Дебют (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич

— Никак нет. Наверное, не счел нужным говорить об этом по телефону, а я не стал настаивать, — слегка виновато отозвался секретарь.

Как я уже знал, начальник Генерального штаба генерал Шапошников — человек спокойный и выдержанный. Но если он позвонил и сказал, что информация срочная, значит, его и на самом деле нужно принять. К тому же, мне очень хотелось познакомиться с полковником Фраучи, известным в моей истории как Артур Христианович Артузов.

Нет, и Шапошникова и Артузова, тьфу ты, Фраучи, я должен принять как можно скорее.

— Что у меня с расписанием? — повел я царственным подбородком.

— По расписанию, в течение часа у вас работа с документами, затем должен прийти художник, которому вы обещали позировать ещё два месяца назад, — доложил секретарь. — С Шапошниковым вы можете встретиться только завтра с утра.

С утра? Нет, лучше сейчас. И что вообще за портретист?

— А я обещал позировать? — удивился я.

Нет, может и обещал, но из головы вылетело. За два месяца столько всего накопилось, какой там художник?

— Так точно, — вытянулся подпоручик. — Нужен парадный портрет вашего императорского величества для главной залы Зимнего дворца, там, где уже висят все царствующие особы дома Романовых. Там и для вас уже место приготовили…

— Чтобы повесить? — усмехнулся я. — А остальные особы уже висят?

До секретаря поначалу не дошло, что он такое сказал, а когда понял, то зарделся, как гимназистка, а не как офицер, пусть и приставленный к канцелярской работе:

— Виноват, не лично для вас, а для портрета. Оговорился. А ещё, как сказала великая княгиня Ольга Николаевна, нужны живописные портреты для альбома. Вы мне давно сказали, чтобы я оставил для художника «окно», если такое у вас будет. Я вчера сверился с вашим графиком, окно изыскал и ему позвонил.

Нет, определенно, провалы в памяти. Художники, портреты какие-то, да ещё и альбомы. Вспомнил, что по случаю коронации выпускают специальные альбомы. И на фига? Даже если художник Серов, все равно некогда. Да и Серова точно не будет, давно умер.

— Сообщите Шапошникову, что я его уже жду, — принял я решение. — Художнику перезвоните, извинитесь от моего имени… Хотя, перезванивать не нужно. Когда художник придет, дайте ему какую-нибудь мою фотографию — пусть сядет где-нибудь в уголке, места в приемной много и перерисует.

— Обидится, — уверенно сказал секретарь. — Да и Ольга Николаевна…

— Обидится — так и Бог с ним, времени у меня нет, чтобы позировать. Потом, позже, когда делать нечего будет, тогда пусть с меня и портреты пишут. А с матушкой я уж как-нибудь разберусь.

Подумал — а не отчитать ли секретаря? Уже не первый раз упоминает матушку, хотя это не его дело — как посмотрит великая княгиня на действие императора.

Шапошников и Фраучи явились через полчаса. Я к тому времени уже успел перелопатить все бумаги, требующие моей подписи. В последнее время количество макулатуры на моем рабочем столе изрядно уменьшилось. После поездки в Архангельск, мои бюрократы стали осознавать, что если решение может принять не император, а кто-то пониже, то не стоит тащить мне на подпись всякую чушь. Им же дуракам проще, почему до сих пор не понимали?

А те документы, что меня смущали — примерно треть, оставил на «доводку до ума». Это я позаимствовал из заповеди грибников — если гриб вам незнаком, или чем-то смущает — лучше не брать. И не стану уточнять — что мне не понравилось, что смущает. Нет у меня времени на такие вещи.

Фраучи-Артузов (не назвать бы его товарищем Артузовым!) был не таким, как его играл Армен Джигарханян в каком-то фильме, но похож. Правда, без бороды и одет в мундир полковника. А ещё с офицерским крестом святого Георгия на груди. Такой орден заслужить очень непросто. А ведь в моей истории Артур Артузов был награжден орденом Красного знамени ещё в гражданскую, когда ордена были редкостью даже у комкоров и комдивов, а уж у чекистов — вообще не помню, у кого были. Кажется, у Дзержинского. Кедров был награжден, но позже, во второй половине двадцатых.

— Здравствуйте господа, — радушно вышел я навстречу к генералу и полковнику. Поздоровавшись с обоими за руку, кивнул на стулья. — Присаживайтесь. Начинать сообщение можно с места.

— Ваше величество, — встал-таки Шапошников, не научившийся сидеть при докладе важной персоне. — Позвольте представить — полковник Фраучи, начальник разведки Генерального штаба. Или, как вы уже назвали его службу — начальник Главного разведывательного управления.

— ГРУ, — сказал я, сократив название службы, заодно давая понять, что лучше бы подойти прямо к делу, оставив формальности.

Борис Михайлович понял все правильно, рассусоливать и заниматься политесными играми не стал, а приступил к докладу:

— Агентура полковника Фраучи сумела раздобыть планы так называемых великих держав, касающиеся будущего раздела России на сферы влияния. По моему мнению, это достаточно убедительный довод в пользу того, что ряд Европейских держав готовят нам войну.

— Кого вы подразумеваете под великими державами? — поинтересовался я.

— Прежде всего — Германию и Францию, а еще Великобританию и Австро-Венгрию, — сообщил Шапошников. — Кроме упомянутых держав в планах присутствуют еще Северо-Американские штаты, а также Турция и Япония, но на вторых ролях. Будут ещё и иные страны, но это уже, скорее, фикция.

И почему я этому не удивлен? Впрочем, чему удивляться? Сколько раз в моей истории «великие» державы составляли грандиозные планы по разделу России на сферы влияния? И что такого? Как-никак, европейцы являются основоположниками фантастики, включая научную, а уж сколько антинаучных книжек понаписали! Бумага стерпит, да и мы почитаем, да посмеемся. Ну, а коли попытаются планы в жизнь воплотить — пусть не обижаются.

— Ваше величество, позвольте предоставить слово полковнику Фраучи?

— Позволяю, — кивнул я. — Пожалуйста, Артур Христианович…

Подметил, что во взгляде полковника мелькнуло легкое изумление. Он что думает, что император не знает его имени и отчества? Как же. Император все знает. Даже то, что вы милейший полковник о себе не знаете.

Об Артузове я прочитал несколько книг, включая циклы про «попаданцев». Человек и на самом деле уникальный. Выпускник Петроградского политехнического института (кстати, закончил с отличием!), которому прочили блестящее будущее либо инженера-металлурга, либо ученого, в бурные годы гражданской войны стал чекистом. Мало кто знает о том, что Фраучи возглавлял специальный отряд, прикрывавший отступление Красной армии из Архангельской губернии — минировал и взрывал мосты, уничтожал разведгруппы противника. Кстати, именно там к нему и приклеилась фамилия Артузов — производная от имени.

А как блестяще были проведены операции «Трест» и «Синдикат-2», нейтрализовавшие антисоветские силы в эмиграции и выманившие на территорию нашей страны Бориса Савинкова и Сиднея Рейли! Кто-то скажет — фи, провокация, да и неприлично заманивать к себе неприятеля, пользуясь фальшивым предлогом. Мол — следовало Рейли и Савинкова вежливо пригласить или добиваться их официальной выдачи!

И была ещё операция «Тарантелло», разработанная Артузовым и запущенная в 1930 году, в ходе которой наши чекисты подставили английской разведке Интеллидженс Сервис очень «надежную» агентуру, снабжавшую англичан дезой аж до конца Второй мировой войны. О ней, кстати, известно гораздо меньше, нежели о «Тресте». Да, официально «Тарантелло» была свернута в 1945 году, но так ли это на самом деле? Что там скрывают архивы от жадного взора историков и журналистов? Скрывают, и ещё долго будут скрывать.

Увы, здесь я об этом никогда не узнаю. А Фраучи в этом мире не Артузов. Хорошо, что он работает по специальности.

— Ваше величество, моя агентура сумела раздобыть очень интересные сведения, — сказал Фраучи. — В том числе, карту. Извольте полюбопытствовать?

Я кивнул. Разумеется, изволю. А чего бы я вас сюда и приглашал? Уж не из-за желания познакомиться, а из-за более важных дел.