Дебют (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич
Глава 25. Дар Константина
Для войны, которая непременно будет, мало одних только танков и самолетов, пушек и снарядов. Мало шинелей, медикаментов, спирта и сухарей. Нам (это я сейчас не только о себе во множественном числе, как о монархе, но и о тех людях, что меня поддерживают) потребуется ещё и идея, что сплотит всех нас во время войны с Западом. Кстати, я уже запустил в обращение термин «коллективный Запад» и газеты, парламентарии и мои министры уже вовсю используют эти два слова.
Запад борется не только со мной, как с императором, он борется с Россией вообще. Подозреваю, что когда начнется война, европейские газеты станут дружно писать, а их радиожурналисты истошно вопить, что они несут русскому народу свободу и избавление от узурпаторов — династии Романовых. Уверен, что в ход пойдут все уловки, весь компромат, припасенный на будущего императора. Станут призывать население выступить против «прогнившего царского режима». Свергните императора, получите свободу. И ведь такие найдутся, а их немало. Свобода — великая вещь! А то, что вас станет мягко наставлять Европа — так это же замечательно! Русский народ вообще не способен сам управлять своим государством. Вон, пример — призвание варягов. Вот и теперь — уберите плохого царя, установите демократию по европейскому образцу и будете все богатыми, довольными и счастливыми, словно жирные свиньи, предназначенные на убой. А что такого? Европейцы очень любят свининку. А предназначение русских свинок — удовлетворить аппетиты Европы. Отъедайтесь и будьте счастливы, что вас съедят.
Но как в этом убедить тех людей, кто искренне убежден в европейских «общечеловеческих» ценностях? Тех, кто убежден в абсолютной правильности Европы, просто потому, что это Европа, а мы дремучий Восток.
Нет, мне требуется показать, что Европа никогда не была, да и в будущем не станет другом России. Русофобии следует противопоставить «антизападническое». Не оголтелое, отрицающее европейскую культуру и литературу, имена великих ученых и композиторов. Нет, мы этого делать не станем. Я даже и в своем времени Англию не очень любил, но уважал и Шекспира с Дефо, и Свифта с Вальтером Скоттом, да и других великих. А замечательные английские сериалы про Пуаро, инспектора Барноби? И «Шерлок»?
Европейскую культуру мы отвергать не станем, она тоже наша, но мы противопоставим свое мудрое и правильное прошлое их русофобии, чванству и цинизму, с которым оно относится к нашей стране.
Стало быть, мне требуется основа, некий «ликбез», или конспект, в котором будут заключены основы нашего «антизападничества», которые журналисты разовьют в полноценные статьи и очерки, преподаватели гимназий и учителя земских школ проведут уроки, а особо быстрые и талантливые писатели напишут книги. Разумеется, издатели, решившие опубликовать эти книги, получат от государства субсидии и все такое прочее.
В основе всей западноевропейской цивилизации лежит ложь! Я-то это прекрасно знал, но в моей империи хватало народа, расточавшего слезы и сопли перед культурностью европейцев, их приверженностью закону и порядку, их некой исключительностью и особенностью. Значит, требуется все расставить на свои места и мне понадобиться провести настоящую идеологическую кампанию, где разъясняется, что европейцы дружат с Россией только тогда, когда им это выгодно, а в остальное время предпочитают либо бить нам в спину, либо, на нашу спину плевать. Им можно, они европейцы.
Разумеется, я мог бы потратить вечер, два, а то и целую неделю, чтобы восстановить некоторые знания, имеющиеся в моей голове, но я отправился к моему энциклопедисту. Он же в свое время для того и был вытащен из какой-то затхлой каморки, чтобы попасть в комфортабельную тюрьму и помогать мне приобретать и преумножать знания. Забавно — я до сих пор не могу добиться от Кутепова правды. За что же был некий Иван Иванович Иванов (не Иванов, а может быть Сидор Сидорович Сидоров) приговорен к такому суровому заключению? А Александр Павлович лишь твердит — дескать, он давал клятву не разглашать истинные причины, а клятва, данная прежнему императору, не означает, что ее следует забывать, если новый требует от вас эту клятву нарушить. Наверное, если бы на Александра Павловича как следует поднажать, так он бы «поплыл», и все рассказал. Но зачем лишний раз ломать человека об колено? Ладно, когда-нибудь, когда придет время, Кутепов мне все-таки и расскажет, а пока пусть хранит свои тайны даже от государя. Потерплю.
Иван Иванович в последнее время скучал. Делать ему нечего, со мной он почти не видится, а заниматься только чтением книг и слушанием радиопередач (это я распорядился поставить в его комнаты радиоприемник) скучно. Умному человеку всегда хочется поделиться своими знаниями, это общеизвестно.
— Нужно рассказать, что ненависть к России — то есть, «русофобия», началась на Западе задолго до появления Российского государства, а уж тем более — Российской империи, — сказал Иванов Иван Иванович, едва дослушал мою идею.
— Это после того, как Россия заявила о своей преемственности от Византии? — догадался я, вспоминая старца Филофея и новую идеологию русского государства. — Мол — Москва, третий Рим, а четвертому Риму не бывать?
— Прежде всего, на Западе пошли на подмену термина, — усмехнулся Иван Иванович. — Что такое Византия? Это же слово, производное от городка Византи, что был на месте Константинополя. Жители Восточной Римской империи и не знали, что они какие-то византийцы. А так, если заменим Римскую империю на Византию, то вроде это уже и не правопреемница Рима, а только некое государство. С чем у анс ассоциируется Византия? Не с культурой, не с политикой. Вспомним только «коварство», «отравителей», да ещё о том, как князь Олег щит на вратах Царьграда повешал. А европейцы, с одной стороны, вроде бы, старались избежать путаницы — дескать, чтобы не путать Западную империи и Восточную, но все-таки, зачем? А все просто. Конкуренция существует не только в современном мире, но и в прошлом. В раннее средневековье европейские города были большими селами, обнесенные крепостными стенами, которые не шли ни в какое сравнение с Константинополем. Лондон там, Париж, не говоря уже про немецкие городишки — фу, зачуханные деревушки, пусть и из камня, с грязью и вонью Там свиньи бродили. Анна, княжна, дочь Ярослава Мудрого, когда приехала из Руси во Францию, поразилась убожеству. Когда королевой стала, ей из России, из Великого Новгорода мыло душистое присылали, потому что у французов только грубое, вроде хозяйственного мыла имелось — очень вонючее, да ещё и дорогое. Вот так вот все и было в прошлом. Стало быть, европейцы посчитали — если начать принижать прославленную столицу ромеев, заменить звучное название государства на то, что поплоше, так вроде бы они свои столицы поднимут из праха.
Иван Иванович прав. И пусть Восточную Римскую империю начали называть Византией где-то в восемнадцатом, или девятнадцатом веке, что это меняет? Напротив, те, кото мы именуем просвещенными умами и гуманистами Западной Европы, были ещё теми русофобами, на которых клеймо негде ставить. Убрать из истории значение Восточной Римской империи — выпад против ее преемника. А ведь Россия — ладно, пусть Великое княжество Московское, объявило себя не только религиозным преемником Рима, но и культурным, и юридическим. Интересно, а можем ли мы сейчас претендовать на собственность, изъятую у византийцев? Сколько там крестоносцы награбили, когда захватывали Константинополь?
А Иван Иванович продолжал:
— Если бы князь Владимир принял крещение не от Востока, а от Запада, стал католиком, королем русов, приняв корону от папы римского, то сегодня Россию считали бы Европой. А коли он стал православным, то автоматически стал врагом для католиков, а все его преемники — тоже.
Интересно, никто в моем мире не написал книги в жанре альтернативной истории о том, как Владимир сделал Русь католической? Чтобы произошло, О России мусульманской такие книги есть, но там от мусульманства только имена да праздники, а суть осталась прежней.
