Андрей Посняков - Император
– Ну и что дальше? – проснувшись, первым делом спросил Гус. – Так и будем здесь, в Констанце, сидеть?
Князь покачал головой:
– Экий вы нетерпеливый, профессор! Не забывайте – мне нужно в Чехию ничуть не меньше, чем вам.
– Ах да, да, ваше величество, – язвительно ухмыльнулся магистр. – Я ж совсем забыл – через Чехию лежит ваш путь к имперской короне.
– Вот именно, дорогой друг, вот именно!
С обеда отправленный собирать слухи Иоганн по возвращении доложил, что все пути из города перекрыты, на каждом перевале выставлена зоркая стража, а пастухам и охотникам – буде те поймают опасных разбойников – объявлена немалая награда: целых пятьдесят флоринов!
– Зарплата коммунального доктора за целый год! – тут же прикинул Егор. – Может, сдадимся, профессор? Деньги приличные. Вы на меня донесете, а я – на вас.
– Все шутите?
– Кто бы говорил! Иоганн! – позвал Егор уже отошедшего парня. – А приметы-то этих разбойников известны?
– Хо! На всех углах глашатаи только об этом и говорят! Один – высокий, плечистый, сильный, волосы темные, волнистые, глаза серые, еще небольшая бородка и усы… да, на левом плече – родинка… – уставившись на князя, парнишка неожиданно захохотал и хлопнул себя по коленкам.
– Ты чего ржешь-то? – нелюбезно осведомился молодой человек.
– Да уж больно этот злодей на тебя похож! Правда.
– О втором говори… похож – надо же! Со злодеем меня сравнил, чудо…
– Ну, не обижайся. – Мальчишка потупился. – Теперь – о втором. Худой, сутулый, борода небольшая, с проседью, нос – как у грача…
– Чего-чего? – возмущенно воскликнул Гус. – Они б на свои носы посмотрели! Ой… вообще, я переживаю, когда вот так небрежно составляют словесный портрет. Этак ведь и невинного человека схватить да в подвал бросить можно… Вот как нас с вами, Георг.
– О, да, да, – Егор покивал и, дождавшись, когда Иоганн скроется за летней кухней, расхохотался.
– Что смеетесь, мой друг? Представляете, как за нами гонятся дюжие стражи? – тут же съехидничал профессор.
Князь ухмыльнулся. Вообще, он теперь считал, что с напарником ему повезло: Ян Гус оказался из тех, кто вовсе не против пошутить и посмеяться над самим собой. Людей, относившихся к себе слишком серьезно, Егор всегда считал вовсе не людьми, а какими-то надутыми монстрами, место которых – в паноптикуме, а не в обычной жизни.
– Вы что так на меня смотрите, дорогой магистр?
– Прикидываю, как бы вы выглядели, если были бы женщиной!
– Ого! – округлил глаза князь. – А ну-ка, отодвинься от меня, противный!
– Что-что?
– Да нет, ничего такого, просто шучу, как и вы, друг мой.
Профессор воззрился на собеседника с самым серьезным видом:
– А я вовсе не собирался шутить. Просто видел в кибитке женские платья и парики. А нас ведь ищут, и приметы довольно точны… кроме носа, как у грача, разумеется.
– Это, верно, вещи Иоганна, для постановки, – пробормотал князь и вдруг посветлел лицом: – Но ход ваших мыслей мне нравится! Так и сделаем. Прямо сейчас… нет… лучше ближе к вечеру.
Вечером, перед сном, Иоганн принялся лазить по всей кибитке – искал свой реквизит – и, ничего не обнаружив, уныло поплелся к кухне, где под старым кленом, пробавляясь вчерашним пивком, давно уже сидели князь и профессор.
– Что невесел, отроче? – заметив подростка, радостно осведомился Гус.
– Вы платья мои не видали? – Иоганн присел рядом на лавку. – И парики. Ну, для театра.
– Понимаем, что не для свадьбы, – ухмыльнулся Егор. – Что, не найти?
– Не найти.
– Наверное, украл кто-нибудь.
– Да, да… – воспрянул отрок. – Могли!
Профессор скорбно покачал головой:
– Ай-яй-яй, какие негодяи! Ничего, Иоганн, купишь себе новые платья, гораздо красивее прежних.
Парнишка махнул рукой:
– Куплю, конечно, чего уж. Пива плесните!
– Пей, друже, пей.
Можно было бы эти платья и парики просто попросить – Иоганн не отказал бы. Однако к чему этому славному отроку лишнее знание? Вдруг да придут, спросят, начнут пытать? Меньше знаешь, крепче спишь – это для любой эпохи верно.
На рассвете, тепло простившись с жонглерами, беглецы покинули постоялый двор. Отойдя на приличное расстояние, переоделись в развалинах бывшей римской бани, побрились прихваченной на постоялом дворе бритвой и превратились в двух разбитных торговок в смешных, апельсинового цвета, чепцах и длинных холщовых юбках.
– Хорошо хоть тут туфли на шпильках не носят, – ухмылялся на ходу Вожников. – А то были бы мы хороши… в джазе только девушки.
Профессор скосил глаза:
– Что вы все улыбаетесь, друг мой?
– А вам бы пошло пенсне. Вышла бы этакая пожилая, не лишенная определенного эротизма дама… примерно как у Чехова.
– А вам бы румяна пошли, – пропустив про Чехова, съязвил Гус. – Накрасили б щеки – и хоть сейчас в лупанар!
– А что, неплохая идея! – Егор резко остановился. – В самом деле неплохая… интересно, есть ли бродячие публичные дома?
– Во время войны – есть, – подумав, сказал профессор. – Всякие там маркитанты. Но войны-то сейчас в Швабии нет!
– Жаль, – посетовал князь. – Придется что-то другое придумать. Ну, думайте, думайте, друг мой! Нам бы еще неплохо где-то деньжат раздобыть… Нет, мне всякий даст – только под своим именем. А зачем раньше времени раскрываться? Правильно, мой друг, незачем. Значит, думаем, где взять денег.
– Надо было у жонглеров спросить.
– Обирать этих и без того небогатых людей? Ну, что вы, профессор. – Егор исподлобья посмотрел на собеседника и улыбнулся: – Вижу, у вас есть какое-то предложение. Так выкладывайте, не стесняйтесь!
– Думаю, оно вряд ли вам понравится, – вздохнул Гус. – Да и не предложение это, а так, издевка.
– Да не тяните же кота за хвост!
– Кота? За хвост? Интересно… В таких нелепых нарядах нам один путь – на паперть, собирать подаяние. Может, кто и подаст…
Хмыкнув, князь покачал головой и вдруг хлопнул в ладоши:
– Знаете, а ведь в этом что-то есть! Паперть… паломники… Их ведь тут много?
– Ну да.
– Так что из города, думаю, мы точно выберемся. Да и из Швабии – тоже. Выше голову, мой дорогой друг! Ой, нет… слишком уж синева на подбородке бросается в глаза. Надо будет заглянуть на рынок да стащить какой-нибудь бальзам или пудру. Так сказать – стырить по мелочи. Умеете воровать, профессор?
– Что вы такое говорите!
– Значит, умеете. Вот и славненько, – подмигнув своему спутнику, Вожников азартно потер руки. – Я на стреме постою, отвлеку – а вы пудру стырите.
– Да ничего я не буду ты… как вы сказали?
– Тогда нас загребут на первом же посту – больно уж у вас вид подозрительный, дорогой друг.
– На себя посмотрите.
– Согласен, – кивнул князь. – У нас обоих вид хоть куда. Так что пошли за пудрой, ага!
Глава X
Немцев – в окно
Уважаемый всеми ратман господин Отто Штальке, член городского совета Праги, вернулся нынче от бургомистра в плохом настроении. Как-то не так все на заседании совета вышло – и чертовы чехи кричали больше, чем всегда, и как-то суетно было, но – самое главное! – бургомистр в его, Отто Штальке, сторону даже не взглянул на протяжении всего действа. Хотя… нет, один раз все же взглянул – но этак походя, и даже, можно сказать, хмуро… Или – не хмуро, а так, с укоризной – да-да, вот именно, с укоризной. А ведь в прошлый раз герр городской голова вовсе не так на своего верного ратмана смотрел, совсем по-другому – вполне благосклонно, с легкой ободряющей улыбкой, от чего господину Штальке хотелось летать! Правда-правда, словно крылья на спине выросли – вот что значит благосклонный начальствующий взгляд.
И на прошлом совете, когда все рассаживались, бургомистр даже кивком показал герру Штальке на место почти рядом с собственной особой, в соседнем ряду. О, с какой завистью кривил губы это ничтожество Франк! Сидел чуть ли не у самых дверей – позор, посмешище! Так этому черту и надо. Да-а-а… на прошлом совете все очень хорошо было… О чем советовались? Да черт его знает, о чем. Что-то про городскую казну болтали да о подрядах на ремонт ворот в Старом Мясте – Отто не слушал: что зря болтать-то, когда с подрядами все давно уже решено кулуарно? Те, кому надо, давно уж заслали в ратушу «золотого петушка», не всем от птички сей обломилось, лишь самым проверенным, близким – в том числе и герру Штальке. Ах, как славно-то было…
А сейчас? Начать с того, что этот прощелыга Франк нахально занял не свое место, уселся рядом с градоначальником, а тот – о ужас! – со всей благосклонностью на сего проходимца посматривал. Можно даже сказать – любя. Примерно так же, как в прошлый раз – на Отто. Ох, Пресвятая Дева, да что ж нынче случилось-то? Может, господин бургомистр не с той ноги встал? Тьфу ты, тьфу! Сгинь, нечистая сила, сгинь! Нельзя так о начальстве думать! В себе, в себе причину надо искать. Может, что-то где-то кому-то не так сказал – а уж потом нашлись доброжелатели, передали? Или это прежнего ратмана, Шульца, козни? Именно на его место герр Штальке пришел года три назад, с новым бургомистром, так сказать – одной командой. Нет… Шульц не должен бы – и не потому вовсе, что не хочет навредить, еще как хочет – не может просто, зубы у старого волчары уже не те, поистерлись. Так что, верно, не в Шульце дело… Ага! Может, внешний вид не тот? Та-ак…
