Первый свиток. Император (СИ) - Логинов Анатолий Анатольевич
— Я вижу перед собой наварха Архилоха и его друга?
— Вы правы… — ответил Архилох. — Это я. Со мной друг — центурион примипил в отставке Гай Кассиний.
— Рад знакомству. Тиберий Клавдий Нерон, контубернал императора. По поручению императора приглашаю вас присоединится к его гостям, — увидев, что Архилох о чем-то хочет сказать Нерон добавил. — Если вы считаете необходимым предупредить вождя флота, то он тоже будет у императора в гостях, — он окинул взглядом друзей и добавил. — О подготовке к пиру и одежде не волнуйтесь — в доме императора найдется все необходимое…
Поразила Архилоха и организация пира, проходившего не в родном домусе Крассов, явно слишком маленьком для гостей императора. Вместо обычного для знатных римских домусов триклиния в этом, неизвестном ни ему, ни Кассинию, доме имелось большое, наподобие артриума помещение со столом, имеющим короткую поперечную и две длинные, во всю длину помещения столешницы. Гости сидели с одной стороны стола, но не возлежали, как обычно. При этом все одеты были в единообразные туники с коротким рукавом. Сам зал украшали лишь висящие под потолком огромные круглые светильники, утыканные невиданными ранее навархом горящими палочками. Света их однако хватало на то, чтобы полностью осветить весь немаленький зал и светили они намного лучше привычных светильников и факелов. Впрочем, выбор блюд, как и число их перемен оказалось вполне традиционным. Вина тоже подавались самые лучшие и обслуживающий его и сидящего рядом Кассиния слуга ловко и умело разбавлял их водой в точном соответствии с заказанным сортом вина.
Единственное, что мешало Архилоху в полной мере наслаждаться императорской кухней и букетом вина, это недоумение. Он никак не мог понять отчего он оказался здесь и для чего понадобился императору. Компания за столом собралась самая пестрая, от хорошо известных ему императора, вождя флота, некоторых легатов и преторов флота и пары навархов, до абсолютно незнакомых центурионов и даже парочки азиатов.
Марк Красс, сидевший во главе стола, дождался, когда слуги уберут со стола остатки блюд. А затем разнесут всем гостям сладости и небольшие чаши с вином, предупреждая, что следует подождать слова императора.
— Мои гости! — громко сказал он, привычно, словно на заседании суда нпарягая голос. Впрочем, акустика в зале оказалось хорошей, и гости хорошо расслышали произнесенные им слова. — В одной далекой стране, о которой мне недавно довелось прочесть, есть понравившийся мне обычай. Который, как я посчитал, обязательно нужно ввести и в Риме. Наиболее отличившиеся на поле брани воины и матросы составляют почетное сообщество, именуемое, к моему удивлению, почти совершенно по-римски, «Орденом». Слово очень похожее на наше слово «ordo (порядок)» и с моей точки зрения наилучшим образом характеризует главную цель армии и флота — защиту государственного порядка от врагов. Лучшие же воины являются и лучшим защитниками порядка против варварского хаоса. Такое сообщество, подумал я, очень нужно Римской республике, римским легионам и римскому флоту. Я обратился к жреческой коллегии, которая принесла необходимые жертвы, провела гадания и рассмотрели полученные знамения… — гости невольно зашумели, и Красс помолчал несколько мгновений, пережидая, пока все успокоятся. — После получения благословения богов, я созвал заседание Сената и сегодня был принят сенатусконсультум (постановление) об учреждении Ордена Боевого Братства. Теперь я объявляю вам, что с нынешнего дня вы все награждаетесь возможностью вступлением в этот Орден. Каждому из будет вручен знак «орденского братства» одной из трех степеней — брат, старший брат, наставник. Великим наставником ордена по постановлению Сената являюсь лично я и каждый согласившийся вступить в орден приносит мне присягу перед лицом покровителя ордена Марса Сильного! Dixi*, — Красс поднял вверх кубок и все, как один, повторили его жест.
* Magister — учитель, наставник.
Марс Сильный — Mars Valesius.
Dixi — Я сказал, я закончил речь.
Напомню, что время ночью римляне
делили на 12 часов,
с начала ночи и до утра,
и на 4 стражи
по 3 часа в каждой.
Церемония принятия в орден затянулась до конца первой стражи*. Первыми ушли в соседний зал двенадцать наставников, среди которых Архилох с гордостью заметил Луция Лонгина и двух преторов флота — Луция Геллия и Децима Брута. Затем, когда они вернулись, в Зал Принятия Присяги ушли полторы дюжины старших братьев, в числе которых неожиданно для него оказался и сам Архилох. Присягу они зачитали хором.
— Перед лицом Марса Сильного, во имя славы Рима, да храянят его Юпитер и Квирин, я, наварх римского флота Архилох клянусь хранить верность Ордену Боевого Братства и его старшему наставнику Марку Лицинию Крассу, а также тому, кто, если будет на то воля богов, сменит его. Я клянусь хранить доверенные мне тайны, выполнять решения Старшего Наставника Ордена, поддерживать всегда и во всем братьев по Ордену и с гордостью нести звание орденского Брата… Если же я предам эту клятву, да постигнет меня жестокая кара богов на земле, в небесах и на море, в жизни и после смерти!
После присяги каждому из них Красс лично повесил на шею цепь с прикрепленной к ней фалерой. На фалере был изображен лавровый венок, накрытый двумя перекрещенными гладиусами. Когда они выходили из зала стоящий у дверей служитель вручил каждому еще и две фигурные фибулы — заколки для плаща и небольшой бронзовый значок в виде двух перекрещенных мечей, который можно было нацепить на тунику.
После присяги четырех десятков братьев все опять собрались в пиршественном зале. Где часть светильников уже прогорела и воцарилась полутьма. В ней бесшумными тенями скользили слуги, вручая каждому кубок с вином. Красс вошедший последним сделал символическое возлияние, воскликнув.
— Марсу! — и предложил выпить «за благоволение богов к Ордену и Риму»
После чего все выпили и слуги развели гостей по спальням — кубикулам. Наставники ночевали по одному, старшие братья и братья — по двое. Архилох оказался в одной кубикуле с Гаем Кассинием.
Наутро у дома уже стояли человечьи упряжки, которые Луций назвал странным словом «кули». Пояснив удивленно смотрящим на него легатам и Архилоху, что так называют похожие повозки в далеком Сересе. Позавтракав и попрощавшись с Крассом, новоявленные «братья» отправились по своим делам. Луций и Арилох, распрощавшись с Гаем, который отправился домой с одним из братьев, живущим по пути, сели на своего «кули» и поехали к Лонгину домой.
До полдника Луций занимался домашними делами, а после дневного отдыха вызвал Архилоха в таблинум.
— Ну что, брат мой в Ордене, — с легкой усмешкой спросил он, — готов послужить Риму?
— Всегда готов, — ответил, отзеркалив улыбку, Архилох. И спросил. —. Предупредить не мог?
— Не поверишь, сам узнал незадолго до тебя. Успел послать слуг, чтобы разыскали тебя и Кассиния, а тут вы сами на нас вышли.
— Понял, — сказал наварх. — А Кассиний сейчас где? В эксплораторах или во фрументариях*?
— Много будешь знать… — ушел от ответа Лонгин. — Тебе и своих секретов хватит. Ты же на виллу собирался? Вот и езжай, отдохни. А через четыре дня увидимся в Мизенуме…
* Эксплоратор — разведчик, обычно войсковой
Фрументарий — фуражир, закупщик продуктов (зерна)
Так как фрументарии во время боевых действий
закупали продукты у местного населения,
они часто использовались как разведчики.
Во время поздней Империи стали
секретной службой охраны императора.
Еще через два месяца три больших корабля отправились в море из Мизенума, держа курс на Геркулесовы столбы. А в Риме было все спокойно, только говорили, что Египет что-то слишком задрал цены за свое зерно. Ходили также слухи о якобы имевшемся завещании предыдущего фараона, отдавшего Египет под власть римского народа…
Гром победы
Гром победы
