Варлорд. Политика войны (СИ) - Соболев Николай "Д. Н. Замполит"
Крезен давно опознал те самые «кобры», которые закрыли небо над Андалусией — машины Грандера превосходили противников по всем статьям. Мятежникам, потерявшим минимум полтора десятка самолетов, удалось сбить лишь один истребитель республиканцев.
«Знай наших!» — злорадно подумал Михаил, — «Как ни крути, а Грандер-то русский!»
Он еще раз подивился глубине планирования «золотого мальчика» и вдруг подумал, что не на тех работал — из Джонни заказчик наверняка значительно лучше Ромералеса. Может, дернуть через фронт именно к Грандеру?
Мысль эта вернулась в ходе скандала, который устроил Крезену Ромералес за «побег» от сержантов. Энрике явился после очередных допросов взвинченный — точно так же сатанели от крови контрразведчики Добровольческой армии и чекисты, Ромералесу не хватало только кокаина, чтобы гарантированно свихнуться. Энрике себя не сдерживал, Михаил не съездил ему по морде только потому, что этим мог порушить все планы. Пришлось стиснуть зубы и обещать ходить только с «помощниками».
Приезд Санхурхо прошел с большой помпой — осторожный после авиакатастрофы генерал предпочел добираться поездом и на автомобиле. Он вышел из длинной «испано-сюизы» в шерстяном плаще-накидке с белой шелковой подкладкой, с красной орденской лентой через плечо, в парадном мундире со всеми орденами и медалями, стоившими жизни личному пилоту. Почетный караул из регуларес и легионеров преданно таращил глаза под королевский гимн и трепыхание красно-желто-красных национальных знамен.
Окруженный толпой генералов и полковников, Санхурхо величественно проследовал в паласио Годоя. Молебен назначили на следующий день, а нынче «каудильо и глава государства» предпочел совершить визит на спокойный участок фронта.
Приезд Санхурхо взбаламутил и без того бурную жизнь штаба, Крезен предпочел укрыться от суеты (и назойливости Ромералеса) в доме, занятом итальянской миссией. Темпераментный Балдини после воздушного погрома впал в депрессию и заливал горе вином, в чем Михаил и составил ему компанию.
В комнатке Альдо вещал приемник, настроенный на Бадахос — вопреки остановке наступления радио торжествовало и транслировало порядок прохождения частей на предстоящем по случаю взятия Мадрида параде, вплоть до имен капельмейстеров военных оркестров, угрожало наличием списков всех красных, подлежащих наказанию, и передавало будущие адреса районных отделений фаланги. А также распоряжения «главнокомандующего, высокопревосходительного сеньора генерала Санхурхо» насчет взятия Эскориала.
«Прямо как в октябре девятнадцатого», — стукнуло в голову Крезену. Тогда шли тяжелейшие бои под Орлом и Кромами, а газеты Юга России писали о скором входе в Москву и торжественном молебне в Кремле.
От воспоминаний его оторвала поднявшаяся в коридорах суматоха — итальянцы забегали, словно ошпаренные, и в их возгласах куда чаще обычного повторялось «Санхурхо! Санхурхо!»
— Что стряслось? — пнул разомлевшего бесрасльера Михаил.
— А? — прислушался Бертони. — Говорят, Санхурхо убит… Шальная пуля…
«Мне конец» — эта мысль пронзила Крезена от макушки до пяток, — «Нужно немедленно бежать.»
Но как, куда, все будет готово только завтра!!! Разве что на машине Альдо… Точно, итальянца пропустят через посты!
— Альдо, поехали, развеемся!
— Не, я пьяный…
— Я сяду за руль, ветерок, прочистишь голову, поехали!
Михаил подхватил вялого лейтенанта, вывел его через заднюю дверь во двор, где среди нескольких машин приткнулась облепленная пропусками знакомая «лянча». Движок завелся сразу, Крезен газанул и с разворота вылетел на улицу, обдав пылью сержантов, поджидавших его при выходе.
— Эй! Стой! — завопили сзади.
Крезен вжал педаль и бросил машину юзом в поворот, чуть не сбив трех патрульных, но выстрелы от итальянской миссии тут же переключили их внимание.
— Ты что так гонишь? — встрепенулся берсальер.
Но Михаил, не отвечая, просто рубанул его ладонью по горлу.
Пост на выезде из Вийявисьосы, несмотря на дотянутый полевой телефон, даже не обратил внимания на автомобиль миссии — сержанты еще не успели поднять тревогу.
Едва выбравшись на дорогу, Крезен придал бесчувственному телу Альдо вид спящего и рванул вперед. На трех постах, не имевших связи, ему отсалютовали, стоило лишь сбавить ход и приветливо помахать рукой, а на четвертом остановили — впереди фронт!
— Туда-то нам и надо, приятель!
— На ваш страх и риск, сеньор!
Он проехал сквозь последний городок, занятый легионерами, и вырулил на околицу, вдоль которой протянулись траншеи. Легионерский капрал махал ему руками, но Михаил, проорал ему в ответ все итальянские слова, которых нахватался в общении с Маццарино и его бугаями. Два поворота руля — и вот впереди только поросшее редкими деревцами поле, за которым окопы красных и занятый ими Посуэло-де-Аларкон.
Крезен перекрестился, чего не делал уже довольно давно, и вжал педаль. Машина взревела и понеслась вперед по дороге.
Сзади что-то кричали, потом бахнул выстрел, за ним второй, третий….
Он бросал машину вправо и влево, не давая прицелится, и гнал вперед.
Со звоном разлетелось заднее стекло.
Альдо вздрогнул, захрипел, на его груди появилось красное пятно.
Машина наскочила на ухаб, подпрыгнула и слетела с дороги на кочковатое поле — очередь из пулемета взбила фонтанчики пыли на дороге.
Михаил отчаянно пытался вырулить обратно, когда пуля ударила его в левое плечо.
Колесо с шипением село на обод, машина скакала по кочкам и ямкам.
Дзынькнуло стекло, осколок впился в щеку.
Загрохотали пулеметы навстречу — не в него, а по легионерам.
Крезен вырулил на дорогу, вжал газ и пригнул голову.
Бросая «лянчу» из стороны в сторону, он добрался до мостика над ручьем и перескочил его.
Последним рывком Михаил перед самой баррикадой исполнил бутлегерский поворот, прикрывшись от пуль двигателем.
Над головой долбил пулемет красных, левее еще один, и Михаила втащили за баррикаду.
— Кто такой? — уперлись в него стволы винтовок.
— Американский гражданин, — морщась, Крезен вытащил помятый паспорт. — Срочное сообщение для сеньора Грандера.
Его перевязали и отправили к «золотому мальчику», где первым его встретил тот самый мекс.
И Панчо, и сам Грандер сильно изменились даже со времен Парагвая — заматерели, что ли…
Во всяком случае, Грандер начал без прелюдий:
— Что вы хотели мне сообщить?
— Несколько часов назад, — Михаил потрогал перебинтованное плечо, — я застрелил генерала Санхурхо.
Глаза Грандера на мгновение вспыхнули, но тут же погасли:
— Интересная новость. Это все?
— Нет. Помогите мне выбраться отсюда.
— С чего вдруг?
— Я убил Санхурхо, вашего врага.
— Оказанная услуга ничего не стоит.
Крезен едва не выругался, а «золотой мальчик» вдруг усмехнулся и гораздо мягче предложил:
— Отдохните денька два-три, подлечитесь, а я подумаю.
Несмотря на довольно плотную охрану, назвать тюрьмой загородный дом, куда его поместили, Михаил не мог — чисто, светло, кормят на убой, лечат, меняют бинты, есть радио, книги и свежие газеты. Красные, разумеется, но так же набитые трескучими призывами, как пресса на другой стороне.
Оставалось крутить настройки приемника и слушать, что творится в мире. Америка праздновала триумфальную победу Рузвельта на выборах, Португалия сподобилась разорвать дипломатические отношения с Испанской республикой, во французской Палате депутатов подрались эти самые депутаты, несколько кантонов Швейцарии запретили коммунистическую партию. Особенно Крезен оценил комментарий лондонского Форин Оффиса — англичане через губу заявили, что не имеют доказательств иностранного вмешательства в Испании.
Но известия из Бадахоса перебили все: Хунта национальной обороны избрала своим председателем Франко. Не успел Михаил как следует обдумать новые расклады, как на следующий день Франко распустил Хунту и тут же объявил себя генералиссимусом и каудильо.
