Владимир Балашов - Ликабет Книга 1
Палестра, до которой они вскоре добрались, представляла из себя большую усадьбу. Одноэтажный дом и три окруженных портиками, посыпанных песком, двора. Все строения упирались в высокий живописный холм, поросший дикой растительностью. Таких было много в предместьях Афин. В одном из помещений под окрики наставников, возились на песке обнаженные борцы лет двенадцати — пятнадцати.
Сам хозяин палестры, которого звали Эвмед, подозрительно присматривался к Валерию. Сотер уже объяснил ему ситуацию и предложил цену. Двадцать драхм. Буховцев неплохо ориентировался в местных реалиях и знал, что это не дешево, но видимо, Эвмед того стоил.
— Прости, я не ослышался — обратился он к Валерию — как долго ты здесь пробудешь господин?
— Возможно месяц — ответил Буховцев.
— Ты где‑то учился? Может, бывал в битвах? Если нет, то знай, невозможно выучить бойца за месяц.
Валерий кивнул.
— У меня были учителя, но я знаю, что не стану великим бойцом, может, даже не стану хорошим, просто хочу, чтобы ты выучил меня всему, что возможно за этот срок.
Эвмед с сомнением потер подбородок.
— Чему ты хочешь учиться?
— Махайра, панкратион.
Эллин фыркнул.
— Махайре тебя буду учить я, но даже мне не по силам выучить за месяц бойца. А насчет панкратиона, Антипатр подойди сюда — позвал он помощника.
Подошел парень лет двадцати пяти — тридцати, ростом с Буховцева и похожего сложения. На битой морде множество шрамов, столько же, наверное, скрывала его борода.
— Антипатр бьется на играх уже более десяти лет. В Аттике сложно найти бойца лучше, чем он. Если хочешь, можешь попробовать биться с ним, но я не видел ни одного римлянина, тем более патриция, который был готов учиться этой борьбе.
Валерий пожал плечами.
— Я готов попробовать — ему действительно было интересно.
Когда Сотер перевел, лицо Эвмеда озарила хитрая усмешка.
— Может, начнем сейчас. Заодно Антипатр поймет как тебя учить.
Буховцев кивнул.
Они сняли одежды, и вышли на песок палестры. Валерий внимательно следил за Антипатром. Плотное мускулистое тело, мышцы от запястья до локтя увеличены, удивляла и странная стойка, в которую встал боец. Антипатр слегка присел, выставил вперед левую ногу, а левую руку согнул в локте. Похоже на гоплита со щитом. Что — же посмотрим. Буховцев отметил небольшую скованность его движений. Разминке здесь не уделяли особого внимания. Эллин быстро сократил дистанцию и ударил правой рукой в челюсть. Уклониться не составило труда. Следующим был пинок в грудь. Здесь уже Валерий сработал на автомате. Захват ноги, подсечка и двойное добивание. Лучший боец Аттики встал не сразу, посидел, покачал головой и озадаченно посмотрел на Эвмеда.
— Давай еще — перевел Сотер, но Буховцев и сам понял простую фразу.
— Давай.
На этот раз Антипатр сразу нападать не стал. Немного походил вокруг, что‑то прикидывая для себя. Потом быстро принял стойку, сократил дистанцию и ударил открытой ладонью снизу. Валерий ушел вправо и краем глаза увидел прыжок ему навстречу. Мощный удар локтем в голову свалил его на песок. Один — один. Он встал, в голове гудело, но состояние было терпимым. Покачался на ногах. Координация в порядке. Как ни странно, удар привел его в нормальное боевое состояние, хотелось продолжения. Единственная проблема была в том, что Буховцев не знал, как ему биться. Все приемы, которым их учили в легионе, были с предполагаемым летальным исходом. Они тренировались в специальной экипировке, но в реальной боевой ситуации, если противник после приема вставал, это означало, что прием плохо проведен. Однако продолжения не последовало. Эвмед остановил бой.
— А ты не прост, патриций. Как ты владеешь махайрой, я посмотрю позже. Я согласен тебя учить, и так как у нас всего месяц, терять время не будем. Иди к холму, там лежат камни, возьми с буквой альфа и иди по тропе в гору. Там, на вершине оставишь камень и возьмешь с такой же буквой. Принесешь сюда. Иди.
Камней было на целый греческий алфавит, разного веса и размера, а тропа была из тех, по которым бродят козы. Запыхавшись, он забрался на поросшую кустарником вершину, полюбовался видом рассыпанных внизу домиков и протекавшей рядом речушкой Эридан, и, прихватив лежащий на вершине камень с такой же буквой, отправился назад.
Эта странная система пробежек в гору с различными камнями стала основной разминкой на занятиях, которые проходили не менее четырех дней в неделю. С утра Валерий изучал с Аксием язык, или шел на прогулку в город. Афины он уже облазил от Диомеи до Пирейских ворот. От храма Зевса до Керамика. Ему начинал нравиться этот бурлящий и вместе с тем такой уютный город. Даже в странных, неказистых многоэтажных домах, где на каждый этаж с улицы вела своя лестница, он находил очарование. Пожалуй, только к грязноватому Керамику он не мог привыкнуть, а на кладбище за его стеной, даже и не совался.
После полудня шел на занятия к Эвмеду. Сначала, где — то с полчаса возился с Антипатром. Опыта у того было больше, но и Валерию было что показать. Так что здесь они были почти на равных. Антипатр проникся к Буховцеву большим уважением и постоянно выпытывал, где учат такому рукопашному бою.
— Там на севере, за Бореем — улыбаясь, отвечал Валерий.
Антипатр был озадачен. Вроде римлянин не врал, но за Бореем живут варвары. Какая у них может быть борьба, а за тем, что показывал Валерий, школу было видно даже постороннему человеку. Однако бойцом Антипатр был действительно хорошим, и живодерские приемы панкратиона органично вливались в опыт рукопашного боя легионов.
Далее к тренировкам подключался Эвмед. На первом занятии принесли круглые, обитые медью шиты и тупые железные махайры. Щит надевался на руку и Валерий заметил Эвмеду, что это не очень удобно, ведь при хорошем ударе руку можно отбить.
— Если будешь биться долго, за перекладину щит не удержать — ответил тот — а принимать на шит прямой удар будет только дурак. Надо принимать удар вот так. Бей.
Валерий ударил, и прежде чем махайра коснулася щита, Эвмед сделал круговое движение, меч соскользнул и удар провалился вниз.
— Так нужно делать при каждом касании щита. Это не сложно, я научу тебя. А вот разумно рисковать и не попадать под удар, научиться гораздо сложнее, но без этого победы не будет — он улыбнулся — ну что, крепче держи щит и меч, начнем.
После первого занятия Буховцев вернулся в дом Сотера с шишкой на лбу и хорошими синяками на боках. Он уже боялся, что у него сломаны ребра, но, слава Богу, обошлось.
По окончании занятий, перекусив, Валерий брал сопровождающих и шел гулять по окрестностям. Они обходили Ликабет и шли дальше в долину. Погода была хорошая, неяркое солнце висело над ними все это время, а землю окутывала легкая, белесая дымка.
За Ликабетом плотная застройка вдоль дорог постепенно переходила в оливковые сады и редкие посадки непонятных злаковых. Дома собирались в небольшие деревеньки. Были они в основном одноэтажные, но попадались и в два этажа. На первом этаже, как потом догадался Буховцев, были загоны для скота. Черепичные и крытые плитками сланца крыши постоянно маячили над оливковыми рощами. Вдоль дорог часто попадались выдолбленные в камне ванны, в которых мокли оливки. Местные земледельцы трудились в садах и на полях или гнали по дорогам скот. Однажды, когда у него было больше времени, они добрались до предгорий Гимета. Холмы были густо покрыты соснами, и плотный ветер доносил бодрящий сосновый аромат.
Валерий уговорил Сотера сходить на Акрополь, и походом был очень впечатлен. Пока Диоген беседовал со жрецами, он в сопровождении юной девушки — послушницы обошел все строения, куда был возможен доступ. В его время на реконструкциях многие представляли, как это все могло бы выглядеть, но предположения нисколько не соответствовали тому, как прекрасна была реальность. Строгие линии древней архитектуры поражали своей соразмерностью. Белый и розоватый мрамор, оттенял чистые линии строений. Лишь фронтоны расстраивали облупившейся краской и позолотой, а так же то, что с девушкой пришлось общаться по–гречески. По — латыни она не понимала совсем. Однако, к удивлению Валерия, с его словарным запасом, друг друга они поняли.
Ночная жизнь в городе процветала, и засыпая, Буховцев часто слышал веселье и смех в округе. Однажды, ближе к вечеру, к нему зашел Диоген, и попросил одеться по приличнее. Их пригласили на какое — то торжество. Пройтись пришлось буквально десять минут. Дом, где был праздник, стоял на самом берегу Илисса. Судя по богатой одежде, хозяева и приглашенные были людьми не бедными, а в остальном, эта пьянка мало чем отличалась от других. Во дворе при свете факелов и масляных ламп веселилось около сорока человек. Пяток музыкантов, видимо, местных скоморохов, играли на кифарах и флейтах, причем некоторые на двух сразу. Музыка была так себе, хотя иногда попадались интересные моменты. Сотер познакомил его с хозяином, худощавым мужиком сорока лет в новомодном, голубом хитоне и его вполне привлекательной женой, а также с некоторыми из гостей, имена которых, Валерий впрочем, быстро забыл. Он взял чашу почти неразбавленного вина и уселся с гостями. Вино в Афинах разбавляли сильнее, чем, где‑либо, что, кстати, говорило не о бедности. Как раз наоборот, вода в Афинах была дорога.
