж никак не ожидала!
Среди знакомых я выделялась маленьким ростом и очень от этого страдала. Особенно на уроках самообороны, когда не могла опрокинуть крупного учителя по предмету. Поэтому ощущать себя этакой громадиной было для меня внове.
Графиня все это время участливо изучала мое лицо.
– Благодарю, вы правы, ваша светлость, это действительно тяжело.
Графиня продолжала внимательно меня рассматривать и, немного подумав, предложила:
– Мы обе знаем, кто я тебе, вот и зови меня бабушкой!
Я обомлела, резко посмотрев в ее глаза, утонувшие в грусти. Она за меня переживает? Вот вам и «старая карга», не желающая видеть внучку…
– Спасибо, ваша св… бабушка, – тронутая таким исходом, пробормотала я, вернув взгляд светлому восточному ковру на полу.
Едва сдерживая слезы, она кивнула и вышла из гостиной, оставив меня наедине с молоденькой горничной. Веселая девушка с продолговатым лицом и кучей веснушек на щечках проводила меня по лестнице на второй этаж, исподволь с любопытством осматривая мои шляпку и платье. Я вошла в комнату вслед за ней. Чудесная спальня. В немного устаревшем стиле неоклассицизм, или ампир, в котором все фундаментальное, симметричное и одновременно прекрасное.
Показав мне все, горничная тут же упорхнула, и теперь я могла наслаждаться красотой комнаты, не опасаясь странных взглядов.
Бело-желто-золотое… Не передать, как гармонично смотрелась моя солнцем залитая комната. Я медленно прошлась, разглядывая обстановку, как в музее. Наверно, это бывшее пристанище для гостей, ведь эти цвета не считались женскими и не подходили к дамским будуарам.
Великолепие апартаментов поражало воображение: позолоченные канделябры, огромное зеркало в кружевной оправе и цветы… Живые цветы! Крупные осенние хризантемы с терпким запахом.
Еще раз понюхав стоявшие в вазе «золотые шары», я побрела дальше. Приоткрытое окно вместе со звуками улицы пропускало сюда и резвый ветерок, шкодливо резвящийся в золотистых шелковых занавесях.
Большую часть своей жизни я прожила в замкнутом мирке орбитальной станции, в котором были тысяча маленьких спален на четвертом уровне и длинный-длинный коридор, ведущий в сектор классов. Да, там было чисто, уютно и практично, но не было живой красоты. А тем более цветов, выросших на открытом солнце…
Выглянув в окно, я вдохнула терпкий аромат каких-то осенних цветов желтых и бордовых оттенков, растущих на улице непосредственно за подоконником. Но больше всего мне нравился ветер! Ветер… Я задумалась.
