Patria o muerte (СИ) - Романов Герман Иванович
Мартинес только вздохнул — тут, за что не возьмись, все нужно и необходимо. Но есть жирный такой плюс — поголовная грамотность населения, над внедрением которой приложили усилия и «Доктор» и покойный толстяк Лопес-старший. Их достижения налицо — ни одна страна в мире подобным похвастаться не могла. И когда учеба станет приоритетом, а среднее, а то и высшее образование всеобщим и обязательным, то страна со временем, не таким и долгим, взрастит собственные кадры, одни из лучших в мире. И так понятно, что парагвайский «учитель» позволил стране шесть лет сопротивляться интервентам, но сейчас пришли другие времена, не поражение, а достигнута победа, и уже получен сумасшедший толчок развитию.
— Главное — междоусобных войн избежать в дальнейшем, и чтобы тихоокеанская война не получила «числительное». А испанцев мы на Филиппины выпроводим, и скоро — Такер поведет пять броненосцев, и в войну Боливия вступит, и мы, и чилийцы. Колонизаторам нужно наглядный урок дать, чтобы их все возрастающие аппетиты урезонить костью в горле.
Он попытался пошутить, но почувствовал, как дрогнули пальчики женушки. Аделина хорошо знала, что может произойти в мире — исторической информации хватало с избытком, он собирал знания впрок. Ведь не знаешь, сколько придется прожить без интернета, а тут бездна всевозможной информации, мозг, как и желудок должен получать «питание» постоянно.
— Тебе здесь найдется много дел, мой президент, чтобы плавать по океанам. Лучше мной займись, у меня как раз благоприятные дни.
Жена жарко задышала ему в спину, и стала тискать его с такой неистовой страстью, что он еще раз мысленно поблагодарил тот водопад, что «вынес» его в прошлое, в этот новый мир, который, возможно, станет другим, ведь первый результат уже получен…
Еще раз приведем карту Латинской Америке в середине 1860-х годов. Огромная территория толком не освоена, «белых пятен» многовато, людей проживает мало, зато ресурсов достаточно, даже сверх меры, как и дешевого сырья. Но тут вовремя в европейских странах начались революции и в Новый Свет хлынули переселенцы в поисках лучшей доли. Да и «великие державы» прибегли к колонизации, пусть и «скрытой» в отношении вроде бы заселенных потомками конкистадоров, испанцев и португальцев — опутать всех долгами на много лет вперед. А чтобы в них продажные политики влезли, и вовлекли свои народы, необходимо было начать внутренние войны за «передел» территорий…
ПОСЛЕСЛОВИЕ
— Наворотил дел, и что интересно — до сих пор жив. Хотя сколько покушений пережил столько, Что сразу и не подсчитаешь…
Алехандро сидел в кресле, ноги были прикрыты пледом — все же возраст брал свое, три четверти века исполнилось, для местных жителей очень почтенный возраст, недаром его именуют «отец народа». Вот так и дожил до легенды при жизни, став третьим президентом Парагвая, фактически пожизненным — тут уход на пенсию не практикуется для руководителей государства, а также генералов и адмиралов, служат, пока есть силы. Да и пенсия положена только от государства, подавляющее большинство жителей даже понятия о таковой не имеют. О стариках, кто трудиться не может, заботятся дети и внуки, а потому семьи большие, и родичи живут сплоченно, прекрасно понимая, что только объединенными усилиями можно изменить и превозмочь жизненные сложности и трудности. Он сейчас вроде патриарха не только многочисленного клана Лопесов, но и всего народа Парагвая. Хотя, если подумать, то и всего «Боливарианского союза», как ни странно, вполне процветающего объединения, в котором после той злополучной войны начисто прекратились внутренние междоусобицы, пусть не сразу, но все же прекратились — тут надо отдать должное тестю, маршал Лопес во многих случаях проявлял железную хватку. И крови дон Франциско совершенно не боялся, потому, наверное, и дожил до солидных шестидесяти семи лет, и скончался в собственной кровати — все же доконали болезни. Но вот его бывшие противники к тому времени были давно на небесах, сдавая отчеты о греховной жизни ангелам — с врагами лучше не церемонится, и поступать с ними также, как они с тобой планировали, тут не до сопливого гуманизма.
— Ты как себя чувствуешь, мой хороший?
Женушка как всегда неожиданно подошла сзади, обняла, приласкала, поцеловала в ухо. Последнее время она все чаще и чаще стала пользоваться моментом, чтобы показать свою любовь. Только его ведь не обманешь, он ведь по этим прикосновениям давно понимает, что «личный врач» постоянно проверяет его физическое состояние, а вот сердцебиение вообще держит под неусыпным контролем. Но не обижался, наоборот, каждый раз старался показать свою любовь, и от его прикосновений эта статная красивая женщина буквально «расцветала», глаза начинали искриться, а на губах появлялась загадочная улыбка, до сих пор будоражащая кровь. А ведь ей поклоняются не меньше, чем ему, а женщины от Тихого до Атлантического океана чуть ли не боготворят. Да и ученые мужи с профессорскими званиями учтиво раскланиваются первыми, а как иначе, если она понимает куда больше них в лечении больных, и создала множество лекарств, за многие из которых ее при жизни осыпали всевозможными наградами, и даже поставили памятники. И по делу — конечно, информация из будущего сыграла свою весомую роль, но ведь надо обладать и собственными талантами с чрезвычайным трудолюбием, чтобы самому добиться ее внедрения в жизнь. Ведь мало знать о том же пенициллине, нужно ведь его сделать, а там внедрить в жизнь. Да и сохранить в тайне многие наиболее ценные препараты, к чему заниматься их распространением по всему миру. А для этого всегда весомые отговорки были, мол, лекарства создаются на основе многих местных трав и минералов, которые нигде не встречаются. Но хотите избавиться от терзающих вас недугов, приезжайте в Асунсьон, заплатите — и последние годы от толстосумов было не протолкнуться. Люди, сколотившие огромные богатства, в таких ситуациях начинают понимать, что состояние, которым они гордились, не приносит избавления, наоборот, очень плохо влияет чисто психологически — бедному в таких случаях умирать гораздо проще.
— Лучше чем было, но хуже чем в наш «медовый месяц». Но люблю тебя также как тогда и даже больше, хотя это и кажется невозможным.
Он сграбастал жену в объятия и усадил к себе на колени — Аделина покраснела, будто девчонка, вот только отстраняться не стала, наоборот, прильнула, сама сцепила объятия на его шее. И через какое-то время, удивленно на него посмотрела, ахнув:
— Да, до старости тебе далеко, муж мой. Я уже чувствую, что меня ожидает сегодня волшебная ночь.
Оба прыснули смехом — жена тут же поцеловала его, но не мимоходом, а по-настоящему крепко, причем, явно не желая отрываться от этого занятия. И с видимым сожалением встала, с улыбкой сказав:
— Можешь покурить сигару, даже канью принять — ты в отличной форме. А вечером никакой работы — мы с тобой отдыхать будем, как в первые наши денечки. Вернее, ноченьки…
Засмеялись оба, причем супруга выглядела настолько обольстительно, что он даже задохнулся. Но она продолжала его ревновать, что странно — все же у них пятеро детей, единственную дочь родила двенадцать лет назад, они ее ждали долго. Зато теперь это юное чудо вила с папеньки веревки, зато строгую матушку почитала, и тоже хотела стать врачом.
— Я пошла в университет, у меня там лекции, затем в военную академию. Но вернусь скоро, нигде не задержусь — и буду скучать. А ты накапливай силы, они тебе потребуются — до капельки истратишь.
Она обдала его таким жарким взглядом, обещающим райское блаженство, что он сам сконфузился. Аделина поцеловала супруга и отправилась по делам — всю жизнь была поглощена медициной, но при этом постоянно помогала мужу во всех делах и начинаниях, и порой давала дельные советы даже своему отцу — маршал ценил свою дочь.
А вот все четверо сыновей Алехандро стали военными, причем первенец моряком, двойняшки подались в морскую пехоту, зато младший служит при Хунте, в контрразведке, при шурине, что уже генерал и глава «почтенного учреждения». Вообще, Лопес при жизни озаботился тем, чтобы везде пристроить родичей, или выдать замуж дочерей, племянниц и внучек за влиятельных в своих странах людей — такое в здешних краях сплошь и рядом. Но с одной разницей, весьма существенной и страшной — порядки внутри как в мафии, или скорее масонской ложе — все клялись в верности идеям «Боливарианского союза» и отказывались от стяжательства в жизни, включая зятьев. И клятву пока сдержали, никто не обзавелся капиталом и владениями. Впрочем, олигархов в странах почти не осталось, извели, как и латифундистов после введения «земельного максимума». Да, случались мятежи, устраивались покушения, которые готовили банкиры, вот только Лопесу откровенно везло, зато потом он неоднократно пользовался террором в своих ответных действиях, чем запугал богатеев основательно. Они осознали, что есть какая-то мерка, выше которой «расти» нельзя, неизбежная смерть. Да и у самого Алехандро не раз возникало ощущение, что диктатор иной раз сам на себя устраивал покушения инсценировки, но это было не так, к таким вещам дон Франциско не прибегал, и если кого-то наказывал, то за конкретные вещи, причем страшно, с конфискацией всего имущества. И добился своего — вначале в Аргентине и Уругвае осознали, что возврата к прошлому нет, потом в Боливии, и как ни странно в Чили. Теперь присоединились Перу и Эквадор — парагвайские порядки распространились на все эти страны.
