Черный дембель. Часть 5 (СИ) - Федин Андрей Анатольевич

— Сергей Леонидович!

Я опустил голову, посмотрел на стоявший рядом с акацией бежевый автомобиль ГАЗ-21 «Волга». Бросил взгляд на индивидуальный регистрационный знак машины и понял, что не ошибся: именно на этой «Волге» десять месяцев назад меня подвозил капитан КГБ Зареченский. Кто сидел сейчас за рулём этого автомобиля я не рассмотрел. Но около машины стоял не Лев Петрович — там щурил от яркого света глаза лейтенант КГБ Михаил Елизаров. Михаил внимательно рассматривал меня — так же, как и я его. Светло серые лёгкие брюки, белая рубаха с короткими рукавами. С момента нашей прошлой встречи Елизаров обзавёлся бронзовым загаром. Шрам около его левого уха походил сейчас на обрывок толстой белой нити, а след от ожога напоминал родимое пятно.

— Сергей Леонидович, — повторил Елизаров, — здравствуйте. Я за вами приехал. Позвольте, я вас подвезу.

Михаил приоткрыл дверь автомобиля — жестом пригласил меня в салон.

— Здравствуйте, Михаил Андреевич, — ответил я. — Воспользуюсь вашим предложением. Прекрасно выглядите, великолепный загар.

Мы с Елизаровым обменялись рукопожатиями. Сидевший в автомобиле водитель не обернулся. Но уже по цвету его волос я определил, что повезёт нас не капитан Зареченский.

— А вот вам, Сергей Леонидович…

— Сергей.

— Вам, Сергей, пребывание на государственном пансионе на пользу не пошло, — сказал Елизаров. — Выглядите бледным. Да и эти жёлтые пятна на скулах вам не к лицу. Я слышал, вы неудачно упали с койки?

Я усмехнулся.

— Было дело. Но это произошло две недели назад. Тогда в нашей камере было повальное падение с коек. Кто-то и по пять раз за сутки падал. Не иначе, как в нашем районе случилось землетрясение.

Лейтенант пожал плечами.

— Про землетрясения в Новосоветске я не слышал, — сказал он. — Две недели назад меня здесь не было. Мы с Еленой Ивановной Котовой только вчера приехали в ваш город. Хорошо у вас здесь, тепло; и акация цветёт.

«Котова из Москвы вернулась», — подумал я. Уселся на заднее сидение автомобиля. Елизаров занял место рядом с водителем. Сидевший за рулём мужчина ответил на моё приветствие лишённым эмоций голосом, завёл двигатель. «Волга» плавно тронулась с места и двинулась в направлении прятавшегося за деревьями шоссе. Я отметил, что водитель не поинтересовался, куда нас везти. А Елизаров при мне не говорил ему адрес. Я откинулся на мягкую спинку сидения, слушал разглагольствования Елизарова о погоде, о красотах Новосоветска. От прямого ответа на мой вопрос («Что вас привело в наш город, Михаил?») лейтенант уклонился. Я пришёл к выводу, что «серьёзного» разговора в пути не будет — прикрыл глаза, и сам не заметил, как задремал.

Я открыл глаза сразу после того, как автомобиль остановился. Не пошевелился. Выглянул за окно, оценил обстановку. Увидел знакомый двор — не удивился. Потому что догадался о финальной точке нашего путешествия, когда мы десять минут назад проехали через Калининский мост. Я отметил, что дворик дома, в котором я снимал квартиру, за две с половиной недели почти не изменился. Разве что зацвели кусты сирени около подъездов, да трава на газонах стала повыше.

— Просыпайтесь, Сергей, — сказал Елизаров. — Мы приехали.

Дверь я открыл своим ключом — не нажал на кнопку звонка, хотя ещё на лестничной площадке почувствовал запах духов «Иоланта». Пропустил вперёд Елизарова (водитель с нами в подъезд не пошёл). Шагнул в прихожую, зажёг там свет — скорее по привычке, нежели из необходимости. Услышал скрип паркета. Увидел выглянувшую из комнаты Лену. Заметил, что в ушах Котовой блестели серьги с рубинами, каштановые локоны её волос аккуратно уложены в модную сейчас причёску. Глазища Лены радостно и в то же время тревожно блестели. Под ними я разглядел похожие на неестественные тени от ресниц тёмные круги. Котова вскинула руки, прижала их к груди. Громко всхлипнула и рванула мне навстречу — Елизаров резво отпрянул к стене, освободил ей дорогу.

— Серёжа!

Лена повисла у меня на шее, торопливо покрывала мои щёки поцелуями, судорожно всхлипывала. Я обнял её, почувствовал, как вздрагивало её тело. Вдохнул запах её волос и аромат её духов.

— Я уж думала, что никогда тебя не увижу, — произнесла Котова.

Она вдруг отпрянула, посмотрела на моё лицо. Осторожно и нерешительно прикоснулась указательным пальцем к моим скулам. По её щекам (догоняя друг друга) скользили слёзы.

— Маргарита Лаврентьевна по телефону рассказала мне… что творится в наших тюрьмах, — сказала Лена. — Я испугалась… что тебя оттуда никогда уже не выпустят… живым.

Я поцеловал Лену в щёки, почувствовал на своих губах солоноватый привкус её слёз.

Сказал:

— Всё хорошо, Лена. Я вернулся.

Елизаров громко кашлянул и сообщил, что пошёл на кухню. Он пообещал, что сварит нам кофе.

Котова обернулась, проводила Михаила взглядом. С тревогой заглянула мне в глаза.

Она приподнялась на цыпочки, поднесла губы к моему уху и шепнула:

— Серёжа, я им всё рассказала.

Глава 24

Из ванной комнаты я вышёл пропитанный ароматом розовых лепестков. Благоухание болгарского шампуня и мятной зубной пасты показались мне сегодня райскими ароматами (после проведённых в СИЗО недель). От расползавшегося по квартире запаха кофе томно урчал мой желудок, стосковавшийся по некогда привычному для него напитку. Котова и Елизаров сидели в кухне, тихо беседовали. Я присоседился к ним за столом. Лена тут же вскочила со своего места и налила мне в чашку парящий тёмный напиток. Я увидел на столе торт — «цветочный» бисквит, украшенный композицией «Клумба императора» (Котова уже говорила, что изготовила этот торт минувшей ночью в честь моего ожидаемого освобождения). Я сделал глоток из чашки, зажмурился от удовольствия.

Пил кофе, держал за руку Лену, слушал Елизарова. Михаил сообщил, что меня выпустили из следственного изолятора «за недостаточностью улик». Он рассказал, что сейчас наших городских милиционеров и их работу «рассматривала под лупу» комиссия из столицы. Она уже выявила «множественные нарушения». В свете которых подтасовка фактов, обнаруженная новым следователем в деле об избиении товарища Рамазанова Наиля Руслановича, не выглядела удивительным и невероятным фактом. Елизаров «по секрету» сказал, что известие о творящемся в Новосоветске «безобразии» дошло до Щёлокова. Министр, по словам Михаила, потребовал «тщательно во всём разобраться» и «беспощадно покарать виновных, позорящих образ советского милиционера».

— … Сергей, я слышал, что твой случай в Новосоветске не первый, когда резонансные уголовные дела закрывались путём отправки в места лишения свободы невиновных людей, — сообщил Елизаров. — Мне сказали: свидетельствовавшие против тебя граждане уже признались, что оговорили тебя под давлением со стороны следствия. И даже пострадавший отказался от своих первоначальных показаний, которые дал под действием дурманивших ему разум медицинских препаратов. Впрочем, как я слышал, Наиль Рамазанов и сам уже является фигурантом целого ряда «свежих» административных и уголовных дел.

Елизаров поведал, что в Новосоветск нагрянули проверки не только из Министерства внутренних дел. В нашем городе сейчас «орудовали» больше десятка «проверяющих комиссий» от различных министерств и ведомств. Михаил хмыкнул и заявил, что в московских кабинетах (где раньше и не подозревали о существовании нашего города) Новосоветск теперь величали не иначе как «нарывом беззакония на теле нашей советской Родины». От Елизарова я узнал, что от своих постов уже отстранены не только милицейские и прокурорские начальники — в нашем городе «по прямому указанию из Москвы» сменилось и партийное руководство. Елизаров положил себе на тарелку очередной кусок торта — Лена подлила ему в чашку горячий кофе.

— … Вот такие вот дела, — сказал Михаил.

И тут же добавил:

— Но эти разбирательства и скандалы — не совсем то, о чём мне велели провести с тобой беседу… в первую очередь.