Вячеслав Сизов - Мы из Бреста 2
«С утра в детский сад, потом деньги зарабатывать – ребенка-то надо кормить и одевать. Вечером забирать из сада, думать об ужине, спать укладывать. Интересно, останется ли после этого у тебя, кобель несчастный, время бегать по бабам?».
Хотя наивно, конечно, было полагать, что заботы о трехлетней дочке могли остановить такого женолюба, как Вацек – тут с ним и сам Наполеон не мог бы сравниться.
Когда в конце девяностого она вернулась в родной город, ее отец, подполковник милиции Никита Михайлович Авдиенко, злорадно констатировал:
«Получилось так, как и должно было быть, ты сама во всем виновата».
Он с самого начала был категорически против брака дочери с иностранцем – возможно даже и не допустил бы его, не начнись перестройка. После возвращения устроил ее работать на местный телеканал, но велел не лезть на рожон – время сложное.
В начале января, делая телерепортаж для передачи «Наши предприниматели – кто они?», Тина познакомилась с Самсоновым. Интересный и элегантно одетый бизнесмен с манерами аристократа поразил воображение молодой женщины. В основном по ее инициативе они потом еще раза два или три встречались на нейтральной почве и приятно проводили время. Затем Самсонов уехал и пару месяцев провел заграницей, а когда вернулся, Тина немедленно возобновила свои атаки.
Что ж, и она ему нравилась – молодая интересная женщина, с которой всегда можно было найти тему для интересной беседы. Тину же в нем сводило с ума буквально все – остроумие, мягкость манер, запах дорогого одеколона. И секс, конечно, после которого он не отталкивал ее, а прижимал к себе и лежал, словно в забытье.
Иногда с его губ срывались странные слова – один раз Тина даже различила нечто вроде «Халида» или «Алидэ». Это ее неприятно поразило – «Алидэ» было название минеральной воды, которую разливали на его заводе и продавали в их городе. Вода, конечно, прекрасная, Тина сама ее очень любила, но это же надо – в минуты страсти думать о бизнесе!
Подполковник Авдиенко, человек консервативных взглядов, был не очень доволен, что дочь открыто живет с мужчиной, и подчас говорил ей с грубоватой прямотой:
«Где это видано, чтобы ребенка мужу оставлять? Родила, так воспитывай, а то бросила дочку на мужа, а сама б…ешь. Нравится мужик, хочешь с ним спать – оформите отношения в ЗАГСе. Ему-то что надо, не понимаю – ты молодая, интересная, на двадцать лет моложе, а он уже, вроде, перебесился. Настаивай!».
Но когда женщине под тридцать, отец не может указывать ей, как строить личную жизнь. Хотя в чем-то Тина с отцом была и согласна – ей казалось, что она могла бы стать Самсонову неплохой женой. Однако бизнесмен замуж не звал, так что приходилось довольствоваться малым, но надежда у нее теплилась.
В июне они вдвоем на неделю слетали в Крым, а в августе, когда начались события с ГКЧП, Самсонов позвонил ей и предложил уехать с ним в его коттедж на Богатом озере, чтобы отдохнуть и слегка расслабиться. Сначала Тина заколебалась – в стране такое горячее время, а ей, репортеру, придется быть оторванной от мира. Потом согласилась и, плюнув на все, взяла на две недели отпуск – в конце концов, политики и без нее разберутся в своих делах, а у нее личная жизнь горит. Может, Самсонов таким образом решил выяснить, что для нее важней – он или азарт работы. Нет уж, она достаточно поднаторела на собственных ошибках и не станет их повторять. Вацек-то ей не особо был нужен, а вот Леонида Самсонова упускать не хочется.
Пролетело десять дней, но он так ни разу и не заикнулся об их будущих семейных отношениях. К концу августа зачастили грозы – с утра на небе не видать было ни облачка, а после обеда поднимался ветер, сгущались тучи, и начинало сверкать-громыхать, поливать, как из ведра. К вечеру же вновь светлело, и тянулась, охватывая небо, огромная разноцветная радуга. На одиннадцатый день утром Тина проснулась в свой точно назначенный час и увидела, что Самсонова рядом с ней нет. Это ее не удивило – в отличие от Вацека он, как правило, занимался сексом по ночам, вставал рано и посвящал начало дня делам. Соскочив с кровати, она подбежала к окну и раздвинула жалюзи. Небо, как всегда по утрам, сияло голубизной, воздух был наполнен пряным запахом уходящего лета, в голове теснились беспокойные мысли.
«Если он сегодня не предложит мне, то тогда… А что – тогда? Тогда ничего не изменится, все будет по-прежнему, я ведь не могу насильно отвести его в ЗАГС».
Теплые ладони легли ей на плечи, Тина ахнула, потом рассмеялась.
– Подкрадываешься, как ниндзя? Леонид, ты меня заикой когда-нибудь сделаешь.
– Извини, я думал, ты слышишь, – он ласково провел рукой по ее щеке, – сейчас мне позвонил Никита Михайлович, через час он будет здесь.
– Папа? Так рано? Но что случилось?
На миг у нее мелькнула нелепая мысль, что Самсонов решил пригласить отца, чтобы в его присутствии сделать ей предложение, но он лишь пожал плечами.
– Не знаю, приедет – скажет. Пойдем, пока позавтракаем.
Из окна особняка можно было видеть аккуратно заасфальтированную неширокую полосу, тянувшуюся к дому от магистрального шоссе. Она огибала сплошную железную стену, которой был обнесен особняк, и упиралась прямо в раздвижные ворота, снабженные аппаратурой специального наблюдения. Когда черная «волга», объехав ограду, замерла рядом с массивными створками, они бесшумно раздвинулись, пропустив машину внутрь, и тут же вновь сомкнулись.
Авдиенко торопливо прошел в кабинет хозяина, где Тина накрыла на стол, тяжело опустился в кресло и подождал, пока сядут его дочь и Самсонов.
– Час назад, – негромко сказал он, – по распоряжению прокурора Баяндина арестован Володин, мне только что сообщили, что в его офисе работает следственная группа, готовится распоряжение о закрытии всех торговых точек и предприятий общепита, принадлежащих его кооперативу.
Откинувшись назад в кресле, Самсонов прищурил глаза.
– С самого начала, пожалуйста, и во всех подробностях – все, что вам известно, – попросил он.
– В прокуратуре стало известно, что двадцатого Тихомиров был арестован в Москве, и начато расследование, – сказал подполковник.
– Арестован? – изумился его собеседник. – Откуда такие сведения?
– Не нужно со мной хитрить, Леонид Аркадьевич, вы получили телеграмму из Москвы еще двадцатого днем, а вся важная информация, которая поступает через открытую связь…
В ответ Самсонов лишь пожал плечами и возвел глаза к небу.
– Короткая и не совсем ясная телеграмма – с какой стати делать подобные выводы? Я дал распоряжение своим людям выяснить, где находится Тихомиров, но пока никаких результатов. По моим каналам, во всяком случае, информации об аресте в Москве не поступало, а каналы мои надежны, как вы знаете.
– Тем не менее, о нем до сих пор ничего неизвестно, это позволяет сделать определенные выводы. Вначале полагали, что арест связан с переворотом, но вот уже неделя, как все вроде бы успокоилось, демократия восторжествовала, а Тихомиров все сидит. Естественно, первая мысль появляется, что дано негласное указание поприжать предпринимателей на местах. Баяндин тут же сориентировался по курсу – решил самостоятельно выявить злоупотребления. Вчера кооператив Володина закупил у мясокомбината несколько тонн мясопродуктов для реализации через свою сеть, а буквально через час к ним явились представители прокуратуры и изъяли всю документацию. На мясокомбинате тоже работает комиссия. Как я понял, Баяндин решил заработать себе на этом политический капитал – завтра все изъятое у кооператива мясо будет передано в магазины города. На местном телевидении уже готовят передачу.
Тина даже ахнула.
– Как передачу?! А я тут сижу и…
– Подожди, – мягко остановил ее Самсонов, – помолчи пока, Тинуля, ладно? Только не обижайся, – он повернулся к подполковнику: – Да, это серьезно. Но почему вы не обратились к Гориславскому? Он ведь может надавить на Баяндина и на телевизионщиков.
Покачав головой, Авдиенко горько вздохнул.
– На Гориславского сейчас нельзя рассчитывать, – сказал он и немного съязвил: – Вам, возможно, даже известно, почему – вам ведь всегда все известно.
Усмехнувшись, Самсонов неопределенно хмыкнул.
– Да нет, только кое-что, – скоромно сказал он, – и если вы мне расскажете подробности, то не откажусь послушать. Раньше вы об этом тактично умалчивали, а я из скромности не спрашивал, но сейчас нам невредно будет сравнить наши данные.
Кивнув, подполковник начал рассказывать.
– Есть в городе одна такая девица – Зоя Парамонова. Мы с ней за несколько лет такого навидались, что дрожь берет! Мать ее без мужа родила, но нашелся хороший человек – взял ее с ребенком, даже усыновил девочку. Оба рабочие, так что росла девчонка в порядочной семье, о ней и заботились, и воспитывали, но только управы на нее не было. С двенадцати лет начала развратничать – сначала с парнями по подъездам обжималась, а потом подцепил ее один городской сутенер, некто Яков Родин по прозвищу Жак, и у них пошло-поехало.
