Евгений Белогорский - Труды Отечеству. Часть 1
За день до опубликования своего манифеста по земельному вопросу, Алексеев встретился с выборными представителями города Москвы, на закрытом заседании в Андреевском зале Кремля. Впервые за всю историю российского государства, под этими стенами были собраны воедино люди представляющие различные слои общества. Специально приглашенные подготовительным комитетом люди, внимательно слушали историческую речь своего правителя.
Сам Алексеев очень тщательно был подготовлен своим главным советниками, буквально вызубривший текст своего выступления наизусть. Глядя поверх многолюдного собрания представителей, он читал свою речь, почти не заглядывая в текст, лежавший перед ним. От этого, у присутствующих лиц создавалось впечатление, что Верховный правитель, как бы рассуждает с ними о нелегком внутреннем положении страны.
Перед собравшимися людьми стоял человек, полностью уверенный в правоте своих намерений и действий, который должны были спасти страну от нового революционного потрясения, если не принять срочных мер. Верховный правитель России не спрашивал у представителей народа, что ему делать, а лишь только объяснял, причину своих действий.
Одетый в полувоенный френч, полностью лишенный всех своих регалий, тем не менее, Алексеев выглядел очень убедительно, с истинно диктаторским видом, демонстрируя готовность немедленно подавляя на корню любое несогласие с принятым им судьбоносным решением.
За всё время его выступления, никто не посмел прервать речь Алексеева негодующими выкриками или свистом, но когда правитель закончил говорить, единогласного одобрения его слов среди приглашенных на встречу лиц явно не наблюдалось. Некоторая часть холодно промолчала, другие ограничились жидкими хлопками, что явно разнилось с бурным рукоплесканием тех, кто поддержал Алексеева.
Верховный правитель не рискнул произвести одномоментную конфискацию помещичьих земель, растянув весь этот процесс на полтора года, сделав особое исключение для Закавказья и Средней Азии, где начало действие манифеста, откладывалось на три года.
Кроме этого, было объявлено о создании Закавказского и Цареградского казачества, которое должно быть создано на новых южных землях, куда приглашались переселенцы из центральной России и Украины. Так же Алексеев известил о готовящемся переселении русского населения в Восточную Пруссию и Мемель, что должно было как-то уменьшить число нуждающихся в земле крестьян в европейских губерниях России.
Единственным человеком кто рискнул прямо высказать своё несогласие с решением Верховного правителя, был экс депутат Государственной думы Милюков. Когда Алексеев закончил речь и стоя слушал пожелания своих сторонников, которых благодаря усердиям Сталина было большинство в зале, Милюков приблизился к правителю и несколько визгливым голосом произнес своё обвинение.
- Вы Михаил Васильевич слушаете дурных советчиков, которым совершенно чужды интересы национальные интересы России, ведь в большинстве своём они не титульная нация.
Словно по мановению волшебной палочки под сводами Андреевского зала наступила тишина, и сотни глаз тревожно устремились в сторону Алексеева. Однако правитель нисколько не изменился в лице от брошенных ему горьких слов. Развернувшись в сторону Милюкова, он как бы с сожалением развел руками и сказал.
- Что же делать дорогой Павел Николаевич, если эти советчики являются русскими патриотами и националистами в большей степени, чем некоторые исконно русские, общающиеся между собой на французском и английском языке и видящие в России только один источник доходов и обогащения. Те, кто только говорит и ничего не делает во благо Родины. Увы, но для меня гораздо ближе первые, чем вторые, поскольку служат своему отечеству без страха и упрека.
Сразу эти слова стали известны газетчикам специально приглашенные в Кремль и в нетерпении толпящиеся за массивными дверями зала. Уже к вечеру ответ Алексеева Милюкову попал на страницы в газеты вместе с основными тезисами манифеста, которые были розданы журналистам сразу после завершения встречи с Верховным правителем.
Сказать, что выступление Алексеева произвело фурор, значило не сказать ничего. В этот день всё российское общество, до которого дошли газеты, и достучался телеграф, было потрясено до глубины души. Слова верховного правителя не оставили равнодушным ни одного человека; кто проклинал его, кто хвалил и восторгался, но все они бурно оценивали его смелую инициативу.
Уже к средине следующего дня, на Красную площадь, к Спасским воротам собралась огромная толпа горожан и прибывших из окрестностей крестьян, которые решили выказать Верховному правителю свою поддержку. Наблюдавшие с верхних этажей гостиницы «Националь» за этой живой рекой зрители и представить себе не могли, что это явление народа к правителю было хорошо режиссированным и подготовленным спектаклем.
Вышедший к народу Алексеев, неожиданно поднялся на стоявший вблизи ворот броневик охраны и со столь необычного постамента обращался с народом. И вновь, правитель без запинки говорил свой ранее вызубренный текст, создавая благоприятное впечатление у зрителей.
- Как он легко и свободно говорит о таких серьезных вещах – шепталась пришедшая на площадь женская половина.
- Как толково и доходчиво всё объясняет – восхищались народные интеллигенты, уже успевшие позабыть мартовские смуты 17 года.
- Как все, верно, говорит, как пописанному, а самое главное про землицу. Видно правду говорят в народе, что он из наших, из крестьян - рассуждали прибывшие из деревень ходоки. Находившиеся на площади богачи только ненавистью смотрели на Алексеева. Всё что они хотели ему сказать, они высказали Верховному правителю на следующий день, на закрытой встрече в гостинице «Метрополь», куда Алексеев прибыл по настойчивой просьбе финансистов и фабрикантов.
Уж здесь они высказали ему всё, что думали и пригрозили открытым бойкотом, если он решиться реализовать всё, что обещал сделать в своём манифесте. Все собравшиеся представители большого бизнеса, думали, что своим влиянием и положением, они смогут оказать нужное влияние на правителя, как с легкостью оказывали на Николая Второго и Керенского, но тут они жестоко просчитались.
Будь эта встреча тремя днями ранее, возможно, что денежные тузы и добились бы желаемого, но сейчас было поздно. Произнеся пламенную речь в Кремле, и получив поддержку народа на Красной площади, Алексеев полностью поверил в своё высокое предназначение и диктаторские полномочия. Поэтому, он с холодной улыбкой, не перебивая ни единым словом, терпеливо слушал выступления различных ораторов. И чем больше на него наседали с требованием свернуть реформы, то тем больше правитель убеждался в своей правоте.
- Ну а теперь послушайте меня господа – громким и четким голосом произнес Алексеев, когда очередной выступающий кончил говорить. Он встал из-за стола и, разминая затекшие от сидения ноги, неторопливо прошелся вдоль стола.
- Все ваши гневные слова, сказанные здесь, говорят только об одном; что вы не сделали ни каких выводов из всего того революционного бардака, что произошел в 17 году. Ведь благодаря вашим усилиям этот опасный джин выскочил из бутылки и начал сметать всё на своем пути. Не окажись выступление генерала Корнилова успешным, то через месяц, другой к власти бы пришли господа большевики, вооруженные идеями мировой революции господина Маркса, или чего ещё лучше господа анархисты с всеобщим равенством господина Бакунина. И всё бы это закончилось такой кровью и таким ограблением, что по сравнению с ними мои реформы показались бы вам детскими шалостями.
Речь Алексеева лилась в абсолютной тишине, сидевшие за столом олигархи со страхом и изумлением смотрели на него.
- Мне очень хорошо помниться, как в марте 1917 года, в Кронштадте разогретая водкой и кокаином матросня вышла вершить самосуд над своими офицерами и членами их семей. Как расстреливали людей только за золотой погон или белые руки, объявив врагом революции. И всё это было сделано при господине Керенском! Страшно подумать, что было бы при Ленине, Троцком или каком другом анархисте.
Сейчас много говорят, что большевики разлагали страну с помощью германского золота. Чушь! ни одну страну нельзя разложить с помощью денег, её можно разложили только изнутри, и образовалась эта скрытая ржавчина во многом благодаря вам господа. Вам и вашей неуемной жадности благодаря войне получить огромный барыш.
Услышав это обвинение, многие из сидящих олигархов яростно задвигали стульями, но ни один из них не рискнул прервать речь правителя, настолько внушителен был его вид.
- Я не социалист и даже не демократ господа, и все мои начинания это только дань необходимости, а не желание построить нечто новое. По моему глубокому убеждению, Россия ещё не полностью отошла от опасной черты революции. Несмотря на кажущееся благополучие, по-прежнему существует угроза возникновения нового мужицкого бунта, и мои начинания, вызвавшие у вас столько эмоций, лишь призваны подавить его в зародыше раз и навсегда.
