Возлюбленный враг (СИ) - Грез Регина

Парень на вид приятнее и моложе расплылся в улыбке, второй достал из кармана губную гармошку и начал играть. Они нарочно меня игнорируют, издеваются. Курт, который у них за старшего, презрительно отвернулся и сплюнул между своих расставленных сапог. Надо бы их встряхнуть, гадов. Хорошенько встряхнуть!

Я уперлась кулаками в бока и возвысила голос:

— Ребята, вы меня слышите? Я хочу знать, где Отто - я спать без него не могу!

Немцы уставились на меня, даже Курт вытащил изо рта сигарету и удостоил надменным взглядом.

— Ну, кто-нибудь в курсе дел? - с ледяной улыбкой поторопила я.

— Грау отправили к Шнайдеру, должен прибыть завтра.

— А мы не можем его заменить, фройляйн? Уверяю вас, мы ничуть не хуже!

— Спасибо! Я подожду оригинал.

Повернулась и пошла, кусая губы, а за спиной раздавались шуточки и смех. Хоть какая-то определенность, теперь я знаю, что он вернется ко мне - дожила, Ася, поздравляю. Тебе больше нечего делать, как ждать германского «Дункана Маклауда» из похода, какой кошмар! Но на душе стало гораздо веселее, и я уже спокойно ложилась спать, думая о том, что мы завтра увидимся и…

Теперь мне достаточно робкой мысли, что я его увижу, услышу его голос, буду снова подкалывать по любому поводу, а он, конечно, выйдет из себя и начнет что-нибудь сердито отвечать, хмуря светлые брови.

Я скучаю, я тебя жду, но в моем ожидании есть нотки неуверенности и горечи. Разве так ждут своих родных… любимых… друзей.

А кто для меня Грау? Я не знаю до сих пор, может, тоже - возлюбленный враг.

Самое лучшее определение.

* * *

Проснулась оттого, что на лицо попали холодные брызги воды. Открыла глаза и увидела на подушке рядом с собой мокрые розы, три темно - красных цветка на высоких стеблях с удаленными шипами. А над ними счастливую физиономию Отто.

— Ася, я так торопился и почти ничего не успел, потратил все деньги, чтобы меня скорей отпустили, и даже соврал… Боялся, что он забрал тебя в поездку и очень переживал. А ты здесь, ты даже не представляешь, как я рад.

Я моргала спросонья и пыталась спрятаться за одеяло от его рук и губ. Ничего себе начало нового дня.

— Слушай, я тоже рада тебя видеть, но ты не мог бы уже убраться с моей кровати... еще и в одежде, да что ты делаешь, Грау, не надо ко мне лезть. Хватит!

Само по себе возникло сравнение с довольным щенком, который добрался по утру до любимой хозяйки и теперь будит ее радостным лаем, пытаясь облизать лицо. Ассоциации меня покоробили и возмутили. Стало неловко за себя и обидно за него, но Грау ничего не замечал.

— Хочешь, я все сниму с себя и залезу к тебе под одеяло, - азартно предложил он. — Ибо сказал Екклесиаст, что двоим лучше, нежели одному, потому что у них есть доброе вознаграждение. Если лежат двое, то тепло им; а одному как согреться?

Я смотрела в сияющие, словно умытые дождем, голубые глаза и не знала, что делать, какая-то часть меня была готова ему все разрешить и даже кое-что предвкушала… Но ведь часть - это еще не целое.

— Прекрати так себя вести. Наверно, ты пьян.

Он немедленно сник и выпрямился, приглаживая ладоням растрепавшиеся волосы.

— Я торопился к тебе, думал, ждешь и скучаешь. Я нашел для тебя подарок, хотел сделать что-то хорошее.

Досадливо морщась, он отвернулся к окну и тут же заметил на кресле элегантную белоснежную вещицу.

— А это что такое? Ася… скажи, ты же не сама купила. Зачем тебе это здесь? Где ты взяла?

Замотавшись в одеяло, я сидела на сбившейся постели, подтянув колени к груди - совершенно растерянная. " Выгляжу после сна как пугало, а он тут стоит и требует каких-то объяснений, злится, кричит..."

— Ты что не видишь? Комбинация или сорочка ночная… неглиже. Да откуда я знаю? Она в моей комнате давно валяется, в коробке нашла, я не знаю, кто сюда притащил.

— Он подарил, да? И ты взяла… Конечно, взяла, куда тебе деться. Только носить ее не будешь!

Отто схватил злополучную сорочку и, глядя мне в глаза с нескрываемым злорадством, разорвал от ворота до самого низа. А потом бросил клочья на пол и выбежал из комнаты, хлопнув дверью.

«Господи! Точно псих! Они все тут чокнутые, и я скоро свихнусь, как пить дай. В таком-то окружении недолго...»

Меня раздирали самые противоречивые чувства. Вдруг охватило жгучее желание кинуться за ним и все объяснить, я могла бы спокойно рассказать, что сорочка валяется у меня еще с первой поездки в город, что я даже не думала ее надевать… А вдруг Грау обиделся и теперь снова укатит в закат, оставив меня одну с вредными польками.

А мне срочно надо обсудить с ним какие-нибудь дальнейшие планы, хоть что-то обсудить, только бы с ним. Я должна его остановить, он никуда больше не денется от меня, я не позволю. Быстро одеваюсь, забегаю к Францу в ванную комнату, а потом по лестнице спускаюсь на первый этаж, чтобы поговорить с одним ненормальным немцем.

Даже забыла постучать, просто зашла и остолбенела, - Отто стоял посреди своей комнаты полуголый, натягивал брюки, похоже, только что принимал душ или обливался прохладной водой, он часто делает такое по утрам, мне рассказывал Франц.

Я оторопела и не сразу догадалась отвести глаза, а потом, поняла, что веду себя как идиотка, отвернулась и прижалась лбом к стене, рядом с приоткрытой дверью. А Грау холодно спросил:

— И зачем ты сюда пришла?

— Как пришла, так и уйду. Ты уже оделся?

— Можешь смотреть, мне нечего стесняться.

— Еще бы, ты сложен как древнегерманский бог, - я не удержалась от едкой иронии. - Уж постараюсь справится с таким искушением.

Наконец он усмехнулся по-доброму, кажется, мои слова ему немного польстили.

— Я бы не справился.

— Значит, хорошо, что это я к тебе ворвалась, а не ты ко мне.

— Да-а, ты бы сразу подняла визг! Девчонка... А какого именно германского бога ты вспоминала?

— Локи, естественно, - я улыбалась его мальчишескому любопытству.

— Бог хитрости и обмана? Разве я на него похож, - обиделся Грау.

— Ну, прости, для Одина ты еще молод и глуп, а для Тора недостаточно могуч... Ух, сама не знаю, что говорю. Я просто пришла мириться.

Он приблизился ко мне, продолжая застегивать рукава рубашки, волосы у него были мокрые и на распахнутой груди блестели капельки воды. Я отступила на шаг, задыхаясь от странного волнения.

— Ты нарочно не вытираешься?

— А тебе не все ли равно?

Стоял напротив и смотрел пристально, без улыбки. Мне стало чуточку жутко, вид у него был сейчас суровый и какой-то уж слишком взрослый… слишком мужской. Я опустила глаза и смущенно залепетала:

— Грау, нам надо поговорить! Надо что-то делать, пора отправлять меня обратно, до августа осталось ровно две недели, надо срочно искать книгу.

Отто молчал, развязно упираясь руками в бока. Меня начала раздражать эта высокомерная поза.

— Скажи правду… передумал мне помогать? Ты злишься… Но я же призналась, что не имею никакого отношения к шелковой тряпке в кружевах, я ни в чем не виновата. Хватит выдумывать про меня всякую чушь!

— Поцелуй меня и тогда прощу, - процедил он сквозь зубы.

— Простишь? Ты… меня… простишь? Грау, ты в своем уме? Что ты собираешься мне прощать, фашист несчастный? Тьфу на тебя! Видеть больше не хочу!

Он не дал мне выскользнуть из комнаты, схватил и прижал к себе. Я закричала, начала вырываться:

— Пусти! Слышишь, немедленно отпусти! Я так не играю, это подло. Я была о тебе лучшего мнения, правильно Вальтер сказал, что ты ничем не лучше его, такой же моральный урод.

Отто тяжело вздохнул, еще сильнее меня стискивая, потом потерся щекой о мои волосы, упавшие на лицо.

— Вытянула из меня всю душу, чертовка, что тебе еще? Успокоить свою русскую совесть, ну, давай, давай, я подскажу, как это сделать, давай…

Он дотащил меня до кровати и кинул на нее грубо, а сам достал со стула связку черных ремней, расстегнул кобуру и вытащил маленький пистолет. Повертел его в руках, щелкнул и начал совать мне в руки.